Семь (СИ) - Владимирова Инна (лучшие книги без регистрации .TXT) 📗
- Мне нельзя здесь быть, так что... пустите меня, прошу вас.
- Не бойся, я графу ничего не скажу. Этот маленький разговор останется между нами.
Надя, услышав его слова, замерла, подняла голову и посмотрела в глаза Виктору Сергеевичу, ища в них подсказки о том, что сейчас Иблисов сыграл с ней какую-то глупую шутку. Она не верила в подлинность его слов.
- Не скажете? - шепотом спросила она, не привыкшая к такому обращению к ней со стороны господ.
- Не скажу, - пообещал он. - Так что же ты делала здесь?
- Мне нужно было подышать свежим воздухом. Да и к тому же, - она обвела взглядом окружавшие их деревья, озеро, небо. Ее глаза сразу же заблестели восхищенным блеском. - Здесь же так красиво, особенно ночью...
- Действительно, красиво, - задумчиво произнес граф Иблисов, глядя на девушку. - А почему же тебе не стоит бывать здесь? Ведь ты выходишь всего лишь посмотреть на озеро. Не вижу в этом ничего плохого.
- Хозяин считает, что мне не стоит выходить из дому ночью, ведь моя помощь может понадобиться в любой момент. Я стараюсь не нарушать их воли, иначе накажут меня. Но... сейчас... я думала, что они будет заняты с вами и не вспомнят обо мне...
- Якубов тебя накажет? - брови Иблисов удивленно поползли вверх. - Никогда бы не подумал, что он может быть так строг со своими слугами.
- Это не... - Надя не договорила, вовремя закрыв рот. Видимо, она поняла, что сболтнула лишнего. - Не важно. Пустите, я пойду в дом.
- А если я не пущу тебя? - Виктор Сергеевич лукаво улыбнулся.
- Не дай бог нас увидят вместе, - прошептала Надя. - Мне тогда несдобровать...
- Почему же? Неужели слугам нельзя видеться с друзьями их господ?
- Мне - нет.
- Отчего же? - Иблисов склонил голову набок, разглядывая личико Нади, которое обрамляли ее темно-русые, чуть вьющиеся волосы. - Как же ты тогда будешь исполнять их прихоти?
Надя посмотрела на него, поджав губы, покачала головой, тяжело вздохнула и шепотом попросила:
- Отпустите меня, пожалуйста. Я и так наговорила слишком много из того, чего я вам вообще говорить не должна была.
Иблисов внимательно посмотрел на Надю. Маленькая, хрупкая, она еле доходила ему до плеч; он даже боялся чуть сильнее сжать ей руку - иначе мог сломать. Ее вроде и по-крестьянски простое, но при этом милое личико с большими карими глазами, миниатюрным носиком и кукольными пухлыми губками чем-то понравилось ему.
В слабом свете луны еле заметно блеснул на ее шее маленький золотой крестик.
- Что ж, - произнес Виктор Сергеевич, отпуская маленькую холодную ручку, - иди же.
Буркнув быстрое «спасибо», девушка заспешила к дому. Лишь чуть не дойдя до горящих теплым светом окон, она остановилась, обернувшись на пару секунд, поглядела на Иблисова, который остался стоять на том же месте, и скрылась внутри дома.
Виктор Сергеевич остался на прежнем месте. Лишь когда девушка скрылась от его взора, он перевел взгляд с двери, за которой скрылась Надя, на спокойную воду озера, разглядывая луну в серебристых отблесках. Ему показалось несколько странным не только поведение этой девушки, но и ее ответы. Почему ей запрещалось выходить ночью к озеру? И почему ей нельзя видеться с ним? И почему граф Илья Михайлович (а Иблисов никогда бы не подумал, что тот может строго обходиться со своими слугами) мог ее наказать? Всего этого он пока не знал, но собирался в скором времени выяснить. Это подогрело его интерес, и графу Иблисову имение Якубова уже не казалось таким скучным.
Всю оставшуюся ночь он провел перед озером, опираясь на перила и задумчиво глядя в темнеющий горизонт. И лишь только начало рассветать, как все вокруг ожило - цыгане вышли из дому, оглашая всю округу своей громкой песней, заревел уставший медведь. Впереди всей этой пестрой процессии шел, приплясывая, пьяный граф Илья Михайлович, наглым образом обхватив за талию одну из цыганок в цветастой юбке. Поравнявшись с Иблисовым, Якубов сказал ему что-то невнятное и нетвердым шагом пошел к самой воде. Не снимая сюртука, он вошел в воду и поплыл к середине озера. Разбуженный лодочник, быстро погреб на лодке за ним. Цыгане остались на берегу, продолжая петь свои песни.
