Волк равнин - Иггульден Конн (лучшие книги читать онлайн бесплатно TXT) 📗
— О, стоянка! — послышался голос слева от него.
Поняв, что его окружили, Есугэй выругался про себя. Не раздумывая, он оставил коня, забрался поглубже в заросли и пошел на голос. Кто бы они ни были, хан Волков легко им не дастся, поклялся он. Мелькнула мысль, что, может, они не хотят ему зла. Ведь лишь глупцы могут так рисковать жизнью, конем и отцовским мечом ради призрачной надежды. А преследователи сейчас на самом деле сильно рискуют. В степи даже самый сильный выживает лишь благодаря осторожности. А еще Есугэй знал, что для разбойников он хорошая добыча. Ведают ли они, кто им попался, или нет. Он ждал. Струйка пота текла по лбу.
— Я его не вижу, — послышался голос в нескольких шагах от Есугэя.
Он присел, натянув лук.
— Тут его лошадь, — сказал кто-то более низким, чем у остальных, голосом.
Все голоса казались Есугэю юношескими, хотя их умение выслеживать врага и бесшумно передвигаться удивляло его. Даже стоя так близко, он не слышал, как они ступают.
Пытаясь оглядеться, Есугэй медленно повернул голову. Сквозь густые кусты он увидел человека, который пытался отвязать его коня, и гневно нахмурился. Он не мог позволить им угнать своего мерина.
Хан Волков глубоко вздохнул и поднялся во весь рост, напугав чужака, стоявшего рядом с конем. Рука мужчины метнулась было к кинжалу, но тут он увидел натянутый лук, направленный в грудь, и замер.
— Мы не ищем схватки, старик, — громко сказал чужак.
Есугэй понимал, что так он предупреждает своих товарищей, и шорох справа заставил его сердце забиться быстрее.
— Тогда выходите, чтобы я мог видеть вас, и кончайте подкрадываться сзади, — ответил Есугэй.
Голос его эхом прокатился над поляной. Шорох затих, и молодой человек, который так спокойно стоял под его стрелой, кивнул:
— Делайте, как он говорит. Не хочу перед самым завтраком получить стрелу в брюхо.
— Отзовитесь сначала, потом идите, — потребовал Есугэй, — или пристрелю его.
Воцарилось долгое молчание, и молодой человек вздохнул.
— Выходите, все! — резко приказал он.
Его невозмутимость дала трещину, когда он увидел стрелу, нацеленную ему в сердце. Есугей, прищурившись, наблюдал, как остальные четверо выходят из кустов. У двоих были наготове луки. Все вооружены и в толстых стеганых халатах, способных остановить стрелу и не дать ей глубоко войти. Есугэй узнал, кто его преследователи, по их одежде и подумал, что они, наверное, признали и его. Как бы беспечно ни вел себя тот, что стоял рядом с его конем, это был разбойничий отряд татар, а Есугэй узнавал закаленных воинов с первого взгляда, кем бы они ни прикидывались.
Когда все пятеро собрались на поляне, молодой человек, в которого целился Есугэй, сказал:
— Я всех созвал, старик. Окажешь ли ты нам честь, присоединишься ли к нашей трапезе?
А были бы они столь же вежливы, если бы лук не угрожал им, думал Есугэй. Но ведь у двоих тоже были луки. Он кивнул и стал целиться в ноги предводителя. Татары расслабились, молодой человек вздохнул с облегчением.
— Мое имя Улаган, я из татар, — представился он. — Ты из Волков, если только не похитил этот халат и меч.
— Я Волк, — откликнулся Есугэй и, следуя обычаю, добавил: — Вы мои гости, ешьте и пейте со мной.
— Как твое имя? — спросил Улаган, поднимая брови.
— Илак, — не задумываясь, ответил Есугэй. — Разведете костер — угощу черным араком, он согреет вашу кровь.
Все занялись приготовлением еды, но двигались с опаской, чтобы не всполошить Волка резким движением. А потому потратили времени больше обычного, собирая дрова и раздувая пламя. Взошло солнце, и воины плотно позавтракали вяленым мясом из седельной сумы Есугэя и медом, большой редкостью в этих местах. Улаган достал его из мешочка под халатом. Сладость меда была весьма приятна Есугэю, который не пробовал ничего подобного уже года три, с тех пор как люди его племени нашли гнездо диких пчел. Он облизал пальцы, чтобы до последней капли собрать золотую жидкость, полную комочков воска, но меч его все время находился под рукой и стрелы лежали на земле наготове. Было что-то неприятное во взгляде Улагана, наблюдавшего за тем, как Есугэй ест, но каждый раз, когда Волк перехватывал его взгляд, татарин приветливо улыбался. Ни одного слова не было сказано, пока они пировали, и взаимное недоверие ни на мгновение не ослабевало.
