Гибель гигантов - Фоллетт Кен (бесплатная библиотека электронных книг TXT, FB2) 📗
Вальтер боялся, что шум привлечет внимание кого-то из офицеров, и думал, как бы уговорить русских, несмотря на шнапс, говорить тише; но было уже поздно. Громкий властный голос произнес:
— Что здесь происходит? Вы что это затеяли?
Толпа расступилась, пропуская здоровяка в форме майора. Тот увидел Вальтера и сказал:
— А ты кто такой?
У Вальтера душа ушла в пятки. Долг офицера наверняка потребует арестовать его. Немецкая разведка знала, как русские обращаются с военнопленными. Попасть к ним в плен значило обречь себя на медленную смерть от холода и голода.
Он с трудом изобразил улыбку и предложил последнюю неоткрытую бутылку со словами:
— Выпейте, майор!
Офицер не обратил на это никакого внимания и повернулся к Гаврикову.
— Вы что себе позволяете?!
Но Гавриков не стушевался.
— Люди сегодня не обедали, товарищ майор. Не мог же я требовать, чтобы они еще и выпить отказались!
— Вам следовало его арестовать!
— Не можем мы его арестовать, раз уж мы пили его водку! — Язык у него уже начинал заплетаться. — Это было бы бесчестно! — закончил он, и остальные поддержали.
— Ты шпион, я тебе башку снесу! — повернулся майор к Вальтеру, доставая из кобуры на поясе пистолет.
Солдаты возмущенно загомонили. Майор выглядел по-прежнему обозленным, но больше ничего не сказал, не желая столкновения со своими людьми.
Вальтер вышел из положения:
— Пожалуй, я пойду. Ваш майор не очень-то дружелюбен. К тому же у нас в двух шагах от передовой имеется бордель, в котором меня уже заждалась пышная блондиночка…
Все засмеялись и стали выкрикивать напутствия. Частично это была правда: бордель действительно имелся, но Вальтер там ни разу не был.
— Запомните, — сказал он на прощанье. — Если вы не будете драться — мы тоже не будем.
Он выкарабкался из окопа. Это был самый опасный момент. Он поднялся на ноги, прошел несколько шагов, обернулся, помахал и пошел дальше. Их любопытство было удовлетворено, а шнапс кончился. Теперь им могло прийти в голову выполнить свой долг и выстрелить во врага. Он чувствовал себя так, словно у него на спине была мишень.
Сгущались сумерки. Скоро он скроется из виду. Еще несколько метров — и он будет вне опасности. Он собрал всю силу воли, чтобы не броситься бежать, понимая, что может спровоцировать выстрел. Стиснув зубы, шел ровным шагом, то и дело обходя неразорвавшиеся снаряды.
Вальтер бросил взгляд назад. Окопов он не видел. Значит, и его оттуда не видели. Он спасен.
Дальше шел уже спокойнее. Рисковать стоило. Он много узнал. На этом участке не вывешивали белых флагов, но здесь русские были не в состоянии хорошо сражаться. Эти солдаты тоже недовольны и готовы к мятежу, а офицерам едва удается поддерживать дисциплину. Прапорщик старался их не сердить, а майор не решился арестовать Вальтера. При таком состоянии умов солдаты не могли храбро сражаться.
Вдали показались немецкие окопы. Он прокричал свое имя и условленный заранее пароль, спрыгнул в окоп. Лейтенант приветствовал его и спросил, удачно ли все прошло.
— Да, все прошло превосходно, — ответил Вальтер.
Катерина лежала на кровати в одной сорочке. Окно было открыто, впуская теплый июльский воздух и шум поездов, проходивших всего в нескольких метрах от окна. Она была на шестом месяце беременности.
Григорий провел пальцем по ее телу — от плеча, по налитой груди, вниз, по ребрам, снова вверх по округлому холмику живота — и снова вниз. До Катерины он не знал такой беспечной радости. В юности его отношения с женщинами были поспешными и недолговечными. Для него лежать рядом с женщиной после секса, касаться ее тела, но не стремиться ею овладеть, не жаждать ее — было ново и волнующе. Может, именно так и бывает в браке, подумал он.
— Теперь, беременная, ты стала еще красивее, — сказал он тихо, почти шепотом, чтобы не разбудить Вовку.
