Бич и молот. Охота на ведьм в XVI-XVIII веках (с иллюстрациями) - Антология (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗
Судя по записям Роу, жертвами четырех ведьм становились прежде всего те люди, которые отказывали им в пище. Уильям Фостер, рыбак, не дал матушке Девел маленькую рыбку, жена Вилли-пекаря тоже прогнала ее. Оба заплатили за свою жадность. Матушка Девел околдовала их, но ненадолго.
Иногда ведьмы помогали другим. Джордж Уиттинг, слуга Мэтью Гловера из Итона, поссорился с человеком по имени Фостер и пришел просить матушку Даттон слепить ему восковую куклу. Она согласилась и позвала матушку Стайл и матушку Девел на помощь. Как только изображение Фостера было готово, матушка Девел позвала Банна, своего помощника, и, когда тот появился, приказала ему: «Мучай его без пощады» — и воткнула шип боярышника туда, где должно быть сердце, так что он долго лежал при смерти, но после матушка Даттон сделала так, что он снова поправился».
Выздоровление жертвы означает, что либо магия оказалась недостаточно сильна, либо, вопреки утверждению Джона Уолша, ведьма все-таки могла исправить вред, который причинила. Возможно, в данном случае речь идет именно о неудачном колдовстве, ведь смерть Фостера была работой «на заказ», невыполнение которого наверняка повредило бы репутации ведьм. А потому, как только стало ясно, что колдовство не удалось, старухи, чтобы смягчить удар, нанесенный их гордости, заявили, будто матушка Даттон намеренно сняла с Фостера порчу. В пользу такой версии свидетельствует запись, которой заканчивается рассказ об этом происшествии: «В конце концов своим колдовством они убили его корову». Другими словами, ведьмы попытались восстановить свою репутацию более мелким колдовством, на успех которого было больше шансов, как они считали, и оказались правы.
Это первый засвидетельствованный случай, когда ведьмы собирались вместе, чтобы совершать свои преступления. Массовые процессы, похоже, именно потому так редки в истории английского ведовства, что ведьмы предпочитали работать в одиночку. А тут на скамье подсудимых оказались сразу четверо. Да к тому же матушка Стайл заявила, что некая матушка Сидр, «которой теперь уже нет в живых, была главной ведьмой». Это означало, что не только эти четверо, но и другие ведьмы округи собирались вместе и даже имели некое подобие организации, во главе которой стояла одна из них.
Элизабет Стайл, как матушка Фрэнсис до нее и многие другие после, утверждала, что ее обманом вовлекли в занятия ведовством, и возлагала вину за это на матушку Девел и матушку Даттон. Чаще всего ведьмы упоминали об этом просто как о свершившемся факте, однако матушка Стайл, похоже, надеялась спасти свою шкуру за счет товарок. То же самое желание видно в ее рассказе о превращениях отца Розимонда в разных животных и его колдовстве. К примеру, она утверждала, что он может не только насылать порчу, но и «возвращать всякому околдованному здоровье»; и поведала, как он однажды «повернул руку ребенка задом наперед», а матушка Даттон исправила вред, развернув ее обратно.
Вот какую историю рассказала Элизабет Стайл о своем духе-помощнике Томасу Роу, главному дознавателю. Однажды пошла она в старый Виндзор, где жил один столяр, чтобы купить у него молока. К несчастью, служанка еще только начинала доить, когда она пришла, так что пришлось ей возвращаться ни с чем. Но дома она обнаружила молоко и сливки, которые принес Филипп, ее крыса. Еще она сказала, не без гордости, что против воли «четверых или даже пятерых человек было бы мало, чтобы привести меня» в Рединг, ибо Бани, другой дух-помощник, «повстречался мне по дороге в виде черного кота» и пообещал помочь бежать. Но она отвергла его предложение.
Чтобы уж наверняка очернить старую каргу на костылях, Элизабет Стайл заявила, что сразу после ареста та приходила к ней и предлагала деньги, чтобы только она не выдавала их секреты. Если она их предаст, пригрозила матушка Маргант, дьявол, их общий хозяин, ее накажет.
