Троянская война (СИ) - Бунтовский Сергей Юрьевич (полные книги txt) 📗
Надменный Агамемнон не остался в долгу:
— Устал воевать? Так беги прочь! Не стану тебя умолять остаться, благо, что другие не убегут и доведут дело до конца. Обидно тебе, что не оценили тебя? Да, ты и вправду силен, но ведь это не твоя заслуга, а лишь дар богов! Так что возвращайся со своими кораблями во Фтию и правь там мирмидонцами. Я не опечалюсь, и твой гнев меня не трогает. Но за дерзость твою поступлю я так: раз Аполлон отнимает мою Хрисеиду, я ее с почетом и дарами отправлю отцу. Себе же я возьму твою рабыню Брисеиду. Силой ее у тебя заберу, чтобы ясно ты понял, насколько я выше тебя и сильнее. И пусть это послужит уроком всем, кто рискнет ставить себя наравне со мною!
Побелели у Ахилла пальцы, сжимавшие рукоять меча. Колебался он, не зная, стоит ли броситься вперед и попытаться зарубить Атрида, как требовало сердце, или отступить в этот раз, как подсказывал разум. Неизвестно, на что бы он решился, но вмешалась в спор Афина, заботившаяся о благе ахейцев. Незримо слетела она с Олимпа и, став сзади Ахилла, приказала ему:
— Словами какими хочешь рази Атрида, а за оружие и думать не смей схватиться! Смири сердце и знай, что не останется эта обида неотомщенной. Троекратно вскоре возместит тебе Агамемнон потерю!
Узнал Палладу Ахилл, и хоть все у него внутри кипело от ярости, учтиво ответил:
— Как бы моим духом ни владел гнев, я слушаю божественную волю, ведь тем, кто послушен богам, и боги охотно внимают.
Успокоенная богиня исчезла, а Ахилл, раз уж ему было запрещено взяться за оружие, отвел душу, вволю обложив ванакта всеми известными ругательствами. Под ухмылки стоящих кругом воинов Агамемнон был вынужден выслушать о себе немало интересного. А выговорившийся герой напоследок пообещал, что хоть и не будет защищать свою добычу с оружием в руках, но с этого момента больше не вступит в бой, как бы ни теснили ахейцев троянцы.
Не остался в долгу Атрид, и долго еще ругались бы вожди, если бы не взял слово Нестор Пилосский. Старик, переживший уже два поколения людей, попытался погасить спор, взывая к разуму воинов и предлагая им помириться. Понимая, что ругаясь прилюдно, выставляют они себя на посмешище, распустили цари собрание.
Агамемнон вернул Хрису дочь и забрал Брисеиду у Ахилла, тот же со своими воинам удалился в свой лагерь и больше не участвовал в жизни ахейского войска.
Оскорбленный и чувствующий себя униженным Пелид в одиночестве отправился на безлюдный морской берег, где воззвал к своей матери. Жгло его душу решение ванакта, но больше всего оскорбляло его то, что никто из присутствовавших при этом царей не вступился за правду.
Фетида не замедлила явиться на зов сына. Легким облаком вышла она из воды и предстала перед ним в человеческом образе. Видя страдания сына, обратилась бессмертная к герою:
— Какая печаль посетила твое сердце? Не скрывай, расскажи все матери.
Долго говорил Ахилл, рассказывая о своих подвигах и нанесенной ему обиде. Пришла ему мысль, как может помочь ему мать и посрамить Агамемнона. Просил он Фетиду обратиться к самому Зевсу, чтобы тот помогал в предстоящих боях троянцам до тех пор, пока не загладит ванакт свою вину перед Пелидом.
— Пусть разгромит Гектор чванливого микенца, пусть гонят троянцы ахейцев вплоть до их кораблей, чтобы осознали все наглецы, как беспомощны они без Ахилла. Пусть прочувствует Агамемнон, как ошибся он, обесчестив храбрейшего из ахейцев.
Согласилась мать помочь, но просила Ахилла за это совершенно воздержаться от участия в боях. Так герой и поступил. Оставался он у своих чернобортых кораблей и не появлялся за пределами мирмидонского лагеря. Не посещал он военные советы и пиры, оставались его воины в палатках, когда шли бои.
Фетида же на Олимпе молила владыку богов исполнить ее просьбу. Долго не хотел Зевс соглашаться, понимая, что это приведет к ссоре с его царственной супругой, которая сочувствовала ахейцам, однако в конце концов уступил.
