Пелко и волки - Семенова Мария Васильевна (серии книг читать бесплатно .txt) 📗

Пелко опустился на корточки, почесал свинке за ухом.

– Не сердись, – сказал он ей шепотом, так, чтобы не услышал хозяин. Быстро кольнул охотничьим ножом – свинья ткнулась рыльцем в мокрую землю, не успев испугаться.

– Мясо будет вкуснее, – угрюмо проговорил Пелко и выпрямился, пряча нож. Он уже знал, что иных слов Ахти Гусь попросту не поймет, рог Тапиолы больше не слышен был у дверей этой сытой избы, здесь перестали быть корелами, давно потеряли отцовскую охотничью тропу, а новую проложить поленились, зато выучились, уходя из дому, запирать дверь пудовым замком… Вот такие-то и крошат хлеб на срубе колодезя, отчего потом в колодезь падают мыши. И оттого этому дому, с виду крепкому, не простоять долго на земле.

Мясо же вправду получается лучше, если животное стояло в тепле и не боялось. Так вышло и на сей раз, и вечером Ахти при всех похвалил Пелко за ловкость, велел служанкам отрезать для него хороший кусок. Но к тому времени у ижора совсем пропала охота есть что-нибудь за этим столом. Он попросил себе лишь комочек нутряного сала, потому что хотел сварить для Тьельварова пса еще немного мази от ран.

В эту ночь он снова спал подле Вихоря, в просторной дружинной конюшне. И снился Мусти – он ведь долго бежал следом, никак не хотел отставать, и Пелко не знал, вернулся ли он домой. Пелко было жаль его. Славно с таким на зимней охоте в светлом бору, когда поет под лыжами снег и живыми огнями горят по заиндевелым ветвям невозмутимые снегири…

Утром он выбрался из конюшни за водой и едва удержался, чтобы сразу же не юркнуть обратно за дверь. На крыльце воинской избы, под свесом крыши, сидел босой и неподпоясанный Ратша. А перед Ратшей, насторожив уши и глухо ворча, стоял Мусти.

Пелко внутренне скорчился от жалости и предчувствия боли: эх, бедолага! Видно, вовсе невмоготу стало ему, попробовавшему ласки, во дворе у Гуся!.. Не случайно же в ворота раскрытые забежал, не так просто. Нашел ведь чутким носом следы, совсем затоптанные чужими ногами, пустился разыскивать единственного друга, да вот незадача: на Ратшу лютого нарвался. А чего от него, кроме пинка да заушины, еще ждать?

Ратша между тем отломил кусочек от горбушки, которую жевал, и протянул псу. Мусти зарычал громче и отступил, по давнишней привычке ожидая подвоха, – свирепый, голодный зверь с костистыми боками и по-волчьи подведенным брюхом.

– Ну, дурачок, – улыбнулся гридень и бросил угощение наземь. Пелко редко слыхал, чтобы он с кем-нибудь разговаривал так ласково. Разве с Вихорем, да, может, еще со Всеславой… Мусти немедленно проглотил хлеб и подошел к Ратше на полшага ближе прежнего. Третий или четвертый кусочек он взял прямо с ладони, а когда Ратша протянул руку и погладил его, Мусти сунулся носом ему в колени и заскулил. Ну, Ратша! Вот, стало быть, еще каков!.. Он не ударил Мусти, не оттолкнул мокрого и грязного пса, дал собачьей душе насладиться доверием и покоем. Потом потрепал по загривку, необидно отстранил и поднялся:

– Погоди-ка…

И скрылся в избе. Мусти сел перед крылечком, стал ждать, глядя на дверь.

Пелко снова высунулся из-за угла, чмокнул губами. Пес поставил уши торчком, оглянулся и кинулся через двор. Он едва не сбил Пелко с ног – со всего разлета взметнулся на задние лапы и радостно завизжал, облизывая лицо. Пелко с трудом успокоил его и тут только заметил, что Ратша вновь вышел на крылечко, уже в сапогах и кожаной шапке, не боящейся дождя. Может быть, он удивился возвращению корела и его дружбе с собакой, но показывать этого не стал – экая важность! А потом бросил Пелко кусок крепкой веревки:

– К хозяину отведешь.

Он, конечно, знал, чей это был пес. Пелко наклонился привязать веревку к истрепанному ошейнику Мусти, сжав зубы: как поспорить! Не может муж у мужа при всех увести раба, приговорив: у тебя плохо ему, пусть-ка у меня теперь поживет… Так и тут. И пока вел собаку, кипело в душе, норовя подступить к глазам, беспомощное зло. Чудо-лайка могла бы быть из этого Мусти, бесстрашная, ласковая, звонкая! Колокольчик лесной, веселый добытчик, хозяину-охотнику друг и подмога!

Справный пес должен уметь защитить глупых телят и присмотреть за двором, чтобы не испортил припасов озорной или проголодавшийся зверь, не утащил чужой злой человек. Но приучать его бешено кидаться к забору и лаять, давясь ненавистью, на всякого идущего мимо калитки?.. И не посреди безлюдья лесного, а в городе, где охраняет мир сам князь-кунингас, где все живущие друг друга знают в лицо? Зачем?..

Нынче воевода Ждан ехал охотиться в скудное осеннее поле, в облетающие леса. Может, обозлят в тростниках темно-бурого могучего вепря, а то поднимут и самого хозяина чащобы, грозного тура, неустрашимого, в свежих рубцах после осенних боев… Будет на столе в гриднице мясо, а молодым ребятам – опасная мужская наука.

Корельский мальчишка отчего-то замешкался, все не вел под уздцы оседланного Вихоря, заставлял ждать. Ратша не стал посылать за ним отроков, нахмурился и сам пошел поглядеть, в чем еще у бездельника закавыка. Пора, видно, взашей прогонять его со двора, и пусть убирается обратно в свой лес. Покуда не завел ленивца слуги и сам возился с конем, ни разу не бывало, чтобы он, Ратша, позднее всех садился в седло!

Шел и думал о том, как привычно поставит ноги в железные стремена, как вынесет его конь за ворота и начнется скачка-полет над холодной землею, над влажной желтой травой, как с гулом ударит сырой ветер в лицо… есть же радости у мужа, и не эта последняя! – когда вдруг почудился ему из-за угла елового сруба словно бы какой-то сдавленный вскрик.

Что за дело Ратше? Может, храбрый гридень обнял приглянувшуюся девчонку-чернавку и та пискнула со страху, не успев толком решить, что тут делать, как быть: то ли кричать уже во все звонкое горло, то ли самой расцеловать бородатого удальца?..

Однако потом Ратша смекнул, что голос был не девчоночий. И завернул за бревенчатый угол глянуть, что же стряслось.

Там, распластанный по стене конюшни, белый до зелени, стоял парнишка-ижор. И его нож блестел на земле, отброшенный на несколько шагов прочь. А перед Пелко стоял Хакон, и круглый кончик его меча упирался корелу в самое горло. Было видно, что охотник дал-таки отпор, покорился не сразу. Левый рукав у гета был располосован, как бритвой, от плеча до локтя. Может, поэтому он и томил парня, не торопясь убивать. А меч у него вправду был хорошей старой работы и вдобавок отточен до удивительной остроты. Чуть коснулся живого – и вот уже распалась нежная белая кожа, выпустила наружу алую кровь, скатила по длинному лезвию дрожащую каплю. У Ратши глаз был наметанный: сразу понял, что Хакон не в игрушки играл. Пошевелит рукой – и рванет из тонкой мальчишеской шеи тугая клокочущая струя…