Приключения Михея Кларка - Дойл Артур Игнатиус Конан (книги без регистрации полные версии TXT) 📗
— Что же это, черт возьми, за акула?! — произнес капитан. — Пойдите на палубу, Джек, и скажите этому молодцу, что я считаю мой живой товар. Я сейчас приду.
— Ах нет, ваше благородие! — вмешался матрос. — Извольте идти сейчас, а то выйдет неприятность. Он страсть как ругается, кричит: подавайте мне вашего капитана сейчас же, я ждать не стану, дескать.
— Чтобы черти его взяли, проклятого! — выругался капитан. — Он узнает, что каждый кулик в своем болоте велик. Чего он, собачий сын, со своим уставом в чужой монастырь суется? Да хоть бы сам председатель Тайного совета ко мне на бриг явился, я бы ему показал, что я здесь хозяин. Этот бриг — мой, черт возьми!
И, говоря таким образом, капитан и шкипер, фыркая от негодования, полезли вверх по лестнице. Выйдя на палубу, они захлопнули крышку трюма и заперли ее железным засовом.
Посреди коридора, шедшего между казематами, в которых мы были помещены, висела подвешенная к потолку масляная лампа, освещавшая трюм неверным, мигающим светом. При этом слабом свете я различал выгнутые деревянные стены корабля. Там и сям виднелись громадные балки, поддерживающие палубу. В трюме стояла невыносимая вонь. Пахло гнилой водой и прелым деревом. Иногда по коридору, освещенному лампой, пробегали с писком и топотом большие крысы, которые поспешно скрывались в темноте. Мои товарищи, утомленные путешествием и долгими страданиями, погрузились в сон. Время от времени раздавалось зловещее бряцание кандалов. Люди просыпались и испуганно вскрикивали. Представьте себе бедного крестьянина. Ему грезится, что он — дома, в рощах живописного Мендипса, и вдруг он просыпается и видит себя в деревянном гробу — несчастный положительно задыхается от удушливого воздуха подводной тюрьмы.
Я долго бодрствовал, я думал о себе и о бедных людях, деливших со мною эту участь. Но наконец размеренные всплески волн, бившихся о бока корабля, и плавное покачивание судна меня усыпили, и я заснул.
Разбужен я был светом, ударившим мне прямо в глаза. Я вскочил и сел. Около меня стояло несколько матросов. Человек, закутанный в черный плащ, с фонарем в руке, стоял, наклонясь надо мной.
— Это он самый! — произнес он наконец.
— Ну, товарищ, вам стало быть, придется идти на палубу, — произнес корабельный слесарь.
И он, быстро действуя молотком, расковал меня и высвободил меня из каземата.
— Следуйте за мной! — произнес высокий незнакомец и полез на палубу по крутой лестнице.
Ах какое небесное удовольствие было выбраться снова на свежий воздух. На небе ярко сияли звезды. С берега дул свежий ветер, и мачты корабля весело гудели. Город, находившийся совсем близко от нас, весь горел огнями. Это было живописное зрелище. Вдалеке, из-за Борнемутских гор, выглядывала луна.
— Сюда-сюда, сэр, — сказал матрос, — вот сюда, в каюту.
Следуя за своим проводником, я очутился в низенькой каюте брига. Посередине стоял квадратный, отполированный стол, а над ним висела ярко горевшая лампа. В дальнем углу каюты,, облитый ярким светом лампы, сидел капитан.
Порочное лицо его сияло от алчности и ожидания. На столе виднелась небольшая стопка золотых монет, бутылка с ромом, стаканы, коробка с табаком и две длинные трубки.
Капитан закачал своей круглой, щетинистой головой и воскликнул:
— Я вас от души приветствую, капитан Кларк. Вас приветствует честный моряк. Как видно, нам не придется путешествовать вместе.
— Капитану Кларку придется путешествовать в одиночестве, — произнес незнакомец.
При звуке этого голоса я даже вздрогнул он неожиданности и изумления.
— Боже мой! — воскликнул я. — Да это Саксон!
— Узнал! Он самый и есть! — воскликнул незнакомец, откидывая плащ и снимая шляпу: я увидал перед собой хорошо знакомую фигуру и лицо.
