Завоеватель - Иггульден Конн (книги бесплатно читать без .TXT) 📗

Гуюк вскочил на коня, упиваясь своей силой и молодостью. Щеки разрумянились. Неподалеку стояли два командира минганов, стараясь смотреть куда угодно, только не на него. Гуюк жестом подозвал слугу, и Анар, с трудом удерживая охотничьего орла, приблизился. И слуга, и орел притихли. Хан поднял правую руку в длинной, до самого локтя, кожаной перчатке. Орел опустился ему на руку, и Гуюк завязал опутинки. В отличие от соколов, орел колпачки не жаловал. Он сидел с непокрытой головой, глаза его так и блестели. На миг птица отчаянно захлопала крыльями, показывая белый пух. Гуюк отвернулся от сильного ветра, и орел успокоился. Хан погладил его по голове, остерегаясь кривого клюва, которым птица легко может порвать горло волку.

Едва орел успокоился, Гуюк свистнул, и один из командиров мингана приблизился с низко опущенной головой. Казалось, он не хочет ничего видеть и ничего знать. Гуюк улыбнулся такой осторожности, понимая, в чем дело. Жизнь этого человека зависела от неосторожного взгляда и небрежно брошенного слова.

– Сегодня вечером поеду охотиться на восток, – объявил Гуюк. – Дозорные отозваны?

Командир мингана молча кивнул в ответ.

Сердце Гуюка бешено колотилось, голос его казался придушенным. За месяц похода он выезжал уже на седьмую охоту – и всякий раз трепетал от страсти, которую не испытывал даже с молодой женой в Каракоруме.

– Если понадоблюсь, пошли гонца на восток.

Командир мингана поклонился, по-прежнему не поднимая глаз. Такая деликатность Гуюку нравилась. Без лишних слов он кивнул Анару, и оба поскакали прочь из лагеря. Хан легонько придерживал орла, который рвался вперед.

Воины, попадавшиеся навстречу, опускали голову. Гуюк же ехал по высокой траве, гордо расправив плечи. Здесь паслись десятки тысяч расседланных коней. Огромный табун напоминал тучу; за ночь он вчистую съедал траву на огромной равнине. Здесь тоже встречались воины, ночующие вместе с лошадьми. Некоторые, завидев всадников, приближались, но, сообразив, что перед ними хан, замирали, становясь слепыми и глухими.

Пока Гуюк ехал мимо стад, вечерний свет понемногу мерк. С каждой милей невидимая ноша таяла, и хан расправлял плечи. Настроение улучшалось. Тени удлинялись, и Гуюку вдруг захотелось погоняться за ними, как в детстве. Здорово, что можно хоть на время отбросить серьезность. Она-то и угнетала его. А еще груз проблем, давивший на плечи… В лагере его дни заполнены обсуждением тактики, рапортами, взысканиями… Гуюк аж вздохнул. Он жил ради золотых мгновений вроде этого, ради возможности отрешиться от всего и побыть самим собой.

Милях в пяти к востоку от лагеря они с Анаром нашли ручей, который так долго тек по равнинам, что едва не пересох. У ручья росли деревья, и Гуюк выбрал место, где сгущались тени, чтобы насладиться покоем и одиночеством. Для хана они на вес золота. С момента пробуждения до последних встреч при свете факелов, перед самым отходом ко сну, Гуюка постоянно окружали люди. Просто слушать журчание ручья было счастьем.

Гуюк развязал опутинки вокруг ног орла, дал птице приготовиться и подбросил ее в воздух. На сильных крыльях орел быстро набрал высоту и закружил в сотнях футов над ним. Для охоты было поздновато, и Гуюк подумал, что орел далеко не улетит. Он развязал приманку, размотал веревку и с гордостью взглянул на орла. Его темные перья отливали красным, а благородством он не уступал Гуюку – происходил от птицы, которую сам Чингисхан поймал еще ребенком.

Гуюк начал вращать приманку все быстрее и быстрее, пока веревка стала не видна. Орел покружился и, камнем упав вниз, на миг исчез за холмом. Хан улыбнулся: повадки птицы он знал хорошо. Тем не менее орел удивил его – появился сбоку, а не оттуда, куда он смотрел. Гуюк углядел темный силуэт с расправленными крыльями – орел бросился на приманку и с криком принес ее на землю. Гуюк тоже крикнул, хваля орла, и рукой в перчатке протянул ему кусок сырого мяса. Орел жадно набросился на угощение, а хан завязал опутинки и поднял его повыше. Было бы посветлее, устроили бы охоту на лис или зайцев, но вечер быстро вступал в свои права. Успокоившегося орла Гуюк привязал к передней луке седла.

