Гибель гигантов - Фоллетт Кен (бесплатная библиотека электронных книг TXT, FB2) 📗
Князь Андрей тоже это услышал и мимо Фица прошел в холл.
— Не надо! — воскликнул Фиц, но было поздно. Когда князь появился перед толпой в своем вечернем костюме, раздались насмешки и улюлюканье. Перекрывая шум, он крикнул:
— Если вы все сейчас спокойно разойдетесь, может быть, особой беды и не случится.
— Беда случится только с тобой! — крикнул Егоров. — Ты — убийца моего брата!
Фиц услышал, как Валерия тихо сказала:
— Мое место рядом с мужем.
И прежде чем он успел ее остановить, вышла в холл.
— Я не собирался его убивать, — сказал князь Андрей. — Но он был бы жив, если бы не нарушил закон и не пошел против закона!
Внезапным быстрым движением Федор перевернул винтовку и ударил князя Андрея прикладом в лицо.
Князь качнулся, прижав к щеке ладонь.
Крестьяне злорадно загалдели.
— Вот что ты сделал с Иваном! — крикнул Федор.
Фиц схватился за револьвер.
Федор поднял винтовку над головой. На один бесконечный миг трехлинейка зависла в воздухе как топор палача. Потом он опустил ее могучим ударом на голову князя. Раздался ужасающий треск ломаемых костей, и князь Андрей упал.
Валерия пронзительно закричала.
Фиц, стоя в дверях за полуприкрытой дверью, большим пальцем взвел курок, нажал предохранитель на левой стороне барабана и прицелился в Егорова; но вокруг его цели столпились крестьяне. Они начали бить и пинать князя, лежавшего без сознания на полу. Валерия рвалась ему на помощь, но не могла пробиться сквозь толпу.
Крестьянин с косой ударил по портрету сурового деда Би и рассек холст. Еще один выстрелил в люстру, и она разлетелась на множество звенящих осколков. Занавески внезапно вспыхнули: должно быть, кто-то поднес к ним факел.
Фиц бывал на поле боя и знал, что благородство следует сдерживать трезвым расчетом. Он понимал, что одному ему не спасти князя Андрея, но вытащить Валерию, возможно, удастся.
Он сунул пистолет в карман.
И шагнул в холл. Всеобщее внимание было сосредоточено на поверженном князе. Фиц схватил Валерию за талию, поднял и понес назад, в гостиную. Его больная нога горела огнем под этой ношей, но он лишь стиснул зубы.
— Пустите! — кричала она. — Мы должны его спасти!
— Мы уже не можем его спасти! — сказал Фиц. Он приподнял золовку и перекинул через плечо, уменьшая вес на больную ногу. В это время мимо пролетела пуля — так близко, что он услышал свист. Он оглянулся и увидел, что в них, радостно скалясь, целится из пистолета верзила в солдатской форме.
Он услышал второй выстрел и почувствовал толчок. На миг он подумал, что его задело, но боли не было, и он рванулся к двери, ведущей в обеденный зал.
Он услышал, как солдат заорал: «Держите ее! Уйдет!»
Фиц распахнул дверь в обеденный зал, и еще одна пуля вошла в косяк. Простых солдат не учили обращаться с пистолетом, и они понятия не имели, насколько у них меньше точность, чем у винтовок. Прихрамывая, промчался он мимо накрытого обеденного стола с серебряными и хрустальными приборами, ожидающими, когда четыре аристократа сядут за обед. Позади он услышал топот ног нескольких преследователей. В дальнем конце обеденного зала находилась дверь, ведущая на кухню и в хозяйственные помещения. Он пробежал узким коридором, оттуда — на кухню. Повар и несколько его помощниц прекратили работу и в ужасе замерли у плиты.
Фиц понял, что преследователи слишком близко. Как только его ничего не будет загораживать от выстрела, его убьют. Надо сделать что-то, чтобы задержать их.
Он поставил Валерию на ноги. Она покачнулась, и он увидел у нее на платье кровь. В нее попала пуля, но она была жива и в сознании. Он усадил ее на стул, потом повернулся в сторону коридора. Навстречу бежал, стреляя как придется, скалившийся верзила, за ним цепочкой по узкому проходу еще несколько человек. А за их спинами, в обеденном зале и гостиной, Фиц увидел языки пламени.
