Битва за Кавказ - Корольченко Анатолий Филиппович (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
— Это 40-й танковый корпус. Но у Клейста же ещё и 3-й! Где он?
— Под командованием командира 3-го танкового корпуса генерала Макензена создаётся группа из горной румынской и 4-й немецкой горнострелковой дивизий. Она будет усилена группой из 23-й танковой дивизии. Все эти силы начнут наступать от Нальчика и Прохладного на Владикавказ.
— А как вы намерены использовать 52-й армейский корпус? — подал голос молчавший до этого Гальдер.
— Пока он следует за 40-м, через Моздок, а затем наступает на юг, на Владикавказ.
— Но в корпусе нет танков, одни лишь пехотные дивизии! А у Владикавказа, надо полагать, создана серьёзная оборона! — опять заявил о себе Гальдер.
Пренебрегая замечанием генерала, которого в последнее время Гитлер терпел с трудом, он сказал:
— После форсирования Терека нужно прежде всего уничтожить русских в излучине, южнее реки. Одновременно ударить танковым тараном на Грозный... Кстати, когда начало наступления?
— Второго сентября.
— Надеюсь, Грозный будет взят в кратчайший срок?
— Мой фюрер! Генерал Клейст намерен овладеть городом к 5 сентября, чтобы уже на следующий день начать наступление на Махачкалу. Учитывая сосредоточенные здесь резервы русских, захват Махачкалы возможен 15 сентября.
— Ну что ж, фельдмаршал! Я утверждаю эти сроки. Но это моё последнее предупреждение вам.
Однако обещанного Листом успешного наступления на Грозный и Махачкалу не произошло.
В своём дневнике Гальдер 7 сентября записал: «Войска ударного крыла на Тереке лишь незначительно продвинулись вперёд. Успехи под Сталинградом, где атаки противника на наш северный фланг стали ослабевать. На остальном фронте никаких особых событий. Противник заметно успокоился».
8 сентября тот же Гальдер писал: «Сопротивление в районе Новороссийска. Успехи под Сталинградом. В остальном без изменений. Недостаточное продвижение группы армий «А» серьёзно разочаровывает фюрера. Упрёки в адрес руководства и генералитета вообще. Миссия Иодля к Листу привела к тому, что он (Иодль) требует теперь не выдвигать вперёд горный корпус, а отвести его назад. Из-за этого совершенно испортилось настроение».
Что же произошло в тот день в гитлеровской Ставке? Какие события омрачили чело фюрера?
Ещё 1 сентября Гитлер приказал командующему группой армий «А» фельдмаршалу Листу прорваться 4-й альпийской дивизией через горные перевалы в Закавказье. Сюда же нацеливалась и 1-я альпийская дивизия «Эдельвейс». С 17 августа, вот уже более трёх недель, в заоблачной выси перевалов шли непрерывные ожесточённые бои.
Многие перевалы оказались в руках егерей. Оставалось спуститься с гор к морю. Но сделать это было непросто. Военная машина основательно забуксовала.
Лист неоднократно сообщал в Ставку, что вряд ли удастся пробиться к Сухуми через горы. Но Гитлер об этом и слушать не хотел.
— Главное — вырваться к Сухуми. Овладев этим городом, мы обеспечим наступление дивизий Руоффа у Новороссийска и Туапсе. После этого советские армии не устоят на грозненском направлении.
Тогда Лист связался с ближайшим советником Гитлера генералом Йодлем.
— Ни я, ни командир горнострелкового корпуса генерал Конрад не можем нести ответственность за дальнейшее бесперспективное наступление альпийских дивизий, — настаивал Лист. — Весьма желательно, чтобы вы прибыли сюда, в Сталино [2], где можно было бы обсудить план дальнейшего действия.
Иодль согласился.
Накануне приезда начальника штаба оперативного руководства генерала Иодля у Листа состоялся обстоятельный разговор с генералом Конрадом.