Два с половиной года он был за отца сыну своего брата, но теперь у него будет и собственный ребенок. Ему бы хотелось назвать сына в честь Ленина, но Владимир у них уже был. Когда Катерина забеременела, он стал категоричным сторонником жесткого курса в политике. Следовало думать о том, в какой стране ребенок будет расти, ведь Григорий хотел, чтобы его сын жил свободным. (Почему-то он был уверен, что родится мальчик.) Он хотел, чтобы в России у власти был народ, а не царь или буржуазный парламент или коалиция бизнесменов и генералов, готовая править по-старому, называясь по-новому.
На самом деле Ленин ему не очень нравился. Этот человек постоянно злился, все время кричал на кого-то. Любой, кто с ним не соглашался, был свиньей, ублюдком или проституткой. Но он работал так напряженно, как никто, долго обдумывал проблемы, и его решения всегда оказывались верными. Все прошлые революции в России ни к чему не приводили, сходили на нет. Но Григорий чувствовал, что Ленин этого не допустит.
Временное правительство тоже это чувствовало и, похоже, стремилось свести Ленина с политической сцены. Пресса правого крыла обвиняла его в том, что он — немецкий шпион. Обвинение было смехотворно. Однако что правда — то правда, у Ленина был какой-то тайный источник финансирования. Григорий как один из большевиков еще с довоенного времени входил в круг «своих» и знал, что деньги действительно приходили из Германии. Если бы тайна открылась, это подлило бы масла в огонь подозрений.
Он уже засыпал, когда услышал шаги в коридоре, и за ними последовал громкий, настойчивый стук в дверь.
— В чем дело? — крикнул он, натягивая брюки. Вовка проснулся и заплакал.
— Григорий Сергеевич? — спросил мужской голос.
— Да.
Григорий открыл дверь и увидел Исаака.
— Что случилось?
— Принято решение об аресте Ленина, Зиновьева и Каменева.
Григорий похолодел.
— Надо их предупредить!
— У меня внизу машина.
— Сейчас, я мигом.
Катерина взяла Вовку на руки и стала успокаивать. Григорий торопливо натянул одежду, поцеловал их обоих и сбежал вниз по лестнице.
Вскочив за Исааком в машину, сказал:
— Важнее всего успеть! — Зиновьев и Каменев были стойкими революционерами, но Ленин был той силой, благодаря которой совершалось движение. — Мы должны первым делом предупредить Ленина. Езжай к его сестре. Как можно быстрее!
Исаак погнал машину на полной скорости.
Когда они поворачивали за угол, Григорию пришлось крепко держаться. Потом они снова ехали прямо, и он спросил:
— Как ты узнал?
— От одного товарища в Министерстве юстиции.
— Когда подписали ордера?
— Сегодня утром.
— Надеюсь, мы успеем.
Григорий с ужасом подумал, что Ленина могли уже арестовать. Больше никто не обладал столь непреклонной волей. Он был резок, но именно он сделал партию большевиков ведущей. Без него революция скатилась бы вновь к неразберихе и компромиссам.
Исаак выехал на улицу Широкую и остановился у здания, в каких жили люди среднего класса. Григорий выскочил из машины, вбежал в подъезд и постучал в квартиру Елизаровых. Дверь открыла Анна Ильинична, старшая сестра Ленина. Ей было за пятьдесят, седеющие волосы разделены посередине пробором. Григорий встречался с ней и раньше: она работала в «Правде».
— Он здесь? — сказал Григорий.
— Да, а что? Что случилось?
Григорий почувствовал облегчение. Еще не поздно. Он шагнул за порог.
— Его хотят арестовать.
Анна Ильинична захлопнула дверь.
— Володя! — воскликнула она. — Иди скорее сюда!
Появился Ленин — как обычно, в поношенном темном костюме и галстуке. Григорий быстро объяснил ситуацию.
— Я ухожу немедленно, — сказал Ленин.
— Не хочешь собрать хоть что-то из вещей? — спросила Анна Ильинична.
— Рискованно. Пришлешь все потом. Я дам знать… — Он взглянул на Григория. — Спасибо, что предупредили, Григорий Сергеевич. Вы на машине?
— Да.
Не сказав больше ни слова, Ленин вышел из квартиры, Григорий поспешил распахнуть перед ним дверцу.
