Закат Карфагена (Сборник) - Флобер Гюстав (читать книги полностью TXT) 📗
Их вывели за палатки и бросили в яму для нечистот. Привязав их железными цепями за живот к толстым кольям, им протягивали пищу на остриях копий.
Автарит, находясь при них на страже, осыпал их ругательствами; они не понимали его языка и не отвечали; тогда галл время от времени бросал им в лицо камешки, чтобы слышать их крики.
Со следующего же дня какое-то томление охватило войско. Гнев улегся, и людей объяла тревога. Мато ощущал смутную печаль. Он как бы косвенно оскорбил Саламбо. Точно эти богатые были связаны с нею. Он садился ночью на край ямы и слышал в их стонах что-то напоминающее голос, которым полно было его сердце.
Все обвиняли ливийцев, потому что только им одним уплатили жалованье. Но вместе с ожившей национальной неприязнью, наряду с враждой к отдельным лицам укреплялось сознание, что опасно отдаваться таким чувствам. Их ожидало страшное возмездие за то, что они совершили, и нужно было предотвратить месть Карфагена. Происходили нескончаемые совещания, без конца произносились речи. Каждый говорил, не слушая других, а Спендий, обыкновенно очень словоохотливый, только качал головой на все предложения.
Однажды вечером он как бы невзначай спросил Мато, нет ли источников в городе.
— Ни одного! — ответил Мато.
На следующий день Спендий увлек его на берег озера.
— Господин! — сказал бывший раб. — Если сердце твое отважно, я проведу тебя в Карфаген.
— Каким образом? — задыхаясь спросил Мато.
— Поклянись выполнять все мои распоряжения и следовать за мной как тень.
— Клянусь тебе именем Танит!
Спендий продолжал:
— Завтра после заката солнца жди меня у подножия акведука, между девятой и десятой аркадами. Возьми с собой железный лом, каску без перьев и кожаные сандалии.
Водопровод, о котором он говорил, прорезывал наискось весь перешеек. Это было замечательное сооружение, впоследствии увеличенное римлянами. Несмотря на свое презрение к другим народам, Карфаген неуклюже заимствовал у них это новое изобретение, так же как Рим заимствовал у Карфагена пуническую галеру. Пять этажей арок тяжелой архитектуры, с контрфорсами внизу и львиными головами наверху, доходили до западной части Акрополя, где они спускались под город, выливая почти целую реку в мегарские цистерны.
В условленный час Спендий встретился там с Мато. Он привязал нечто вроде багра к концу веревки и быстро завертел ею, как пращой; железное орудие зацепилось за стену, и они стали друг за другом карабкаться на нее.
Когда они поднялись на высоту первого этажа, зацепка, которую они бросали вверх, каждый раз падала обратно. Чтобы найти какую-нибудь расщелину, приходилось идти по краю выступа; но он становился все более узким по мере того, как они поднимались на вертикальные ряды арок. Потом веревка стала ослабевать и несколько раз чуть не порвалась.
Наконец они добрались до самого верха. Спендий время от времени наклонялся и щупал рукой камни.
— Здесь, — сказал он. — Давай начнем!
Налегая на лом, захваченный Мато, они подняли одну из плит.
Они увидели вдали всадников, мчавшихся на невзнузданных лошадях. Золотые запястья прыгали в широких складках их плащей. Впереди скакал человек в головном уборе со страусовыми перьями; он держал по копью в каждой руке.
— Нар Гавас, — воскликнул Мато.
— Так что же! — возразил Спендий и вскочил в отверстие, образовавшееся под плитой.
Мато попытался по его приказу поднять одну из каменных глыб. Но ему не хватало места раздвинуть локти.
— Мы вернемся сюда, — сказал Спендий. — Ступай вперед.
Они вступили в водопровод.
Сначала они стояли в воде по живот, но вскоре зашатались и должны были пуститься вплавь, причем беспрестанно стукаясь о стенки слишком узкого канала. Вода текла почти под самой верхней плитой; они расцарапали себе лица. Потом их увлек поток. Тяжелый могильный воздух теснил им грудь; прикрывая голову руками, сжимая колени, вытягиваясь насколько только было возможно, они неслись во мраке, как стрелы, задыхаясь, храпя, еле живые. Вдруг все почернело перед ними, и быстрота потока увеличилась. Они упали. Поднявшись на поверхность воды, они пролежали несколько мгновений на спине, с наслаждением вдыхая воздух. Аркады, одна за другой, раскрывались вдали среди широких стен, разделявших водоемы. Все они были полны, и вода текла сплошной пеленой во всю длину цистерн. С куполов потолка через отдушины струилось бледное сияние, расстилавшее по воде как бы диски света; окружающий мрак, сгущаясь у стен, отодвигал их бесконечно далеко. Малейший звук будил громкое эхо.
