Дикое поле - Веденеев Василий Владимирович (книги без сокращений TXT) 📗

Вместо эпилога

Головин никому не позволил прочитать фирман. Он лишь шепнул несколько слов Куприяну, а тот передал их посланцу Бажена Сухоборца, поджидавшему их на пристани около готовой выйти в море фелюги. Вскоре минареты и башни турецкой столицы растаяли в сгустившихся сумерках — подняв все паруса, фелюга устремилась к Азову.

В тесную каюту, где сидели Тимофей и Куприян, спустился Богумир, а следом за ним — Сарват и Жозеф, державший за руку Злату. Анастасия, измученная всем тем, что случилось за долгий день, задремала на рундуке, покрытом старым ковром.

— Мы помогли вам, — сказал болгарин, — а теперь просим вашей помощи.

— Что случилось? — встревожился Головин, но Богумир успокаивающе улыбнулся:

— Ничего. Вы возвращаетесь на родину? Я тоже хочу вернуться домой. Ты видел наши горы? Они ждут меня, мой народ стонет под игом!

— Хочешь высадиться в Болгарии? — Куприян задумчиво покрутил седеющий ус.

— Да, — твердо ответил Богумир.

— Я иду с ним, — прогудел Сарват.

— А ты? — Тимофей поглядел на Жозефа.

— Я? — Француз хитро прищурился. — Мне понравилась Болгария, но теперь я не прочь увидеть загадочную Московию.

Анастасия проснулась и села, прислушиваясь к разговорам мужчин. Потом встала, обняла Злату и спросила:

— Мы скоро расстанемся?

— Не знаю. — Девушка залилась румянцем. — Мне… тоже хотелось бы повидать Москву.

Богумир обернулся к сестре с грустной улыбкой, а Куприян весело захохотал:

— Видать, придется пить сразу на двух свадьбах?.. Темной ночью фелюга подошла к берегам Болгарии. Обняв

на прощание Богумира и Сарвата, Тимофей шепнул:

— Кланяйтесь баю Славчо и разыщите пана Яцека. Надеюсь, он уже поправляется.

— Прощай, брат! Мы всегда будем с надеждой смотреть на северо-восток! Будь счастлива, сестра! Береги ее, Жозеф.

Болгарин и албанец спрыгнули за борт, подняли над головой оружие и по пояс в воде побрели к берегу.

Через несколько месяцев султан Ибрагим уже посылал своим наместникам гневные указы, требуя немедленно уничтожить дерзкие юнацкие дружины Богумира и Сарвата…

Узнав о намерении турок отбить у казаков Азов, войсковые атаманы начали укреплять оборону крепости, в которой остались Куприян и Спиридон. Правда, грек недолго пробыл в Азове: он получил тайное поручение и опять отправился во владение турок. След его потерялся во времени…

В Москве Тимофей Головин сразу пошел к Бухвостову. Тот ласково принял отважного казака и не теряя времени поспешил к государю с важными вестями: султан Ибрагим не решился начать большую войну с Россией, но собирает огромное войско, чтобы отвоевать Азов. Царь тоже не решился принять крепость под свою руку, опасаясь, что у державы не хватит сил вести новую кровопролитную войну за выходы к теплым морям.

В Москве же Тимофей скромно обвенчался с Анастасией. Никита Авдеевич щедро наградил его за службу и отпустил с молодой женой на Дон. Бывшая рабыня оказалась хорошей женой и хозяйкой: она не скупилась для мужа на сыновей и дочерей, оберегая детей и курень во время многих походов, в которых участвовал Тимофей. От них и пошли казачьи роды Головиных и Головниных. Их дети, внуки и правнуки стойко сражались в полках Всевеликого Войска Донского, ибо не было с той поры ни одной войны, где рядом с русским солдатом не бился бы донской казак, добывая славу грозным боевым знаменам России. И потомки, в чьих жилах текла горячая кровь отважного разведчика, не уронили чести предка. Это и о них сказал поэт:

