Империя Солнца - Баллард Джеймс Грэм (книги полные версии бесплатно без регистрации TXT) 📗

Но тут Бейси снял с кастрюли крышку. От густого месива из риса и рыбы растекся восхитительный, почти физически осязаемый аромат. Бейси сунул руку под койку и достал из кожаного мешка пару оловянных ложек и плошек. С ловкостью официанта из «Палас-отеля», не выпуская изо рта «Крейвен А», он наложил по порции себе и Джиму. Джим, давясь, набросился на пищу, а Бейси сидел и смотрел на него с тем же немного брезгливым одобрением, которое недавно было написано на лицах японских солдат на Коламбиа-роуд.

Потом Бейси тоже принялся за еду, и тоже с жадностью.

— А мы попозже поедим, да, Фрэнк?

Фрэнк, не отрывая глаз от кастрюли, снова принялся тереть окантовку иллюминатора.

— Бейси, я всегда ем после тебя.

— Мне приходится думать за нас обоих, Фрэнк. К тому же теперь нам придется заботиться о нашем юном друге. — Он смахнул у Джима с подбородка прилипшую крупинку риса. — Скажи-ка мне, Джим, а с другими большими здешними шишками, из китайцев, ты знаком? Может быть, с Чан Кайши?…

— Да нет… но, знаете, имя-то у него на самом деле не китайское. — От горячей пищи у Джима поплыло в голове. Он вспомнил слово, часто мелькавшее в отцовской речи, слово, которое он сам старался почаще вставлять в разговоры со взрослыми. — Это производное от «Шанхай-Чех».

— Производное? — выпрямился Бейси. Он уже доел и опять принялся пудрить руки. — Ты интересуешься словами, Джим?

— Немного. И контрактным бриджем. Я написал о нем книгу.

На Бейси это вроде бы особого впечатления не произвело.

— Слова — они важнее, Джим. Каждый день копи по слову. Никогда не знаешь, какое из них и в какой момент может тебе пригодиться.

Джим доел свою порцию и удовлетворенно откинулся назад, прислонившись спиной к металлической переборке. Он не помнил ни одной своей трапезы до войны и помнил каждую с тех пор, как война началась. Его просто зло разбирало при мысли о той пище, от которой он успел отказаться в своей прошлой жизни, и о всех тех хитроумных уловках, которые изобретали мама с Верой, чтобы он доел очередной пудинг. Он заметил, что Фрэнк смотрит на несколько прилипших к ложке зернышек риса, и тут же начисто ее облизал. А потом как бы ненароком заглянул в кастрюлю и обрадовался, отметив для себя, что риса там вполне достаточно и для того, чтобы наелся Фрэнк. Теперь он был вполне уверен, что эти два моряка с торгового флота есть его не собираются, но перетрусить он успел всерьез — в «Кантри-клабе» ходили слухи о британских моряках, торпедированных в Атлантике, и о том, как эти моряки доходили до каннибализма.

Бейси положил себе на тарелку еще ложечку риса. Есть эту добавку он не стал, просто сидел и играл с тарелкой под самым носом у голодного Фрэнка. Джим уже понял, что ему нравится держать молодого матроса на коротком поводке и что его самого он тоже использует, чтобы поиграть у Фрэнка на нервах. Воспитание, полученное Джимом, было нарочно придумано для того, чтобы избавить его от встреч с людьми, подобными Бейси; но вот пришла война и смешала карты.

— А что твой папаша, а, Джим? — спросил Бейси. — Почему ты не дома, с мамой? Твои родители — они сейчас в Шанхае?

— Да… — Джим заколебался. Опыт предшествующих нескольких недель научил его, что верить нельзя никому, за исключением разве что японцев. — Они в Шанхае, но только сейчас ушли в море, на «Идзумо».

— На «Идзумо»? — Фрэнк пулей вылетел из шезлонга. Он тоже достал из рюкзака плошку и начал с бешеной скоростью выскребать в нее из кастрюли рис. — Слушай, пацан, да кто ты вообще такой? Бейси…

— Только не на «Идзумо», Джим, — Бейси опустил под койку набеленную руку и выудил из мешка кусок угля. — «Идзумо» взял курс на Фучжоу и на Манила-Бей. Джим просто пошутил над тобой, Фрэнк. Не на японском же крейсере, Джим.

— Бейси!…

— Фрэнк… — передразнил его интонацию Бейси. — Когда же ты научишься мне доверять? У меня такое впечатление, что родителей Джима забрали вместе со всеми остальными британцами и теперь Джим пытается их отыскать. А Джим?…

Джим кивнул и выудил из кармана блейзера последнюю конфету с ликером. Он содрал фольгу и впился зубами в миниатюрную шоколадную бутылочку. Потом, вспомнив о том, что Вера все уши ему прожужжала о необходимости быть вежливым, он протянул оставшуюся половинку Бейси.