Виктор Сергеевич наблюдал за своим другом, чуть скрываясь от него за кустами гортензии. Ему всегда было интересно наблюдать за тем, как на людей действует алкоголь. Он наблюдал за ними, как ученый следит за реакцией белых мышей в клетке на тот или иной препарат, введенный им. Иблисову всегда было интересно, ведь сам он никогда не напивался. Алкоголь его не пьянил, как много он бы ни выпивал. Чем больше он в себя вливал, тем становился трезвее. Порой ему хотелось напиться до беспамятства, чтобы потом, проснувшись спустя двое суток, ничего не помнить о прошедшей ночи, но алкоголь на него не действовал, поэтому графу оставалось только одно - наблюдать за своими кутящими друзьями.
В продолжение всей своей жизни Иблисов не пристрастился ни к чему - ни к женщинам, ни к вину, ни к картам, ни к почестям, и со всем тем, в угодность товарищей и друзей, напивался очень часто, не влюблялся в женщин, которые хотели ему нравиться, никогда не проигрывал в карты, даже когда была мода проигрываться. Будучи эгоист в высшей степени, он однако слыл всегда добрым малым, готовым на всякие услуги.
Единственное, что хоть как-то помогало Иблисову - это дуэли. Во время каждой из них он получал такой прилив адреналина, что его ему еще хватало на несколько дней. Только когда он, стоя напротив своего противника, крепко сжимал в ладони пистолет или шпагу, Виктор Сергеевич чувствовал себя в том странном состоянии, в каком бывают все пьяницы, но при этом сохраняя способность трезво мыслить. Лишь мысль о самой дуэли, что с давних пор была запрещена, уже кружила ему голову. Но, к его сожалению, это время давно ушло - последняя дуэль была совершена им на последнем курсе университета. Если когда-то давно, во время университетской учебы, он мог вызывать каждого второго молодого человека, который по каким-либо причинам не нравился ему, смело веря в свою победу, то теперь же и дуэли были запрещены, и молодежь уже не интересовалась ими, ценя свои жизни, - дуэли вышли из моды. И Иблисову приходилось скучать, коротая время в библиотеке за древними фолиантами или живя глупой праздной жизнью.
Глядя скучающим взглядом на то, как лодочник пытается затащить в лодку брыкающегося и кричащего не своим голосом графа, Иблисов зевнул, прикрыв рот кулаком, а затем, развернувшись, ушел в дом. После долгого пути и бессонной ночи, проведенной сначала в компании графа Якубова и его сына, а затем со стеснительной и немного странноватой Надей, Виктор Сергеевич хотел только одного - поспать, и как можно дольше.
Поднимаясь по лестнице на второй этаж, где была расположена отведенная ему комната, Иблисов столкнулся с Надей. Та, лишь краем глаза увидев его в мягкой полутьме коридора, тихо всхлипнула, пряча от него лицо, и прошептала слова извинения.
Длинный коридор освещался лишь одним окном в его конце, света от которого в это время почти не было. Но даже почти в полном отсутствии света Иблисов сумел разглядеть чуть красноватые глаза девушки и ее опухшие губы.
- Ты плакала? - полушепотом спросил он. Граф догадывался, что это правда, и девушка проплакала всю ночь.
- Мне нужно идти, - повторила она заученную фразу. - Меня позвали и ждут.
- Никто тебя не звал, - Виктор Сергеевич схватил ее за запястье, отчего она слабо вскрикнула. - Граф только что полез купаться в озеро, ему сейчас не до тебя.
Но Надя, лишь коротко мотнув головой из стороны в сторону, резким движением выдернула свое запястье из его холодных пальцев и заспешила вниз по лестнице. Иблисов же успел разглядеть на том месте, где только что были его пальцы, небольшое светлое сине-фиолетовое пятнышко, значению которому он тогда не придал. Он покачал головой и продолжил идти в свою комнату.
Мысли о том, что в доме графа творятся странные вещи, не переставали мешать ему ни на секунду. Он часто просыпался ночью, отвлекаясь на свои глупые мысли, за что был зол на самого себя.
