Святослав - Скляренко Семен Дмитриевич (читать книги полностью txt) 📗
Но не только на востоке империи было неспокойно, восстания и мятежи бушевали в самой империи, в Азии и во многих городах и землях вдоль Средиземного моря.
Ссылаясь на то, что идет защищать Гроб Господень, Иоанн ведет легионы в Малую Азию, вступает в Сирию, после ожесточенной битвы берет крепость Мемпеце, где завладевает прядью волос, якобы принадлежавшей Иоанну Предтече, налагает громадную дань на Анамею и Дамаск, врывается в Ворзю и не оставляет камня на камне от крепостей Валанеи и Вириты.
Однако не было покоя императору Иоанну, ему казалось, что земля горит у него под ногами, что весь мир против него, что его окружают одни враги.
Император Византии не ошибался. В продолжение всей своей жизни он был врагом других народов и теперь пожинал только то, что сеял. Безумный император хотел покорить мир, и теперь мир мстил ему. На крови, войне, несчастье других он хотел построить собственное счастье, а счастье уже давно отвернулось от него…
Теперь он возвращался из далекой Сирии в Константинополь, но сама природа словно задерживала его движение. На Иоанна и его воинов жаром дышала Аравийская пустыня. Там, где они проходили, долго еще среди песков высились могилы — болезни и моровая язва косили людей. Они были, казалось, властителями мира, но голодали в этой стране, где все сгорело, а люди, покинув свои шатры, ушли куда глаза глядят.
И как это бывает, император Иоанн обидел того, кто стоял к нему ближе всех, и тем заставил своего злейггего врага сделать последний шаг.
Когда войско переправилось через Пропонтиду и василевс увидел Византию, он обратился к своему проэдру со словами:
— Жадный, корыстолюбивый Василий, это ты повинен во всех несчастьях, которые непрестанно преследуют меня. Я осыпал тебя золотом, дал тебе богатейшие области Византии — Лонтиаду и Дризу. В знак любви и доверия назвал тебя — первого из всех паракимоменов — проэдром, первым после себя. Ты же обманывал и предавал меня. Ты думал о себе и только о себе. Ты не сделал ничего, чтобы Византия была сильна и счастлива. Ты не радел и обо мне, своем императоре.
Упреки эти были несправедливы: до сих пор проэдр Василий, как вернейший пес, день и ночь сторожил своего императора, выполняя каждое его желание, и делал лишь то, что повелевал император. Только Феофано проэдр помогал вопреки воле императора.
Проэдр не стал спорить с императором. Он понял, что вершина успеха Иоанна позади, что император стоит над бездной, куда давно уже влек его неумолимый рок. Осталось только подтолкнуть василевса.
В тот же день они заночевали с императором вблизи Олимпа, в доме патрикия, севастофора Романа. Патрикий, многим обязанный императору, достойно, с большой щедростью принимал Иоанна и его полководцев, устроив роскошный ужин.
Но во время ужина случилось нечто необычайное и страшное: после захода солнца на севере, у самого небосвода, появилась сверкающая звезда с ослепительно белым, похожим на конский хвост следом, который поднимался вверх. По бокам звезды высилось на небосводе несколько будто бы кровавых полос, напоминающих копья.
— Проэдр! — испуганно обратился к Василию император Иоанн. — Скажи, что предвещают эти полосы и звезды?
Проэдр Василий не задержался с ответом. Сколько раз в самые тяжелые минуты своей жизни обращались к нему с трудными вопросами императоры Византии, и каждый раз он утешал их, до тех пор пока сам не карал лютой смертью. Так и теперь проэдр Василий тотчас ответил императору Иоанну, а отсвет далекой звезды осветил его морщинистое, старческое лицо и седую голову.
— О василевс! Эти кровавые полосы, стоящие на небосклоне, -твои враги. Выше над ними висит твоя звезда, а ее хвост — это наша сила, легионы. Ты победишь, император!
Ответ удовлетворил пьяного императора. Он лег, но заснуть не смог. Позвав проэдра Василия, он велел налить кубок вина. И проэдр налил вина, а на дно бросил яд, который давно носил у сердца.
— Выпей, император, и ты спокойно заснешь! — сказал он. Император Иоанн выпил бокал до дна и в самом деле заснул так, как давно уже не спал.
Перед рассветом императору стало плохо, он проснулся от страшной боли в животе и в груди у самого сердца.
— Проэдр! — позвал император. — Что со мной? Я умираю…
Проэдр Василий долго стоял со светильником в руке у ложа императора и, прищурив глаза, смотрел на его бледное, перекошенное от боли лицо…
— Нет, император, — пересохшими губами ответил проэдр Василий, — ты не умрешь, ты — бессмертен, император.
— Как можешь ты говорить мне о бессмертии, — крикнул раздраженный и вконец перепуганный Цимисхий, — если я вижу: вот она — смерть?!
— Ты захворал, — утешал проэдр, — от тлетворного поветрия Азии, где всюду нас подстерегали болезни. Нам следует скорее ехать в Константинополь — там ты выздоровеешь.
Они тронулись на другой день вечером, когда стало немного прохладнее. Умирающего императора положили на носилки, которые привязали между двумя лошадьми. Глаза его заволакивало пеленой, смертный холод сковывал руки и ноги, а угасающий взгляд был прикован к звезде, которая неумолимо нависла на северной стороне неба.
— Что это за звезда? — шептал император. — Нет, это не моя звезда. Она идет с севера, слышишь, проэдр, с севера. Мы -только кровавые столбы, только столбы…
За императором шел Василий. Здесь, за носилками императора, он не был уже проэдром — первым, здесь он был последним.
С трудом передвигая слабые ноги, Василий думал о том, что вот они скоро придут в Константинополь, скоро там не станет императора Иоанна и похоронят его в им же выстроенном храме Спасителя на Халке. А тем временем в Константинополь приедет Феофано, за которой он тайно уже послал дро,-мон…
Но что даст это Василию? Не подняться ему. И Феофано пишет, что она тяжело больна. Что же остается? Песок поп ногами?!
В Великом Новгороде звонит колокол, и по узким улицам со всех концов на площадь у широкого Волхова спешат мужи новгородские, идут жены и дети.
С Волхова дует свежий ветер, там стоят на якорях, качаясь на высокой волне, широкие учаны и шнеки, длинные лодии с насадами, легкие струги. Вой и рыбаки, которые стоят на этих лодиях, не прочь бы побывать там, на берегу, на площади, где звонит колокол. Но встречная волна не пускает.
