У нас уже утро - Чаковский Александр Борисович (библиотека книг .txt) 📗

– Говорят, что так.

– Интересно, – неопределённо сказала Вологдина; она явно была разочарована и не думала этого скрывать.

Доронин почувствовал себя задетым. Разве он не доказывал в Москве, что давно отстал от рыбного дела? Разве он приехал сюда по собственной воле?

– Вы, кажется, недовольны моим приездом? – сухо спросил он.

– Нет, что вы! – холодно ответила Вологдина, подымаясь с кровати. – Начальство знает, что делает.

Она снова вышла из комнаты и вскоре вернулась с чайником.

Это был огромный чайник, какие часто можно видеть в поездах дальнего следования. Вологдина несла его в одной руке, а другой держала за ушки две крошечные японские чашечки. Разлив чай и снова присев на кровать, она сказала:

– Пейте.

Доронин пододвинул к себе чашечку. Некоторое время они пили молча.

– Что это означает? – спросил наконец Доронин, указывая на чертёж, висевший над столом. – Не наш ли комбинат?

– Да, – рассеянно ответила Вологдина. – Таким он, должно быть, снился японцам. А на деле то были сараи и вообще… сплошная кустарщина. Да сейчас и того хуже. Все сожгли, разрушили… – Она помолчала и вдруг спросила: – Вы на море-то когда-нибудь бывали?

Доронин понял, что, отвечая на его вопрос, она думала совсем о другом.

– Нет, – спокойно сказал он, – если не считать пригородных рейсов по Финскому заливу.

Раздражение, которое овладело им несколько минут назад, внезапно улеглось. Он видел, что Вологдина не чувствует к нему ни доверия, ни уважения. Но это теперь не сердило и не обескураживало его. Ему даже нравилось грубоватое прямодушие этой женщины с внимательными, чуть насмешливыми глазами.

«В сущности, она права, – усмехаясь про себя, думал Доронин. – Поди-ка, поруководи здесь таким комбинатом! Вот она и надеялась, что приедет директор, бывалый человек, и ей станет хоть немного легче. А приехал какой-то вчерашний солдат, который и моря-то никогда толком не видел. Откуда ей знать, что этот солдат и сам доказывал, что его не надо посылать на рыбу?…»

И странно, – чем откровеннее Вологдина выказывала своё пренебрежение к нему, тем Доронин острее ощущал уверенность в собственных силах.

– Ну, – сказал он, отставляя чашечку, – теперь, может быть, разрешите и мне вами поинтересоваться?

– Пожалуйста, – хмуро отозвалась Вологдина.

– Что же, – улыбаясь, сказал Доронин, – начнём в том же порядке. Откуда прибыли?

– Ниоткуда, – ответила Вологдина. – Я местная.

– То есть?

– Дальневосточница.

– Рыба – ваша специальность?

– Да. Сюда назначена начальником лова. По необходимости замещаю директора. – Она резко поднялась. – А теперь я пойду. Вам нужно отдохнуть с дороги. О делах поговорим завтра.

– Вы больше ничего не хотите мне сказать? – спросил Доронин.

– Нет, – ответила Вологдина и пошла к двери.

– Вот что, – твёрдо сказал Доронин, поднимаясь и беря свой чемодан, – спать вы будете здесь. На этой постели.

– Но…

– Давайте прекратим дискуссию.

…Он спустился по лестнице. У крыльца, прячась от ветра, стоял Нырков.

– Слушай-ка, – сказал Доронин, – тут где-то помещение приготовили…

– Для Нины Васильевны? – отозвался Нырков,

– Там буду спать я. Покажи, как пройти.

Нырков привёл Доронина в крошечную комнатку, почти всю площадь которой занимала железная кровать, покрытая серым солдатским одеялом. В углу стояло ведро воды.

– Вот, – сказал Нырков.

– Спасибо, – поблагодарил его Доронин, ставя чемодан и снимая пальто. – Ты давно здесь?

– Я-то? – переспросил Нырков. – Да уж второй месяц пошёл…

– Откуда прибыл?

– Из армии. После демобилизации, значит,

– Пехотинец?

– Сапёр. Отделением командовал.

Доронин сразу почувствовал симпатию к этому парню.

– А сам из каких мест?

– Брянский.

– Дом-то уцелел?

– Восстановили.

– Женат?

– Женатый, родители есть.

– Я тоже из армии, Нырков, – зачем-то сказал Доронин, садясь на постель. – Ты где воевал?