Не прошло появление Фетиды на Олимпе незамеченным. Догадалась Гера, о чем могла просить морская богиня громовержца. Набросилась она на супруга с упреками:
— Избегая меня, в тайне любишь ты принимать решения. Никогда ты не посоветуешься со мной, никогда не раскроешь своих мыслей и планов! Или я тебе так докучаю расспросами, что избегаешь меня? Или я плохое посоветую? Вот боюсь я, что сегодня обманула тебя среброногая Фетида, убедив ради ее сына погубить множество достойных мужей! Неужели ради ее благодарности пойдешь ты на это?
— Все ты замечаешь, все узнаешь! — проворчал помрачневший Кронид, — если я так поступаю, значит мне это угодно! И не вздумай перечить! Сиди и молчи, когда я вершу свою волю! Если же противиться мне захочешь, то не спасут тебя от моего гнева и все боги неба и океана!
Знала Гера, что скор на расправу Зевс, и испугалась угрозы. Замолчали и другие боги, хоть и не все поддержали решение владыки. Кронид же стал думать, как выполнить обещание.
Прежде всего, нужно было заставить врагов сойтись в большом открытом сражении, а в последнее время ахейцы предпочитали вести осаду, не устраивая кровопролитных штурмов. Ведь утомились воины за долгие годы и уже не горели желанием рисковать своими жизнями.
Поэтому послал Зевс Агамемнону лживый Сон-Гипнос, внушая, что теперь падет Троя, так как все олимпийские боги сошлись на этом мнении.
Поверивший видению-обману, был твердо уверен ванакт, что наконец-то завоюет Трою. Ранним утром, облачившись в парадные одежды и взяв в руки царский скипетр, пошел Атрид по лагерю, поднимая бойцов и вождей.
Созвав достойнейших на совет, объявил Агамемнон о бывшем у него ночью вещем сне и повелел строить войска для битвы. Зная, что войско устало, решил Агамемнон взбодрить воинов. Притворно предложил он всем плюнуть на перенесенные страдания и возвращаться домой, надеясь, что из гордости и алчности откажутся от такого предложения воины.
— Да, будет стыдно нам бежать, когда на каждого троянца приходится по десятку ахейцев, но зато все целыми и невредимыми вернутся к женам и детям. Пусть поколения греков стыдятся бесполезного похода своих предков, но вы сможете увидеть родные дома, — говорил он.
Думал ванакт, что возмутятся этим трусливым предложением ахейцы и потребуют вести войну до победы. Однако произошло все наоборот. Радостно кинулись к кораблям воины, стремясь поскорее отправиться на родину. Так бы и закончилась война, но слетела Афина в лагерь, нашла Одиссея, и вдохновленный богиней царь Итаки стал останавливать бегущих воинов.
Встретив у кораблей царя или знатного воина, говорил Одиссей:
— Что с тобой приключилось? Разве ты трус, чтобы бежать с войны? Вернись в лагерь и успокой своих воинов. Мы же не знаем, что на уме у Атрида. Скорее всего, он просто испытывает нас. Выявив трусов, ванакт с ними жестоко расправится для примера другим.
Но не только словами возвращал Одиссей на совет воинов. Некоторым наиболее стремящимся уплыть ахейцам досталось царским жезлом по голове и спине.
Тем же, кто громче всех кричал и звал войско домой, резко и грубо закрывал он рты.
— Кто ты такой, чтоб кричать и командовать! Иди на свое место и слушай, что решат те, кто получше тебя! Ты ни в бою, ни на совете никогда не играл никакой роли, так что молчи! Не тебе принимать решения! Есть у нас царь, и он один имеет право повелевать! — прокричал Одиссей в лицо одному. Обозвал трусом другого, и постепенно стали успокаиваться воины.
Присоединились к Одиссею другие вожди, и сообща смогли они вернуть разбежавшихся ахейцев на место общего собрания. Приняла Афина образ вестника и стала рядом с Одиссеем, а он взял слово.
Все свое красноречие проявил сын Лаэрта, убеждая слушателей в том, что нельзя возвращаться в Элладу без победы. Приводил он разные аргументы, возбуждая алчность и честолюбие, гордость и благородство и, в конце концов, добился своего.
Разгорелась в ахейцах воинственный пыл, и громогласно стали они требовать вести их на бой. Чтобы еще больше поднять дух воинов, предложил Нестор построить войско не как обычно по видам вооружения (когда лучник стоит рядом с лучником, а щитоносец с щитоносцем), а по родам и племенам, чтобы каждый бился на глазах у своих родных.
