Гибель гигантов - Фоллетт Кен (бесплатная библиотека электронных книг TXT, FB2) 📗
Дома Левка снял испачканные на заводе ботинки, надел вышитые тапочки — подарок Ольги на Рождество — и пошел в детскую. Там с Дейзи играла Лена, мать Ольги.
— Смотри, Дейзи, — сказала Лена, — папа пришел!
Левкиной дочке было четырнадцать месяцев и она только начала ходить. Она заулыбалась и двинулась к нему неуверенным шагом, потом шлепнулась и заревела. Он взял ее на руки и поцеловал. Никогда прежде его не интересовали ни дети, ни тем более младенцы, но Дейзи завладела его сердцем. Когда она не желала ложиться спать и капризничала так, что никто не мог ее успокоить, он начинал ее укачивать, уговаривал ласковым шепотом и пел русские народные песенки — и ее глаза закрывались, крошечное тельце расслаблялось, и она засыпала у него на руках.
— Как она похожа на своего красавца-папу! — сказала Лена.
Левка подумал, что девочка похожа на всех прочих младенцев, но не стал спорить с тещей. Лена его обожала. Она с ним флиртовала, при каждой удобной возможности стремилась прикоснуться, поцеловать. Она была в него влюблена, хотя сама, несомненно, считала, что это не более чем обычная родственная привязанность.
В другом углу комнаты сидела русская девушка Полина. Это была няня, но она не особенно утруждала себя работой: Ольга и Лена большую часть дня занимались исключительно Дейзи. Но сейчас Левка передал Дейзи Полине. При этом Полина взглянула ему прямо в глаза. Это была классическая русская красавица, со светлыми волосами и высокими скулами. У Левки на миг появилась мысль, не получится ли у него затащить ее в постель, и так, чтобы это сошло ему с рук. У нее была собственная крошечная спальня. Мог бы он побывать у нее, чтобы никто не заметил? Может, стоило рискнуть: ее взгляд был достаточно красноречив.
Вошла Ольга, и он почувствовал себя пойманным на месте преступления.
— Вот это сюрприз! — сказала она, увидев его. — Я не ждала тебя раньше трех часов утра.
— Твой отец дал мне новую работу, — мрачно сказал Левка. — Теперь я управляющий литейного завода.
— А почему? Я думала, ты хорошо справляешься и с клубом.
— Не знаю, почему, — соврал Левка.
— Может, из-за призыва? — сказала Ольга. Президент Вильсон объявил Германии войну и собирался проводить мобилизацию. — Литейный завод будет считаться важным военным предприятием. Папа же не хочет, чтобы тебя отправили на войну.
Из газет Левка знал, что мобилизация будет проводиться местными комиссиями. У Вялова, вне всякого сомнения, при любом составе комиссии нашелся бы как минимум один приятель, готовый сделать все, о чем он ни попросит. В этом городе все вопросы решались таким образом. Но он не стал разубеждать Ольгу. Ему нужна была версия, в которой бы не фигурировала Марга, а Ольга ее как раз и придумала.
— Конечно, — сказал он. — Должно быть, так и есть.
— Па-па! — сказала Дейзи.
— Вот умница! — похвалила ее Полина.
— Я уверена, из тебя выйдет прекрасный управляющий, — сказала Лена.
Он старательно изобразил американскую скромно-простодушную улыбку:
— Я очень постараюсь.
Гас Дьюар тяжело переживал провал своей европейской миссии.
— Какой провал? — говорил Вудро Вильсон. — Да что ты! Ты же добился того, что немцы предложили мирные переговоры. И вовсе не твоя вина, что англичане и французы послали их к чертям. Можно привести лошадь к воде, но нельзя заставить ее пить.
Но правда заключалась в том, что Гасу не удалось свести враждующие стороны даже для предварительного обсуждения. Поэтому с еще большим рвением он стремился выполнить следующее важное поручение, которое Вильсон ему дал.
— Буффальский литейный завод закрыт из-за забастовки, — сказал господин президент. — А без винтов и пропеллеров, которые они выпускают, остановилось производство кораблей, самолетов и военного транспорта. Ты ведь из Буффало — так съезди туда и заставь их вернуться к работе.