– На Западном… В Венгрии закончил.

«На Западном», – повторил про себя Доронин. Так говорили здесь, на Дальнем Востоке.

– А на Восточном?

– И на Восточном довелось.

– А я в Прибалтике воевал, – после паузы сказал Доронин.

– В каких местах? – спросил Нырков словно с недоверием.

– Выру, Цесис, Рига.

На лице Ныркова мгновенно появилась улыбка.

– Да это же наши места! – радостно воскликнул он. – А в каком, извиняюсь, звании были?

– Майор.

– Здорово! – удовлетворённо сказал Нырков,

– Чего же ты в такую даль забрался? Почему к себе в Брянскую не вернулся? – спросил Доронин.

– Остановиться не мог, товарищ майор, – со вздохом сказал Нырков.

– То есть как это?

– А так. Шёл, шёл… тут тебе Пруссия, Румыния, Болгария, Венгрия, тут тебе Корея, Маньчжурия… Весь шар земной под ногами вертится. Ну вот, объявилась новая земля – Сахалин, дай, думаю, и эту землю освою.

Доронин рассмеялся.

– Ну и как? Осваиваешь?

– Трудная земля, – задумчиво ответил Йырков. Они помолчали.

– А как тут люди, – спросил Доронин. – Эта… Вологдина как?

Он не хотел спрашивать о ней. Вопрос вырвался у него невольно.

– Нина Васильевна? – переспросил Нырков. – Ого! Генерал-лейтенант! Её у нас и зовут генеральшей. Корпусом свободно может командовать.

– Да? – суховато сказал Доронин. И добавил: – Спасибо, Нырков. Не буду тебя больше задерживать.

– Есть, – отозвался Нырков. – Спокойно отдыхать!

Он ушёл, а Доронин снял сапоги и с удовольствием растянулся на кровати.

«Через несколько часов, – думал он, – настанет утро, и я должен буду приступить к работе. Но с чего начать? С чего?…»

По дороге в Танаку Доронин предполагал, что старый директор введёт его в курс дела и ему удастся, не выказывая прямо своей неопытности, исподволь включиться в работу.

Но теперь всё складывалось иначе. Нечего было и думать, что Вологдина с её характером станет вводить его в курс дела…

«Ладно, утро вечера мудренее, – сказал про себя Доронин. – Посмотрим, что это за премудрость такая – ловить рыбу на Сахалине!»

Он повернулся на бок и тотчас крепко заснул.

Когда он проснулся, в окно светило неяркое утреннее солнце. Доронин вскочил и выглянул за дверь в поисках умывальника. Не найдя его, он взял стоявшее в углу ведро с водой, вышел на улицу и умылся. Потом наскоро, чуть намыливая кожу, побрился. При этом дважды порезался, что с ним случалось очень редко.

Покончив с бритьём, Доронин отправился в контору.

Ещё на лестнице до него донёсся гул человеческих голосов. Доронин вошёл в комнату, которая была полна людей в ватниках и прорезиненных комбинезонах. Их высокие сапоги были покрыты блёстками рыбьей чешуи, похожими на гривенники. Пахло рыбой и морем.

Люди со всех сторон окружили стол, за которым сидела Вологдина.

Когда Доронин вошёл, она мельком взглянула на него и громко, покрывая голоса людей, сказала:

– Тихо! Не все сразу. Говорите по очереди. Вот хоть ты, дядя Ваня.

– Чем яруса обновлять, генеральша? – заговорил дядя Ваня – огромного роста человек в брезентовых штанах, выпущенных поверх сапог. – Где поводец? – Он растопырил свои большие красные сплюснутые пальцы. – Ты скажи: можно без дели лососёвый невод латать? А? Говорили третьёводни – дель подвезут, а где она, дель? Чем горбушу брать будем? Ведь не сегодня-завтра пойдёт!…

– Ясно, – сказала Вологдина. – Ну, а вы что, Николай Матвеевич?

Стоявший чуть поодаль мужчина средних лет, в тёплом городского покроя пальто решительно сказал:

– Что-нибудь одно, Нина Васильевна: или давайте людей, или берите их совсем. Что это за система – вчера дали плотников на ремонт оборудования, а сегодня отправляют их на лесозаготовки! Я прошу, по крайней мере, оставить на заводе людей по этому списку…

Он вынул из кармана смятую четвертушку бумаги и положил её на стол.