— Вы насытились? — наконец спросил Улаган.
Есугэй услышал в его голосе какую-то злобу. Один татарин отошел в сторону, спустил штаны, присел облегчиться. Он даже не пытался отвернуться, и все увидели его болтающееся мужское достоинство.
— Волки не мешают еду с дерьмом, — буркнул Есугэй.
Улаган пожал плечами и встал. Есугэй тоже поднялся, чтобы не оказаться в невыгодном положении. К его изумлению, татарин подошел к дымящейся кучке и обнажил меч.
Клинок Есугэя словно бы сам прыгнул ему в руку. Однако сейчас никто не собирался нападать на него. Вместо этого Улаган стал водить клинком по вонючей куче, пока тот не покрылся дерьмом по самую рукоять.
Улаган поморщился и обратился к тому, чьими стараниями возникла эта кучка:
— Говорил же я тебе, Насан, у тебя зараза в брюхе.
— Говорил, — без всякой усмешки ответил тот и тоже погрузил свой меч в дерьмо.
В это мгновение Есугэй понял, что его встреча с татарами не была случайной.
— Когда вы узнали меня? — тихо спросил он.
Улаган улыбнулся, но взгляд его оставался холодным.
— Олхунуты передали нам, что ты привез сына. Мы хорошо заплатили их хану, чтобы он послал вестника на нашу стоянку. Его нетрудно было уговорить, — усмехнулся Улаган. — Тебя не слишком-то любят. Порой нам казалось, что ты так и не появишься, но старик Сансар держит слово.
При этих словах сердце Есугэя заныло: он подумал о Тэмучжине. Прикидывая, как ему справиться одному против пятерых, Есугэй решил заставить татарина болтать и дальше, так как уже понял, что Улаган глупец. Незачем вести разговоры с тем, кого собираешься убить, но молодой воин наслаждался своей властью.
— Неужто моя жизнь настолько ценна, что вас послали за мной? — спросил Есугэй.
— Ты загрыз не того воина, Волк, — осклабился Улаган. — Ты убил ханского сына, которому хватило дури угнать твой скот. Его отец не прощает обиды.
Есугэй кивнул, словно внимательно слушал Улагана. Увидев, что и остальные трое намерены сунуть клинки в вонючее дерьмо, он неожиданно прыгнул и вонзил меч Насану в шею. Татарин упал с предсмертным воплем. Улаган яростно взревел, бросился на Есугэя, нацелившись клинком прямо в сердце. Татарин был проворен, но клинок лишь скользнул по кольчуге, разрезав халат.
Яростно бился Есугэй. Стремительность и напор — лишь в этом было его преимущество. Он покажет, что значит сражаться с ханом Волков. Есугэй сделал обманный выпад, резко отступил, тремя скачками выбрался из круга. Татары не успели опять вокруг него сомкнуться. Один из нападающих высоко занес клинок, и Есугэй пронзил его грудь. Он вырвал отцовский клинок, когда татарин начал падать. Но тут Есугэй ощутил острую боль в спине, однако сделал шаг вперед и быстрым косым ударом снес половину лица другому воину. Улаган наступал, лицо его перекосилось от гнева при виде гибели товарищей по оружию.
— Если вышел на хана, так надо было побольше народу с собой прихватить, — поддразнивал его Есугэй. — Всего пятеро! Не уважаешь!
Внезапно он упал на колено, уходя из-под удара Улагана, и резким выпадом рассек икру молодого воина. Рана не была смертельной, но кровь хлынула на сапог, и татарин зашатался.
Вскочив на ноги, Есугэй заплясал, прыгая то вправо, то влево, сбивая противника с толку. Он каждый день упражнялся с Илаком и своими воинами и знал, что в бою, когда противники сражаются мечами, все решает способность двигаться ловко и стремительно. Махать мечом может любой, но именно работа ногами отличает мастера от простого бойца. Есугэй ухмыльнулся, увидев, что татарин, хромая, идет к нему, и насмешливо поманил его рукой. Воин кивнул оставшемуся в живых товарищу, и тот встал с ним рядом. Улаган хорошо рассчитал момент, и Есугэй не успел увернуться. Он пронзил мечом грудь безымянного воина, но оружие застряло в ребрах, и Улаган ударил со всей силой, пронзил кольчугу Есугэя и вогнал острие меча в подвздошье. Хан Волков выпустил меч. Он вспомнил вдруг о своих сыновьях. Боль за них, оставляемых сиротами, была сильнее любой телесной боли. Правой рукой Есугэй схватил Улагана, а левой вытащил нож.
