Кардинал Ришелье и становление Франции - Леви Энтони (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
Таким образом, покупательная способность турского ливра различалась в зависимости от времени, места и типа товара, выставленного на продажу. Если взять крайние случаи, то есть предположить, что это наихудший момент, самое неудачное место и товар представляет собой самые дорогие предметы роскоши, но все ограничено территорией Франции и временем жизни Ришелье, то покупательная способность турского ливра легко могла различаться в десятки и более раз.
Церковными декретами 1425 и 1455 гг. дозволялось ссужать деньги под залог при выгоде, не превышающей десять процентов, а в XVI в. королевские и муниципальные заемщики выплачивали по долговым обязательствам от восьми до шестнадцати процентов. С другой стороны, благополучное возвращение корабля с Востока могло принести прибыль, составляющую от двадцати до ста пятидесяти процентов от затрат на одно плавание. Небольшие предприятия, занимавшиеся торговлей или ремеслами, процветали, и все спекулятивные подрядчики, сдававшие внаем городские дома, равно как банкиры и государственные чиновники, ответственные за сбор налогов, сколачивали, а порой и теряли целые состояния, но деньги тем не менее были ненадежным вложением капитала. Их обычно как можно скорее обращали в источник дохода, чаще всего путем покупки должностей.
1
ЦЕРКОВНЫЙ ДЕЯТЕЛЬ И ГОСУДАРСТВЕННЫЙ МУЖ: ЦЕЛИ И АМБИЦИИ
Арман Жан дю Плесси де Ришелье впервые появляется на французской политической арене, когда представители духовенства поручают ему, двадцатидевятилетнему епископу Люсонскому, обратиться от их имени с речью к Людовику XIII на заключительной сессии Генеральных штатов. [1] В то время он еще не был широко известен, но на протяжении работы штатов вел переговоры от лица духовенства, не скомпрометировал себя принадлежностью к какой-либо фракции, имел могущественного патрона — кардинала Франсуа де Сурди, архиепископа Бордо, — и был принят благодаря семейным связям в окружении тринадцатилетнего короля. Он выступил со своей речью 23 февраля 1615 г.
Франция тогда существовала лишь как географический объект с нестабильной восточной границей. Она была гораздо меньше, чем в наши дни, и объединяло ее в основном теоретическое признание верховенства королевской власти над местной и феодальной, лишь спорадически воплощаемое в жизнь. Северо-восточная граница Франции сначала шла параллельно течению Соммы, включая лишь Амьен, а Аррас и Моне оставались севернее. Граница поворачивала к югу на значительном расстоянии от Рейна. На востоке Дижон и Лион были включены в состав Франции, но прилегающие к ним с востока территории были не очень большими, даже после того как Генрих IV вернул в 1600 г. соседние провинции Бресс и Бюги. На юго-западе Руссильон оставался зависимой от Испании территорией Каталонии. За ровной линией северо-восточной границы Франции принадлежали весьма спорные территории Тульского, Мецского и Верденского епископств.
До середины XV в. короли Франции фактически не контролировали все свои вассальные территории севернее Луары и лишь половину их — к югу от нее. В 40-е гг. XV в. англичане были изгнаны из Нормандии и Гаскони, а земли герцогств Бургундия, Анжу и Бретань были аннексированы королем на протяжении второй половины этого столетия. Поскольку они включали Прованс, из областей на юго-востоке Франции неподвластными французскому королю оставались только Авиньон и соседнее папское государство, Конта-Венессен. [2] На Мезе Седан оставался самостоятельным княжеством. На юго-западе существовало независимое Наваррское королевство, включавшее земли за нынешней испанской границей на крайнем западе Пиренеев.
