Словарь Ламприера - Норфолк Лоуренс (библиотека книг .TXT) 📗
С. 768. Пасторо (фр. pastoreaux — «пастухи») — течение, спровоцировавшее два известных всплеска мистико-политического энтузиазма в Северо-Восточной Франции в 1251 и 1320 гг.
Шарлемань (Charlemagne ) — Карл Великий (742-814), франкский император.
Дюплесси-Морней, Филипп (1549-1623) — французский дипломат, один из наиболее выдающихся и известных публицистов, выступавших на стороне протестантов в период религиозных войн во Франции в 1562—1598 гг. Некоторые ученые приписывают ему авторство самого знаменитого протестантского политического трактата того времени — «VindiciaecontraTyrants » («В защиту свободы и против тиранов», 1579), другие утверждают, что этот трактат написан его другом Юбером Ланге.
Д'Гольбах, Пауль-Генрих Дитрих, барон (1723 — 1789) — французский энциклопедист и философ, известный защитник атеистического и материалистического мировоззрения. Унаследованное крупное состояние дало ему возможность принимать у себя многих выдающихся философов того времени.
Пикар, Бернар — художник XVIII в.
Евгений Савойский, принц (1663—1736) — французский маршал и государственный деятель. После смерти к его славе военачальника добавилась репутация человека с обширными научными, художественными и литературными интересами.
С. 790. Кунктатор — «Медлительный»: прозвище Квинта Фабия Максима, римского полководца (ум. в 203 г. до н. э.), который прославился своей медленной, но искусной борьбой с Ганнибалом.
С. 817. «Я вам скажу что» (1785) — комедийная пьеса Элизабет Инчбодд (1753-1821).
С. 819. Глюк, Кристоф Виллибальд (1714—1787) — австрийский композитор. Обновил оперу, стремясь к правдивости изображения и величию греческой трагедии. Оперы Глюка разделены на монументальные узлы, фундаментом которых служит хор по образцу античного. Наиболее известные оперы Глюка, написанные на сюжеты древнегреческой мифологии: «Орфей и Эвридика» (1762), «Алкестида» (1767), «Ифигения в Авлиде» (1774), «Ифигения в Тавриде» (1779).
С. 840. Битенг — морск.: вертикальная стойка (тумба), служащая для уменьшения скорости движения якорной цепи при отдаче якоря; на речных судах битенг применяется для крепления буксирного каната.
С. 852. Эней — греч. — римск. миф.: сын Анхиса и Афродиты, после захвата Трои покинул горящий город с сыном и родственниками, вынес на своих плечах парализованного отца, но при этом потерял жену.
С. 865. Эвмениды (греч. «благожелательные богини»)—другое обозначение эриний (римск. фурий), которые со временем перестали считаться богинями мщения и стали божествами благодати, предотвращающими несчастье.
Ахат — в «Энеиде» Вергилия: друг Энея, чья верность была настолько образцовой, что «верный Ахат» («fidusAchates ») вошел в поговорку.
С. 878. Atqueinperpetuum, frater, aveatquevale (лат.) — «И навеки теперь здравствуй, мой брат, и прощай» (из стихотворения Катулла, посвященного памяти покойного брата).
Претериты — те, кто не достоин, в глазах Бога, вечного спасения; довольно точный антоним слова «избранные».
С. 880…. это было одно из имен Юноны… — Имя Юноны во время брачных церемоний, согласно словарю «Lempriere 'sClassicalDictionary …», — Зигия (Zygia ); в этом реальном словаре-прототипе после статьи «Zygia » следуют еще три статьи.
С. 881. Забак (итал. Zabaccho . искаженное «Сиваш») — название Азовского моря, бывшее в ходу у генуэзцев в XIII в.