Фиц вынул пистолет. Это был двуствольный автоматический револьвер, и его не требовалось взводить после каждого выстрела. Переместив весь свой вес на здоровую ногу, он тщательно прицелился в живот бегущего к ним солдата и нажал на курок. Грохнул выстрел, верзила упал перед ним на каменный пол. Женщины на кухне в ужасе завизжали.
Фиц немедленно выстрелил снова в следующего, и тот тоже упал. Фиц выстрелил в третий раз, с тем же результатом. Четвертый преследователь метнулся обратно в обеденный зал.
Фиц захлопнул кухонную дверь. Теперь погоня притормозит, раздумывая, как проверить, не затаился ли он в засаде. Возможно, это даст ему нужное время.
Он поднял Валерию, которая, кажется, теряла сознание. Фиц никогда прежде не был в хозяйственной части этого дома, но решительно двинулся в сторону заднего крыльца. Новым коридором прошел мимо кладовых и прачечных помещений. Наконец он открыл последнюю дверь — во двор.
Задыхаясь, шагнул за порог (нога болела просто адски) и увидел ждущую карету, Дженкинса на козлах и Би с не переставая рыдавшей Ниной. Лошадей держал испуганный конюшенный мальчик.
Фиц опустил на сиденье кареты бесчувственное тело Валерии, залез сам и крикнул Дженкинсу:
— Гони! Гони!
Дженкинс хлестнул лошадей, конюшенный отскочил с дороги, и карета помчалась прочь.
— Ты как, нормально? — спросил Фиц у Би.
— Нет, но жива и невредима. А ты?
— Я цел. Но опасаюсь за твоего брата.
На самом деле он был совершенно уверен, что князь Андрей уже мертв, но говорить ей это не хотел.
Би взглянула на княгиню.
— Что с ней?
— Должно быть, ее ранило… — Фиц присмотрелся. Лицо Валерии было белым и неподвижным.
— О господи… — сказал он.
— Она что, умерла?
— Ты должна держаться мужественно.
— Я буду держаться мужественно… — Би взяла в руки безжизненную руку невестки. — Бедная Валерия!
Карета пронеслась по подъездной аллее мимо маленького домика, где в свое время уединенно жила мать Би, когда не стало отца. Фиц оглянулся на большой дом. У кухонной двери стояла кучка разочарованных преследователей. Один целился из винтовки, и Фиц пригнул голову Би и наклонился сам.
Когда он поднял голову, они были уже вне досягаемости винтовочных выстрелов. Из дома через все двери выбегали крестьяне и слуги. Из окон бил необычайно яркий свет, и Фиц понял, что дом горит. Из парадных дверей повалил дым и оранжевый язык пламени мелькнул в открытом окне и поджег растения, вьющиеся по стене.
Когда карета въехала на холм и стала спускаться, старый дом навсегда скрылся из виду.
Глава двадцать восьмая
Октябрь и ноябрь 1917 года
— Адмирал фон Хольцендорф нам обещал, что через пять месяцев англичане будут голодать! — сердито сказал Вальтер. — И было это девять месяцев назад.
— Он ошибся, — ответил Отто.
Вальтер сдержал язвительный ответ.
Они находились в кабинете Отто в Министерстве иностранных дел. Отто сидел в резном кресле за большим письменным столом. На стене за его спиной висела картина, изображавшая церемонию провозглашения кайзера Вильгельма I, деда правящего монарха, императором Германии в Зеркальном зале Версаля.
Вальтера злили невнятные отговорки, которые приводил отец.
— Адмирал давал слово офицера, что в Европе не будет ни одного американца. А по данным разведки, в июне во Франции высадились четырнадцать тысяч. Вот вам и слово офицера!
Это задело Отто.
— Он говорил это, поскольку считал, что так будет лучше для страны! — воскликнул он гневно. — Что еще может сделать человек?
— Ты меня спрашиваешь, что еще может сделать человек?! — повысил голос и Вальтер. — Не давать лживых обещаний! Когда не уверен, не заявлять, что в чем-то уверен; говорить правду — или держать свой глупый рот на замке!
— Фон Хольцендорф дал лучший из возможных советов.
Эти жалкие аргументы приводили Вальтера в бешенство.
— Такую скромность следовало проявить допроизошедших событий, но ничего подобного не случилось. Ты же присутствовал в замке Плесс и знаешь, что там происходило. Фон Хольцендорф дал слово. Он ввел кайзера в заблуждение.Это из-за него американцы вступили в войну. Едва ли можно больше навредить своему монарху!