На марухском направлении полки 1-й горнострелковой дивизии имели призрачный успех. У Клухорского перевала егеря с трудом отбивали контратаки советских частей. Полки 4-й альпийской дивизии вели безуспешные бои у перевалов Санчаро, Умпырского, Аишха, Псеашха. У селения Псху егеря едва не угодили в окружение. Только счастливая случайность помогла им вырваться. В районе перевала Доу немецкий воздушный десант был уничтожен до последнего парашютиста.
А ведь до Сухуми всего тридцать километров!
Но даже если и вырвутся дивизии к этому черноморскому городу, они окажутся отрезанными от главных сил группы. Русские обязательно перехватят в тылу дороги и тропы...
Иодль прибыл к Листу 7 сентября. Туда же прилетел и генерал Конрад. Обсудив обстановку, все трое пришли к единому мнению: корпус действительно надо выводить с гор.
Когда Иодль, возвратившись от Листа, доложил Гитлеру свои соображения относительно отказа от задуманного прорыва в Сухуми, тот пришёл в неистовство.
Как мог начальник штаба оперативного руководства поддерживать план Листа, идущий вразрез с планами фюрера? И почему Лист, вместо того чтобы исполнить приказ, пытается его игнорировать? И это делает Лист, тот самый генерал, на которого так надеялся фюрер в своих планах!
— Гальдер! — обратился он к начальнику Генерального штаба. — Я отстраняю фельдмаршала Листа от командования группой «А». Он не в состоянии выполнить требуемое!
— Кого назначить вместо него?
— Пока командовать буду я. Но, полагаю, будет Клейст.
— Слушаюсь, мой фюрер.
9 сентября Гальдер записал в дневнике: «16.30 — визит генерал-фельдмаршала Кейтеля. Лист должен уйти со своего поста. Намёки на дальнейшие изменения в высших инстанциях. Видимо, это касается и меня...»
Фельдмаршал Лист в тот же день сложил с себя командование группой «А».
В предположении о своей участи Гальдер не ошибся. Гитлер не любил его за академизм, аргументированность своих решений, часто не совпадающих с его, фюрера, мнениями. Его устраивал такой начальник штаба, который беспрекословно выполнял бы то, что он говорил.
Последнюю запись в своём дневнике Гальдер сделал на 460-й день войны, 24 сентября 1942 года.
Начальником Генерального штаба сухопутных войск стал недавно испечённый генерал Цейтцлер, служивший в прошлом начальником штаба 1-й танковой армии, а позже во Франции у фельдмаршала Рунштедта, впавшего в немилость после разгрома у Ростова.
Глава 4.
ТЕРСКИЙ РУБЕЖ
В штабе Закавказского фронта
Вечером 25 августа в штаб Закавказского фронта из Грозного поступило донесение: наши войска сдали Моздок.
Прочитав его, командующий фронтом генерал Тюленев молча положил документ и, не скрывая волнения, закурил.
Он хорошо знал ту обстановку, что сложилась там, за хребтом, знал то многое, что должен знать командующий фронтом. Ему были известны и сила наступающей на Моздок 1-й немецкой танковой армии и немощь наших малочисленных отрядов, которые с трудом, на последнем дыхании, бились с танковыми дивизиями Клейста. Он даже подсознательно, не признаваясь себе в том, допускал вероятность сдачи Моздока. Но вот пришло сообщение — и в сердце кольнуло. После Моздока для немецких дивизий открывалось прямое направление к Грозному, а потом и к Закавказью.
Закавказье... Казалось бы, далёкий от войны край, но теперь и он опален огнём. И опасность не только на севере, где обороняется Северная группа войск фронта. Опасность и в тылу, у границы с Турцией и Ираном. Правители этих государств настроены к Советскому Союзу весьма недоброжелательно. Того и гляди, как бы ни ударили в спину.
С началом войны Германия усилила влияние в Иране, наводнила её разведчиками и диверсантами, создала многочисленные организации фашистского толка. Взбудоражились банды в отсталых племенах. Всё это делалось, чтобы в нужный момент нанести удар по Советскому Закавказью и Средней Азии, а также по Афганистану и Индии.
Советское правительство вынуждено было ввести 25 августа 1941 года на территорию Северного Ирана войска. Это право определялось договором, заключённым ещё в 1926 году.
