Заговор против Ольги - Серба Андрей Иванович (электронную книгу бесплатно без регистрации .txt) 📗
— Я очень хорошо расслышал твои слова, тысяцкий. Но еще лучше понял их, — холодно сказал Рогнар.
— Тогда не держу тебя. Прощай!
Когда драккар отплыл от берега, Рогнар облегченно вздохнул. Сотники ночью сказали сущую правду — ярл Эрик воистину покинул землю по воле богов. Ведь не призови его Один, кто знает, был бы сейчас в живых хоть один из викингов…
34
По необозримой глади Славутича скользило несколько русских лодий. Не желая утомлять себя конным переходом по древлянским лесам и топям, великая княгиня спустилась по реке Уж в Днепр и спешила сейчас в стольный град Русской земли. Обнаженные по пояс гребцы ладно и дружно ударяли по воде веслами, их потные загорелые спины блестели. Каждый взмах длинных весел приближал лодии к Киеву, куда так рвалась душа Ольги. Сама княгиня сидела в кресле на кормовом возвышении, сбоку от нее пристроился на скамье священник Григорий.
— Святой отец, — ласково и умиротворенно звучал голос Ольги, — я примучила древлян и добилась своего. Но это лишь начало… Немало на Руси бед и горя, много зреет недовольства и смуты, а потому скорбит душа моя. Плох и никчемен властитель, который правит только силой и без раздумий льет кровь подданных. Оттого не усмирять хочу я Русь, а навести порядок во всех ее землях. Осенью сама поеду по русским городам и далеким весям, собственными глазами увижу, как живет мой народ, сама услышу его голос и плач. Дабы не повторилось нового Искоростеня, отменю полюдье, введу вместо него уроки и уставы, принесу мир и покой на всю Русскую землю. И ты поможешь мне в этом, святой отец. Расскажи еще раз, как взимают налоги императоры Нового Рима, чего при этом желают они и не хотят их сограждане, отчего так часто бунтуют ромейские горожане и смерды…
Напрягая память, воскрешая в голове картины прежней константинопольской жизни, Григорий отвечал на вопросы своей духовной дочери. Как хорошо понимал он Ольгу! Ей, женщине, трудно противиться влиянию, которым обладают даже в ее дружине многоопытные в военном деле воеводы, поэтому в борьбе за удержание власти она собирается опереться на другую силу — смердов, горожан, купцов, для чего желает как можно быстрее навести порядок на Руси, прослыв защитницей простого народа. Мудро, очень мудро!
Дальновидность его духовной дочери можно сравнить, пожалуй, лишь с прозорливостью самого Григория, когда сразу после прибытия в Киев он, не жалея времени, занялся изучением чужого и во многом непонятного для него народа — русов. Именно в результате этого однажды его сознание пронзила мысль: жена великого киевского князя может стать христианкой только при жизни своего мужа, но никак не после его смерти! Об этом прежде всего зримо свидетельствовал печальный опыт первого киевского князя-христианина Аскольда.
Отважнейший витязь, он вместе с князем Диром привел морем под стены Константинополя десять тысяч воинов-русов, заставив империю впервые по достоинству оценить силу и отвагу своего северного соседа. Будучи не только талантливым военачальником, но и мудрым политиком, Аскольд смог правильно понять истинное значение христианства, дающего в руки земного владыки почти такую же силу, как и небесному, провозглашая его власть над подданными и объявляя наместником Бога на земле. Однако, приняв христианство, сам Аскольд не смог распространить его не только на Руси или хотя бы в Киеве, но даже среди ближайших соратников. Он добился лишь того, что дружина и киевские горожане смирились с князем-христианином и открыто не выступили против его отступничества от веры отцов. Смирились и молчали, но не забыли измены Перуну и, как оказалось впоследствии, не простили этого.
Когда во время обострения соперничества между Киевом и Новгородом за главенствующую роль в деле объединения северных и южных русских земель в единой державе Аскольд был вероломно зарублен наемными убийцами-варягами, его дружина и киевский люд отнеслись к гибели своего князя-христианина на редкость равнодушно и не оказали сопротивления приплывшим под стены города новгородцам-язычникам. И ежели столь плачевной оказалась судьба Аскольда, смелого воителя и заступника русских земель, то каковой она могла быть у княгини-вероотступницы, не имевшей не только громкой боевой славы, но даже сколь-нибудь заметного влияния в дружине своего мужа Игоря?
В итоге длительных размышлений бывший центурион сделал вывод, что Ольга должна стать христианкой до того, как займет место Игоря. Властительнице Русской земли, изменившей в период правления вере предков, вряд ли было бы дозволено княжить дальше. Зато вдова великого князя, ставшая христианкой еще до смерти мужа, имела полное право занять место бывшего супруга и править до передачи власти своему сыну-язычнику.
Так и произошло. Произошло, как он предусмотрел вчера, будет происходить, как он считает нужным, сегодня и завтра. Но для этого он должен стать неотступной стеною и незаменимым советчиком великой княгини, своей духовной дочери…
Наперегонки с чайками неслись по речной шири красавицы-лодии. Зеленели по берегам древнего Славутича бескрайние леса, высились могучие неприступные утесы, желтели косы золотистого песка. А там, где вековые дубравы чередовались с подступающей к самой воде степью, стояли на крутых откосах каменные бабы с плоскими лицами и сложенными на животах руками. Вот вдали, за очередной излучиной, в дрожащем речном мареве возникли днепровские кручи, обрисовались на них крепостные стены стольного града всей Русской земли. И воевода Асмус встал со скамьи, взял на руки юного Святослава, поднял над головой.
— Смотри, княжич, вокруг тебя Русь, породившая и вскормившая всех нас. В тяжких трудах и жестоких сечах создавали ее для нас пращуры, морем соленого пота и реками горячей крови сберегли мы ее для вас, детей своих. А дальше блюсти ее ваш черед…
Резали голубую воду острогрудые лодии, увешанные по бортам рядами червленых щитов. Замерев, сидел на плече у седого воеводы юный княжич, глядел в расстилавшуюся перед ним неоглядную русскую ширь.
Что виделось ему, будущему великому полководцу, походы и деяния которого современники станут сравнивать с делами и подвигами Александра Македонского? Могучие русские дружины, которые вскоре поведет он освобождать последние восточнославянские племена, еще страждущие под властью иноземцев? Кровавые сечи на берегах Итиля и Саркела, когда под ударами его непобедимых полков рухнет и навсегда исчезнет исконный враг Руси — Хазарский каганат? Суровые лица другов-братьев, с которыми он пройдет через древний Кавказ, сметая преграждающих путь касогов и ясов, и встанет твердой ногой на всегдашней Русской земле — далекой Тмутаракани? А может, виделись ему седые Балканы, куда приведет Святослав не знающие поражений рати и остановится, вняв мольбам дрожащего от страха базилевса, лишь в нескольких переходах от столицы Нового Рима?
А может, ничего этого и не видел юный княжич, а просто молчал, очарованный раскинувшейся перед ним картиной красоты земли Русской.
— Храни и защищай Русь, — звучал голос Асмуса, — не жалей для нее пота и крови, времени и самой жизни, всегда помни о нашей славе и чести. Мы, которые начинали, завещаем и оставляем вам, русичи и внуки русичей, Великую Русь. Берегите ее и вершите начатое нами Дело.