Реальную политическую проблему для Франции создавало наследство Карла V (1500–1558). Добившись трона Священной Римской империи с помощью подкупов, он опередил французского короля Франциска I, чьим соперником и врагом оставался всегда, и унаследовал владения всех своих предков. От Фердинанда Арагонского и его жены, Изабеллы Кастильской, ему достались большая часть Иберийского полуострова, Сицилия, Неаполь и Сардиния; к этому наследству он сам присоединил Милан и Тунис. От Марии Бургундской он унаследовал большую часть Нидерландов, самостоятельно приобретя затем северные провинции, а от Максимилиана Габсбурга получил Австрию, Тироль и Эльзас, добавив к ним затем Богемию, Моравию, Силезию и часть Венгрии.
К 1618 г. только Савойя, протянувшаяся от Женевского озера до Средиземноморья, Лотарингия, которая включала герцогство Бар, и Швейцарская конфедерация образовывали независимые буферные зоны между восточной границей Франции и территорией Габсбургов. Реальная власть Габсбургов в Европе зависела от связи между территориями испанской ветви этого дома в Милане и владениями на Рейне и Дунае, которую можно было осуществить только через альпийские перевалы, Швейцарские кантоны и далее по верхнему течению Рейна, который был судоходным начиная от Кура. Эту дорогу перекрывал Граубюнден (французское название — республика Гризонов) — три протестантские лиги, образовывавшие небольшую федерацию («Бунд») на горной территории. Только в Граубюндене находились свободные от венецианского контроля перевалы через Альпы, ведущие на север из «католической долины», известной как Вальтеллина и расположенной к востоку от северной оконечности озера Комо. Франции необходим был контроль над этими перевалами.
Население Франции насчитывало около пятнадцати миллионов человек — меньше, чем могла прокормить густо покрытая лесами земля. Однако оно подвергалось жесткой эксплуатации со стороны местных феодалов, образовывавших многоступенчатую иерархическую лестницу, и часто страдало от нехватки продовольствия, особенно в те годы, когда случался неурожай зерновых — основной сельскохозяйственной культуры. Механизм вертикальной социальной мобильности, позволявший человеку добраться практически до вершин городской общественной иерархии, возник в 1604 г., когда была узаконена существовавшая де-факто возможность передачи по наследству судебных и административных должностей. Должности в суде давали их владельцам дворянский статус с соответствующими социальными и финансовыми (в виде освобождения от налогов) привилегиями, а они теперь были обязаны платить в казну ежегодный взнос — полетту (paulette). Выплата полетты позволяла, с некоторыми ограничениями, продать должность или передать ее по наследству. [3] Эти оплачиваемые должности, к тому же обеспечивавшие положение в обществе, со временем превратились в постоянный источник дохода. Они высоко ценились, и поскольку их создание приносило прибыль и в казну, число их стремительно росло.
На иерархической лестнице эти новопожалованные дворяне, постоянно пополнявшие свои ряды за счет студентов-правоведов и «судейских», занимали место между старым военным «дворянством шпаги» (noblesse d’épée), из рядов которого по-прежнему назначались губернаторы провинций, и сравнительно недавно разбогатевшим и образованным городским купеческим сословием, которое все чаще посягало на традиционную монополию духовенства в административной сфере.
Чувство лояльности у людей этой эпохи имело феодальную, местную или религиозную, но отнюдь не национальную окраску. Провинциальные диалекты, звучавшие из уст бретонцев и провансальцев, гасконцев и эльзасцев, немало препятствовали объединению нации посредством общего языка. Обычаи, формы земледелия, способы эксплуатации природных ресурсов и жизненный уклад сильно отличались друг от друга в разных областях страны; в частности, они зависели от близости региона к морю, климатических различий и плодородия почвы. Обычное право, характерное для севера страны, отличалось от действующего на юге римского или имперского права, а столкновения между католиками и гугенотами продолжались и в период между опубликованием в 1598 г. Нантского эдикта, предоставившего относительную «свободу вероисповедания» гугенотам, и его отменой в 1685 г. Экономические силы дали Франции импульс к обретению благосостояния, которого остальные страны Западной Европы достигли, пока в ней бушевали разрушительные религиозные войны второй половины шестнадцатого столетия, но страна все еще была лишена какого-либо национально-культурного единства. Созданию такого единства Ришелье посвятил всю свою жизнь.