Приехав в родной город, Гас в первый вечер обедал у Чака Диксона, с которым когда-то соперничал за внимание Ольги Вяловой. У Чака и его молодой жены Дорис был особняк в викторианском стиле на Эльмвуд-авеню, параллельной Делавэр, и каждое утро Чак садился на кольцевой трамвай и ехал на работу в банк своего отца.
Дорис была симпатичная девушка и немного походила на Ольгу. Гас, глядя на молодоженов, задавался вопросом, насколько ему пришлась бы по душе такая семейная жизнь. Когда-то он мечтал каждое утро просыпаться рядом с Ольгой, но это было два года назад, а теперь, когда действие ее чар прошло, он решил, что, пожалуй, предпочитает свою холостяцкую квартиру в Вашингтоне.
За бифштексом и картофельным пюре Дорис спросила:
— Отчего же президент Вильсон не сдержал свое обещание не вступать в войну?
— Следует отдать ему должное, — мягко ответил Гас. — Он три года боролся за мир. Но его не желали слушать!
— Но из этого же не следует, что мы тоже должны вступить в войну.
— Дорогая, ведь немцы топят американские корабли! — с укоризной воскликнул Чак.
— Так велите американским кораблям не заплывать в зону военных действий! — сердито сказала Дорис, и Гас догадался, что они уже спорили об этом. Наверное, ее гнев усиливало опасение, что Чака тоже могут призвать.
Для Гаса эти вопросы были слишком мелкими деталями для страстных споров о добре и зле. Он примирительно сказал:
— Да, это был бы выход, и президент думал об этом. Но это значило бы позволить Германии диктовать нам, куда американским кораблям можно плыть, а куда — нет.
— Мы не должны позволять помыкать собой! — возмущенно сказал Чак. — Ни Германии и никому другому!
Дорис была непреклонна:
— Если это спасет жизни, то почему бы и нет?
— Похоже, большинство американцев разделяют точку зрения Чака, — сказал Гас.
— Но это ничему не поможет!
— Господин Вильсон считает, что политик и общественное мнение — словно парусник и ветер: паруснику следует использовать энергию ветра, но никогда не идти прямо против него.
— Но зачем проводить мобилизацию? У нас есть профессиональные военные. Люди, которые служат в армии добровольно.
— В нашей армии сейчас сто тридцать тысяч человек. Во время войны это ничто. Нам понадобится как минимум миллион.
— Но в банке у нас все рады — слов нет! — сказал Чак. — У нас столько денег вложено в компании, поддерживающие Антанту… Если Германия победит, и французы с англичанами не смогут заплатить долги — нам придется туго.
Дорис озабоченно нахмурилась.
— Я этого не знала.
Чак успокаивающе похлопал ее по руке.
— Не волнуйся, милая. Этого не случится. Антанта победит, особенно если ей протянут руку помощи Соединенные Штаты Америки.
— И у нас есть еще одна причина воевать. Когда война закончится, Соединенные Штаты смогут на равных участвовать в принятии послевоенных решений. Может, на первый взгляд эта причина кажется несущественной, но Вильсон мечтает создать Лигу Наций, благодаря которой можно будет в дальнейшем решать конфликты, не убивая друг друга… — Он взглянул на Дорис. — Думаю, это вам должно понравиться.
— Конечно.
— А что привело вас домой, Гас? — сменил тему Чак. — Кроме желания объяснить нам, простым гражданам, мотивы президента.
Гас рассказал им о забастовке. Говорил непринужденно, как и положено за столом, но на самом деле полученное задание его волновало. Буффальский литейный завод имел особое значение для победы, а Гас не вполне представлял себе, как заставить людей вернуться к работе. Вильсон незадолго до перевыборов прекратил шедшую по всей стране забастовку железнодорожников, и, кажется, считал вмешательство в производственные споры естественной составляющей политической жизни. Гас же воспринимал это поручение как тяжкое бремя.
— А ты знаешь, кто хозяин завода?
Да, Гас это выяснил.
— Вялов.
— А кто управляющий?
— Нет.
— Его новоиспеченный зять, Лев Пешков.
— Нет… Этого я не знал, — вздохнул Гас.