Спендий и Мато снова пустились вплавь и проплыли через арки несколько бассейнов кряду. Еще два ряда меньших водоемов тянулись параллельно с каждой стороны. Пловцы сбились с дороги, кружились, возвращались обратно; наконец они почувствовали упор под ногами — то был мощеный пол галереи, тянувшейся вдоль водоемов.
Тогда, подвигаясь вперед с величайшей осторожностью, они стали ощупывать стену, чтобы найти выход. Но их ноги скользили; они падали в глубокие бассейны, поднимались, вновь падали и чувствовали страшную усталость. Их тела точно растаяли в воде во время плавания. Они закрывали глаза, чувствуя близость смерти.
Спендий ударился рукой о решетку. Вместе с Мато он стал ее расшатывать, и решетка подалась. Они очутились на ступеньках лестницы. Ее замыкала сверху бронзовая дверь. Они отодвинули острием кинжала засов, открывавшийся снаружи, и вдруг их окутал свежий воздух.
Ночь была объята молчанием, и небо казалось неизмеримо высоким. Над длинными стенами высились верхушки деревьев. Весь город спал. Огни передовых постов сверкали, как блуждающие звезды.
Спендий провел три года в эргастуле и плохо знал расположение городских кварталов. Мато полагал, что путь к дворцу Гамилькара должен быть налево, через Маппалы.
— Нет, — сказал Спендий, — проведи меня в храм Танит.
Мато хотел что-то сказать.
— Помни! — сказал бывший раб и, подняв руку, указал ему на сверкающую планету Хабар.
Мато безмолвно направился к Акрополю.
Они ползли вдоль кактусовых изгородей, окаймлявших дорожки. Вода стекала с их тел на песок. Влажные сандалии скользили бесшумно. Спендий, у которого глаза сверкали, как факелы, обшаривал на каждом шагу кустарники. Он шел за Мато, положив руки на два кинжала, которые держал под мышками на кожаных ремнях.
V. ТАНИТ
Выйдя из садов, Мато и Спендий очутились перед оградой Мегары; они нашли пролом в высокой стене и прошли в него.
Местность спускалась отлого, образуя широкую долину. Перед ними было открытое пространство.
— Выслушай меня, — сказал Спендий, — и прежде всего нечего не бойся! Я исполню свое обещание…
Он остановился и задумался, как бы отыскивая слова.
— Помнишь, однажды, в час восхода солнца, на террасе Саламбо я показал тебе Карфаген? Мы были тогда сильнее, но ты не хотел меня слушать!
Потом он продолжал торжественным голосом:
— Господин, в святилище Танит есть таинственное покрывало, упавшее с неба и покрывающее богиню.
— Я знаю, — сказал Мато.
Спендий продолжал:
— Это покрывало само священно, потому что оно — часть богини. Боги обитают там, где находится их подобие. Карфаген могуществен только потому, что владеет этим покрывалом.
Нагибаясь к уху Мато, он добавил:
— Я привел тебя сюда для того, чтобы ты его похитил!
Мато отпрянул в ужасе.
— Уходи! Поищи кого-нибудь другого! Я не желаю помогать тебе в гнусном преступлении.
— Танит твой враг, — возразил Спендий. — Она тебя преследует, и ты умираешь от ее гнева. Ты отомстишь ей. Она будет тебе повиноваться. Это сделает тебя почти бессмертным и непобедимым.
Мато опустил голову, и Спендий продолжал:
— Мы потерпим поражение, войско само собой погибнет. Нам нечего надеяться ни на бегство, ни на помощь, ни на прощение! Какого наказания со стороны богов страшишься ты? Ведь у тебя будет в руках вся их сила! Неужели ты предпочитаешь, проиграв битву, погибнуть жалкой смертью где нибудь под кустом или среди издевательств черни, в пламени костра? Господин мой, наступит день, когда ты войдешь в Карфаген, окруженный коллегиями жрецов, которые будут целовать твои сандалии, и если покрывало Танит и тогда покажется тебе слишком тяжелым бременем, ты водворишь его снова в храм. Следуй за мной и возьми его!