— Кюрасо… Что ж, стоило тебе появиться, Джим, и дела стали идти на лад. Все эти новые слова, а теперь еще и конфета, сказочная конфета, Джим, — с тобой мы причастились красивой жизни. — Бейси впился острыми белыми зубами в шоколадную чашечку и высосал начинку, более всего похожий сейчас на белую крысу, которая высасывает мозг из мышиного черепа. — Значит, все это время ты жил дома, Джим, совсем один. Где-нибудь в районе Французской Концессии?

— Амхерст-авеню.

— Фрэнк… Прежде чем уехать из Шанхая, мы непременно должны туда наведаться. Там, должно быть, уйма пустующих домов, а, Джим?

Джим закрыл глаза. Он не спал, он просто очень устал, он думал о съеденной пище и заново пробовал на вкус каждую отдающую рыбой рисинку. Бейси все что-то говорил, и его как будто сквозь подушку звучавший голос кружил в прокуренном воздухе каюты и пах одеколоном и сигаретами «Крейвен А». Джиму вспомнилась мама, как она сидит и курит в гостиной на Амхерст-авеню. Вот он встретил этих двух американских моряков, и уж теперь-то отыскать ее будет много проще. Он останется с Бейси и Фрэнком; они будут все вместе выбираться на затопленные корабли; рано или поздно их заметят с японского патрульного катера.

В лицо пахнуло горячим, отдававшим рыбой дыханием. Джим резко втянул в себя воздух и проснулся. Над ним нависло могучее тело Фрэнка, тяжелые руки у него на бедрах, пальцы лезут в карманы блейзера. Джим оттолкнул его прочь, и Фрэнк тут же вернулся в шезлонг, полировать подложки от иллюминаторов.

В каюте они были вдвоем. Джим слышал, как внизу, по бамбуковому настилу, ходит Бейси. Потом хлопнула дверца грузовика, закашлялся допотопный двигатель и резко смолк. Издалека донесся рев сирены на «Идзумо». Фрэнк бросил на Джима многозначительный взгляд и снова принялся тереть суконкой потускневшую медь.

— Знаешь что, малец, у тебя просто талант действовать людям на нервы. Как это ты до сих пор не угодил к японцам в лапы? Бегаешь, наверное, быстро.

— Я пытался им сдаться, — уточнил Джим. — Только это не так-то просто. А вы с Бейси хотите сдаться?

— Черта с два, хотя насчет него не знаю. Я все пытаюсь его убедить, что нам надо купить сампан и уйти вверх по реке в Чунцин. Но только Бейси — у него сегодня одно на уме, завтра другое. Теперь тут япошки, и Бейси хочет остаться здесь. Он думает, что, попади мы в лагеря, мы там загребем кучу денег.

— А много вы продаете этих медных штук, Фрэнк? Фрэнк уставился на Джима, все еще не очень для себя решив, как он должен относиться к этому пацаненку.

— Малец, да мы еще ни одной не продали. Это у Бейси просто игра такая, вроде наркотика, ему нравится, чтобы люди на него работали. У него где-то в доках припрятан мешочек с золотыми зубами, вот их-то он и продает в Хонкю.

Фрэнк поднял массивные, в пятнах масла, пассатижи и, усмехнувшись, дотронулся ими до Джимова подбородка.

— Тебе повезло, что у тебя нет золотых зубов, а то бы… — И он сделал резкое движение рукой.

Джима словно подбросило: он вспомнил, как Бейси рылся у него во рту. В металлической каюте реверберировал звук работающего мотора. С этими морячками, которые каким-то неведомым образом избежали расставленных японцами вокруг Шанхая сетей, нужно было держать ухо востро; он понял, что опасаться их стоит, пожалуй, не менее, чем любого другого жителя города. Этот Бейси с его потайным мешочком золотых зубов… В ручьях и каналах Наньдао плавало полным-полно трупов, и у каждого трупа во рту были зубы. Китаец перестанет себя уважать, если не вставит себе хоть один золотой зуб, а теперь война, люди умирают, а у родственников иногда просто не хватает сил, чтобы снять золотые коронки перед похоронами. Джим представил себе, как эти два американца рыщут ночью по грязевым отмелям с пассатижами в руках, Фрэнк на веслах неслышно гребет вдоль по черным мелким каналам, Бейси с фонарем сидит на носу, ворочает плывущие мимо трупы и шарит пальцами у них во рту [28]…