— Да, товарищ, — продолжал Саксон, — вы меня вытащили из воды. Стало быть, и я могу вас вытащить из крысиной ловушки, в которую вы попали. Око за око и зуб за зуб, как говорится. Правда, мы с вами при расставании поссорились, но я не переставал о вас думать.
— Садитесь, капитан Кларк, и выпейте стаканчик, — воскликнул капитан, — черт возьми, после всего, что вы переиспытали, вам будет приятно побаловаться малость и промочить глотку.
Я присел к столу. Голова у меня шла кругом.
— Я решительно ничего не могу понять, — сказал я, — что это все означает? И как это вышло?
— Для меня все это дело ясно как день, — сказал капитан корабля, — ваш добрый друг, полковник Саксон, — так, кажется/я вас называю — предложил мне за вас денежную сумму, которую я выручил бы за вас в Всст-Индии. Черт меня возьми, но ведь, несмотря на всю мою внешнюю грубость, я человек. У меня есть сердце. Да-с, да-с! Зачем мне губить человека, если я могу его осчастливить? Вся моя беда в том, что надо кормиться, а торговля идет тихо.
— Значит, я свободен! — воскликнул я.
— Да, вы свободны, — ответил капитан, — деньги, внесенные за вашу свободу, лежат вот здесь, на столе. Можете идти куда хотите. В Англии только вам жить нельзя. Вы поставлены вне закона.
— Но как вы это сделали, Саксон? — спросил я. — Скажите, вы не навлекли на себя опасности этим шагом?
— Хо-хо-хо! — расхохотался старый солдат. — Я, милый мой, теперь человек свободный. Прощение у меня в кармане, и я плюю на шпионов и доносчиков. День тому назад я встретился с полковником Кирке, честное слово, встретился! Увидал это я его и заломил шляпу набекрень. Негодяй взялся за рукоять сабли. Я тоже схватился за рапиру. Мне очень хотелось отправить в ад его дрянную душонку. Я плюю и на Кирке, и на Джефриса, и на всю их проклятую свору. Для меня вся эта сволочь все равно что прошлогодний снег. Да и они вовсе не желают встречаться с Децимусом Саксоном, уверяю вас.
— Но как же это случилось? — спросил я.
— Ну, черт возьми, тут никакого секрета нет. Старого воробья на мякине не проведешь — это прежде всего. Расставшись с вами, я направился в известную вам гостиницу. Я рассчитывал, что встречу там дружеский прием. Так оно и случилось. Там я некоторое время скрывался, пребывал в Gachette, как говорят господа французы. Тем временем в моей голове назревал план. Donner wetter! Кто меня чертовски напугал в эти дни, так это ваш старый приятель моряк. Как человек, он никуда не годится, но в качестве картины его можно было бы продать за большие деньги. Ну, хорошо, я вспомнил об вашей поездке в Бадминтон, к этому самому герцогу, имени которого не упоминаю. Зачем имена? Вы меня и так понимаете. Послал я к нему человека с предложениями, сущность которых заключается в том, что я должен получить полное прощение и что это прощение будет мне наградой за то, что я буду молчать о том, что герцог любезничал с бунтовщиками. Поручение это было выполнено самым секретным образом, и герцог мне назначил свидание ночью в пустынном месте, — на это свидание я сам не поехал, а послал вместо себя одного человека. Человека этого нашли утром мертвым. В его камзоле было гораздо больше дыр, чем сделал портной. Тогда я послал к герцогу второе послание; требования свои я повысил и потребовал, чтобы он кончал со мной поскорее. Герцог спросил, каковы будут мои условия. Я потребовал полного прощения и места в войсках. Для вас я потребовал денег. Мне нужно было вас выкупить и благополучно переправить в какое-нибудь иностранное государство, где вы могли бы продолжать столь блистательно начатую вами военную карьеру. Я получил все, что требовал, хотя герцог был взбешен, как человек, у которого вырывают здоровые зубы. При дворе герцог пользуется теперь огромным влиянием, и король ему решительно ни в чем не отказывает. Я получил полное прощение и команду над войсками Новой Англии. Для вас я добыл двести золотых монет, тридцать из коих я уплатил капитану. Двадцать удерживаю себе на расходы по вашему делу. Вот в этом мешочке вы найдете полтораста золотых монет. Я уже нанял рыбаков, которые должны доставить вас в Флешинг. Заплатите вы им сами.