Послесловие переводчика
Произведения современного английского писателя Лоуренса Норфолка малоизвестны российскому читателю, несмотря на то что впервые в русском переводе роман «Словарь Ламприера» был опубликован еще пять лет назад — под рубрикой «Любовный роман», и, разумеется, прошел абсолютно незамеченным. Зато на родине Норфолка, в Великобритании, этот шедевр постмодернистской прозы, вышедший в свет в 1991 году, был сразу оценен по достоинству. Автор его, которому в то время было едва за тридцать, из скромного составителя справочников превратился в признанного мастера интеллектуальной прозы, и в глазах читателей и критиков его имя встало наравне с такими выдающимися новыми именами в английской литературе, как Уилл Селф, Ханиф Курейши и Джанет Уинтерсон.
За прошедшее с тех пор десятилетие Норфолк утвердил за собой репутацию оригинального и талантливого романиста книгами «Носорог для Папы» (1997) и «В обличье вепря» (2000). Но отправной точкой в его литературной карьере стал именно «Словарь Ламприера», завоевавший премию имени Сомерсета Моэма и выдержавший девять переизданий за три года. Он продолжает издаваться до сих пор, переведен к настоящему времени на два десятка языков и повсеместно пользуется популярностью. Безусловно, свою роль играют в этом захватывающая детективная интрига, драматическая история предательства, возмездия и любви, мистическая подоплека, блестящая интеллектуальная игра, оригинальная интерпретация событий мировой истории, юмористические и гротескные элементы — все то, что неизменно привлекает читателя. Но сказать, что содержание этого удивительно многопланового романа исчерпывается лишь запутанными сюжетными линиями и своеобразной историко-философской концепцией, означало бы вынести лишь поверхностное суждение. «Словарь Ламприера» — это роман-загадка, роман-лабиринт (вспомним, как настойчиво повторяется и разнообразно варьируется в нем мотив знаменитого Критского лабиринта). И попытка проследить таинственные «подводные течения» и скрытые пружины действия — задача еще более увлекательная, чем наблюдение за сюжетными перипетиями романа.
Действие «Словаря Ламприера» разворачивается на фоне исторических событий нескольких эпох. Однако, в соответствии со спецификой постмодернистского романа, перед читателем предстают не голые факты как таковые, а их восприятие с точки зрения самых разных людей. Разумеется, такого рода восприятия далеко не всегда согласуются друг с другом. Автор — всего лишь хронист, добросовестно воспроизводящий некое переплетение голосов, дошедших до нас из прошлого. Важны не события сами по себе, а их репрезентация в сознании персонажей: ведь наша история именно такова, какой ее донесли до нас очевидцы. «От бесчисленных событий, в совокупности своей составляющих прошлое, — пишет Норфолк в статье „Проблема истории“, — не остается почти ничего. Вздох улетает, мысль проносится мимо, жизнь проходит, и стоит чему-то соскользнуть из настоящего в прошлое, как в тот же миг оно с почти неотвратимой неизбежностью исчезает. <…> Я попытался воссоздать мир восемнадцатого столетия с нуля и досконально, опираясь на дошедшие до нас от той эпохи личные дневники, таблицы приливов и отливов, декларации грузовых судов, охотничьи журналы, газеты, дипломатическую корреспонденцию, политические памфлеты, гравюры, карты, полотна живописцев и так далее, не пренебрегая ровным счетом ничем».
При этом чем более разнообразные точки зрения будут представлены автором, тем лучше. Отсюда берет начало поиск не совсем обычных героев — персонажей, обладающих правом на свое, особое мнение: женщин, чей голос в анналах истории обычно не сохраняется, парий общества, людей с физическими недостатками (главный герой «Словаря Ламприера» столь близорук, что его взгляд на мир отличается от «обычного» не только в переносном, но и в буквальном смысле), а то и вовсе странных существ. Так, собственный голос могут получить животные, неодушевленные предметы, автоматы, фантастические обитатели потустороннего мира.
Но и это еще не все: проявляя необычайную скрупулезность в отношении общепризнанного фактического материала, включенного в роман, Норфолк тем не менее щедро смешивает его с фантастическими домыслами. Перед нами уже не просто история, поданная через множество «голосов»: привычные нам представления о силах, действующих в истории, полностью отрицаются и заменяются другими, на первый взгляд совершенно неправдоподобными.