Сам тюремщик, а может быть, кто-то из призванных им свидетелей, похоже, усомнился в правдивости рассказов матушки Стайл и, возможно, даже предположил, что она все придумала, и потому Роу приложил к рукописи документ, удостоверяющий, что Элизабет Стайл пребывает в добром здравии, ибо, несмотря на свой возраст, с легкостью прошагала 12 миль от Виндзора до Рединга.
На основании показаний Стайл матушка Даттон, матушка Маргант и матушка Девел были арестованы, а 25 февраля 1579 г. все четверо предстали перед судом в Абингдоне, где тогда проводилась выездная сессия. К сожалению, из записей не ясно, что стало с отцом Розимондом и его дочерью; во всяком случае, на скамье подсудимых их не было. Слова Элизабет Стайл признали главным доказательством вины трех других старух. Позже подобные обличения станут привычной частью судебной процедуры, ибо кому же и знать о делах ведьм, как не другим ведьмам.
Правда, один независимый свидетель обвинения все же нашелся. Конюх с постоялого двора в Виндзоре показал, что матушка Стайл часто приходила в дом его хозяина «за помощью». Как-то вечером она явилась очень поздно, и конюху нечего было ей дать. Старуха разозлилась и наложила на него заклятие, от которого у него «разболелись руки и ноги». Тогда он пошел к отцу Розимонду, и тот сначала спросил у него, кто его околдовал, а потом велел найти старуху и поцарапать ее до крови (традиционный способ избавиться от заклятия). Так он и поступил, и боли тут же прошли.
Тот же свидетель рассказал историю о том, как чей-то сын ходил по воду к колодцу возле дома матушки Стайл. По дороге он играл в какую-то игру и кидал камешки, а один возьми да и угоди в стену старухиного дома. Элизабет разозлилась и отобрала кувшин у мальчика. Тот побежал домой жаловаться отцу, который, испугавшись, видно, последствий ведьминого гнева, пошел к ней вместе с сыном просить прощения. Однако его доброе намерение ни к чему не привело, ибо не успели они дойти, как рука мальчика «вывернулась наизнанку». Свидетель так и не вспомнил, кто вернул ее в нормальное положение — отец Розимонд или матушка Девел.
Смертный приговор старухам был обеспечен, и на следующий день, 26 февраля 1579 г., всех четырех повесили в Абингдоне.
Челмсфордский процесс 1579 г.
В 1579 г. на суде председательствовали Джон Сауткот и сэр Томас Гауди — оба судьи Королевской Скамьи. Обвинения были выдвинуты четырем женщинам из разных деревень, поэтому в этом процессе скорее была заинтересована широкая публика, нежели обитатели какой-то определенной местности. Судебная процедура мало чем отличалась от первого процесса, и добытые в ходе слушания дела признания также были вполне обычны. Элизабет Фрэнсис, уже дважды обвинявшаяся в ведовстве, предстала перед судом в последний раз, была приговорена к смертной казни и повешена. Эллен Смит, чью мать повесили как ведьму в 1574 г., обвинили в том, что она наслала порчу на четырехлетнего ребенка. Умирая, девочка кричала: «Убейте ведьму». Сразу после ее смерти мать «увидела существо, похожее на черную собаку, которая выходила в дверь, и при виде ее женщина немедленно повредилась в уме». Ведьму арестовали. Уоллес Ноутстейн полагает, что все дело могло вырасти из каприза больной четырехлетней девочки. Эллен Смит также доверилась правосудию, но присяжные нашли ее виновной, и женщину казнили. Сходная участь постигла и Элис Ноукс. Марджори Стантон обвинили в том, что она уморила своим колдовством «одного белого мерина стоимостью в 3 фунта и одну корову в 40 шиллингов», по словам их владельца. Суд счел доказательства недостаточными, и, поскольку человекоубийства не произошло, обвиняемую освободили.
Ведьмы из Сент-Озита
Случай ведьм из Сент-Озита примечателен и печально известен не только в истории ведовства елизаветинской эпохи, но и в истории английского ведовства вообще. Он позорным пятном лег на репутацию английского правосудия, ибо редкий суд допускал такие вольности с законом. Даже многие современники считали, что с кучкой ведьм из Эссекса обошлись несправедливо.