Пока он занимался орлом, Анар лежал на земле, постелив толстую попону. Молодой человек не первый день служил хану, но по-прежнему нервничал. Вот Гуюк снял перчатку и на миг застыл, наблюдая за слугой. Осклабился – вышла ленивая улыбка хищника.

Но тут же она померкла: Гуюк услышал вдали стук копыт и звон колокольчиков. Он поднял голову, негодуя, что к нему посмели приблизиться. Даже гонцу не следовало мешать ему в этот вечер. Гуюк сжал кулаки и, чувствуя себя неловко, застыл в ожидании неведомо кого. Этого неведомого, по какому бы поручению тот ни спешил, он отошлет до утра в лагерь. На миг хан подумал, что какой-то идиот нарочно решил помешать ему. Такое очень в духе простолюдинов, и Гуюк пообещал себе выбить имя у гонца злоумышленника. Он с удовольствием назначит шутнику наказание.

В сгущающихся сумерках Гуюк не сразу узнал Бату. Двоюродные братья не виделись со дня возвращения из Большого похода на запад, да и ехал Бату, низко опустив голову. Вот он поднял ее, и Гуюк от изумления вытаращил глаза. Никогда в жизни хан не чувствовал себя таким одиноким. Его драгоценное войско осталось далеко – не дозовешься.

Мрачно улыбаясь, Бату спешился. Анар задал какой-то вопрос, но Гуюк не услышал, потому что со всех ног бросился к коню отвязывать меч, прикрепленный к седлу. Орел забился, испуганный чужаком. Хан бездумно развязал опутинки и отошел от коня, чтобы обеспечить свободу для маневров.

– Не нужно суетиться, господин мой, – проговорил Бату. Спешился он, лишь убедившись, что Гуюк не попробует сбежать. – Эта встреча назревала так давно, что пара мгновений ничего не изменит.

Гуюк заметил меч на поясе Бату и впал в отчаяние. Пока он таращился, незваный гость вынул клинок из ножен и проверил его остроту.

Сам Гуюк держал в руках меч с волчьей головой – лезвие из синей стали, резная рукоять. Меч передавался в его семье от отца к сыну, от хана к хану. Одно прикосновение к нему придавало сил. Обнажив меч, Гуюк бросил ножны на траву.

Бату приближался медленно, каждый его шаг источал уверенность. Быстро темнело, но Гуюк видел, как блестят глаза врага. Хан ощерился, борясь со страхом. Он ведь моложе Бату, [14] и он учился орудовать мечом у мастеров. Гуюк расправил плечи, чувствуя на лбу легкую испарину; сердце бешено билось. Он не ягненок и без боя не сдастся.

Бату почувствовал его уверенность, остановился и глянул на Анара. Слуга Гуюка стоял шагах в десяти от него, разинув рот, как голодный птенец. Хан понял: если не остановить безумный порыв Бату, погибнет и Анар. Он стиснул зубы и поднял меч.

– Ты нападешь на своего хана? На своего двоюродного брата?

– Ты не мой хан, – заявил Бату, приближаясь на шаг. – Я не давал тебе клятву.

– Вот я и явился, чтобы привести тебя к присяге, – парировал Гуюк.

Бату снова остановился, и Гуюк с удовлетворением заметил, что тот озадачен. Это хорошо, даже небольшое преимущество ему во благо. Им обоим известно, что без доспехов поединок продлится несколько мгновений. Два мастера боя продержались бы какое-то время, но обычным воинам со своими мечами не совладать. Один удар способен раздробить кость, отсечь руку или ногу…

Бату шагнул мимо коня Гуюка, и хан скомандовал:

– Удар!

Бату отпрянул от коня, ожидая, что тот его лягнет. Двоюродные братья видели боевых коней христианской кавалерии, которые в битве становились оружием. Конь Гуюка на приказ не отреагировал, зато орел у него на спине расправил свои огромные крылья. Гуюк тут же выпрыгнул вперед, крича во все горло.

Испуганный Бату бросился на птицу и полоснул ее мечом, пока та не вонзила в него когти. Крылья заслонили рану от Гуюка. Орел вскрикнул и упал к его ногам. Хан сделал выпад, целясь Бату в грудь, и на миг возликовал: двоюродный брат не успевал поднять меч и поставить блок.