Из тех сынов отважных Дона, Которых Рейн, Луар и Рона Видали на своих брегах…

Неунывающий Жозеф остался неисправимым авантюристом: с молчаливого согласия Головина он назвался в Москве Жозефом де Сент-Илером и поступил на службу в один из полков, как тогда говорили, «иноземного строя». Француз был мастером на все руки — стрелял из пушки и фехтовал, знал корабельное дело и смело водил в атаку пехотинцев. Равнодушный к религии, он охотно принял православие, женился на Злате и прожил с ней долгую счастливую жизнь. Потомки его совершенно обрусели, со временем превратились в Ларионовых, Илларионовых и дали русской армии и флоту немало прекрасных храбрых офицеров. И совсем неудивительно, что они стали Ларионовыми и Илларионовыми. В те времена случалось и не такое: англичане Гамильтоны, приехавшие служить великому государю Алексею Михайловичу, превратились, например, в… Хомутовых. А что же Азов?

Донцы взяли город 18 июня 1637 года. Желая сохранить один из крупнейших невольничьих рынков, защититься от казачьих набегов и закрыть России доступ к теплым морям, турки, владевшие Азовом с 1471 года, превратили его в неприступную крепость: обнесли высокими и толстыми каменными стенами с множеством башен, заполнили водой прорытые вокруг глубокие рвы, насыпали валы. За крепостной стеной построили еще и прочный замок, где гарнизон мог отсидеться при нападении. На берегах Дона стояли сторожевые крепости, а город охранял отборный многотысячный отряд свирепых янычар.

Зимой 1637 года по всему Дону проскакали гонцы — везли приказ казакам к весне быть на Монастырском яру для решения важного войскового дела. Собравшимся на Кругу атаманы предложили совершить великий подвиг, подобный подвигу Ермака: открыть, России свободный доступ к морю, дать ей возможность торговать со странами всего света — призвали «посечь басурман, взять город Азов и утвердить в нем православную веру»!

— Аминь! — ответили храбрые казаки и сняли шапки.

Походным атаманом избрали Михаила Ивановича Татаринова, а в Москву, сообщить царю о намерении казаков взять с бою Азов и подарить его державе, послали атамана Ивана Каторжного [37].

Это было воистину беспримерное по своей отваге предприятие — у донцов не было ни стенобитных орудий, ни флота для осады города со стороны моря, а вся артиллерия состояла из четырех легких пушек — фальконетов! Всего четыре легкие пушки против нескольких сотен турецких!

Храбрецы отслужили молебен, попрощались с семьями и отправились под Азов. Часть казаков пошла по берегу верхами, другие плыли на лодках. У крепости войско разделилось на четыре части, перекрыло лодками Дон, зашло к городу с моря и обложило его с суши. Турки оказались в блокаде.

Не имея возможности разбить стены, казаки решили взять город штурмом — подкатить к стенам плетеные туры, насыпанные землей, забросать янычар камнями, ворваться в крепость и завершить дело острыми саблями. Три недели продолжались земляные работы. Турки смотрели с высоких стен на ковырявшихся в земле казаков и насмехались над ними, показывая пальцами на безумцев, у которых Аллах отнял разум. Пробный штурм янычары легко отбили: они открыли ураганный огонь из множества стоявших на стенах пушек, а у казаков даже пороха не хватало, чтобы отвечать из своих фальконетов.

Вскоре с южных казачьих постов сообщили, что от Кагальника на выручку туркам идет сильный отряд: это были наскоро собранные в Керчи, Темрюке и Тамани османы. Донцы оседлали коней, бросились навстречу и в жестокой сече уничтожили всех их. Но Азов продолжал стоять как скала.

Тогда атаманы разыскали в войске знающего минное дело немца — казаки называли его Иваном Арадовым. Он пристал к донцам еще во времена великой смуты. Под его руководством тайно сделали подкоп под стену и 17 июня вкатили в узкую галерею бочки с порохом. В четыре часа ночи запалили фитили…

Страшный взрыв разломил стену, и в образовавшуюся брешь первым кинулся с саблей наголо атаман Михаил Татаринов. Одновременно по сотням заранее приготовленных легких лестниц на стены полезли казаки. Опомнившись, янычары встретили их стрельбой из ружей и луков, лили на головы храбрецов кипяток и расплавленное олово, засыпали им глаза песком, но донцы уже прорвались в город. Следом за пешими через груды камней в пролом хлынули конные, и на улицах завязался кровавый бой.