Поверженный ангел (Исторический роман) - Коротков Александр Сергеевич (книги онлайн без регистрации TXT) 📗
— Что случилось, Ньола? Говори. Лучше уж все сразу, — упавшим голосом сказала Мария.
— Не знаю, как и начать-то, — проговорила Аньола. Она села рядом с Марией на кровать, уронила руки и некоторое время молчала, собираясь с духом. — Одним словом, был здесь недавно Волокита со своим сватом.
— Ну и что же?
— А вот что. Завтра утром Волокита приедет не один, а со священником. Понимаешь? Обвенчают вас, и вся недолга!
— Быть того не может! Как же так, вдруг?
— А уж так. Лупаччо своими ушами слышал. Пошел, как всегда, вечером к синьору Алессандро, слышит за дверью разговор. Ну, как водится, не утерпел, послушал, а потом со всех ног — к жене. Как же, такая новость. Ну, а теперь уж весь дом знает.
— Что же делать, Ньола? Я руки на себя наложу!
— Не надо так говорить, монна Мария. Грешно так говорить. Даже думать грешно. Даст бог, все уладится. Коп-по нам поможет, он обещал.
— Какой Коппо? Никто уж мне не поможет, Ньола.
— Ну Коппо, господи! Наш садовник. Он обещал, что поможет нам бежать. И уж будь уверена, он в лепешку расшибется, а сделает все, что в его силах, потому что я ему обещала…
— Что ты ему обещала? — пробормотала Мария. — Вот, смотри, это все, что у меня есть! — С этими словами она снова высыпала из кошелька свои жалкие сокровища.
— А! — пренебрежительно махнув рукой, воскликнула Аньола. — Будто это ему нужно! Я обещала, что выйду за него замуж.
— И ты пошла на это ради меня?
— Бог с тобой, монна Мария, — со смехом возразила служанка. — Ты совсем ребенок. Я бы и так согласилась. Просто я его немного помариновала. Мужчину нужно выдержать, как хорошее вино… Но чу! Это он.
Она встала, отворила дверь и впустила в комнату худого, длинноногого парня в кожаном фартуке. Парень неловко поклонился Марии и замер на пороге, комкая в руках шапку.
— Ну? — спросила Аньола.
— Есть только одно средство, — проглотив слюну, ответил Коппо. — Под видом этих… ну, которые рыбу принесли.
— Какую рыбу? Говори толком и все по порядку, — строго сказала служанка.
Коппо кивнул и сбивчиво, поминутно запинаясь и краснея, принялся объяснять свой план. Только что двое подростков принесли корзину свежей рыбы, присланную Луиджи Беккануджи к завтрашнему торжеству. Если бы удалось задержать их в доме и завладеть их плащами и корзиной, то можно было бы выйти под видом слуг Беккануджи, тем более что они сами сказали привратнику, что скоро пойдут обратно.
— А если привратник нас узнает? — спросила Аньола. — Ты понимаешь, что будет с монной Марией? О себе я уж не говорю. Мне тогда совсем крышка.
— Надо так… повернуть, чтобы не узнал, — пробормотал Коппо. — Может, я еще чего придумаю…
— «Может»! — воскликнула Аньола. — У людей жизнь решается, а он, может быть, что-нибудь придумает! И дернуло меня связаться с тобой!
— Ньола! — с укором проговорила Мария.
— Я придумаю, правда придумаю, — залепетал садовник. — Вы не беспокойтесь. Я ведь понимаю…
— А другого способа, повернее, нет? — спросила Аньола.
Коппо пожал плечами.
— Э, будь что будет, — махнув рукой, проговорила служанка. — Одежду принесешь сюда.
Коппо кивнул.
— Ну, я пойду? — сказал он, потоптавшись на месте, после чего взял зачем-то шапку под мышку и боком вышел за дверь.
— Вот видишь, монна Мария, голубка ты моя, видишь, все и улаживается, — воскликнула Аньола. — Да ты не тревожься, все будет как надо. Коппо только с женщинами такой телок, вообще-то он парень хоть куда… Ну, а теперь давай собираться.
Сборы не заняли у них много времени. Мария взяла с собой кошелек, куда сложила и записки Панцано — единственное, что ей было дорого в этом доме, — да поверх своего повседневного платья, по совету служанки, надела еще одно, голубое атласное, особенно любимое ею. Аньола же, сбегав к себе в комнату, постаралась напялить на себя чуть не весь свой гардероб, отчего заметно пополнела и стала выглядеть довольно неуклюжей. Покончив с этими делами, девушки сели рядом на кровать и стали дожидаться прихода садовника, прислушиваясь к звукам, непривычным в ночном доме, и жалобному посвистыванию ветра в щелях закрытых ставен. Так прошел, наверно, час, показавшийся девушкам годом. Наконец за дверью послышалось царапанье. Аньола вскочила и впустила в комнату садовника с большой круглой корзиной в руках и со свертком одежды под мышкой.
— Ну вот, — сказал он. — Напоил их, теперь дай бог к обеду очухаются. У меня в каморе дрыхнут. Хотел с них штаны стянуть, да подумал, противно вам будет надеть их. Пакостники они, сидеть-то с ними и то тошно было…
Выпитое им вино сделало его болтливым, он чувствовал это, стыдился самого себя, но совладать с собой не мог.
— Куда же ты годен такой? — с гневом проговорила Аньола.
— Это сейчас выветрится, — опуская глаза, возразил Коппо. — Выйду на ветерок — и как рукой снимет. Я уж знаю…
— Ты уж знаешь! — сердито передразнила его служанка, однако не прибавила больше ни слова, потому что Мария, прервав ее, принялась расспрашивать садовника о том, как он надеется вывести их из дома.
План Коппо был довольно мудреным. Переодевшись, девушки должны были тихонько спуститься во двор, подобраться поближе к дверям привратницкой и там начать пьяную ссору, а еще лучше потасовку, помять два-три куста роз, а главное — наделать побольше шуму. Тут в игру вступит разъяренный Коппо, схватит мнимых юнцов за шиворот и с позором выставит на улицу.
— Боже милостивый! Зачем все это — шум, драка? — воскликнула Аньола. — Сбегутся люди, нас узнают, и пиши пропало!
— Думаешь, привратник не посмотрит, кого выпускает из дому? — возразил садовник. — Еще как посмотрит! А так — совсем другое дело. Разве придет кому в голову, что барышня со служанкой дерутся во дворе на глазах у всех? Тут уж нечего проверять да разглядывать…
После недолгих споров решили последовать совету садовника, тем более что ни Мария, ни Аньола не могли придумать ничего лучшего. Спровадив Коппо вместе с корзиной во двор, девушки принялись за переодевание: приподняли подолы платьев, чтобы они не высовывались из-под плащей, нахлобучили шапки, предусмотрительно захваченные Коппо, тщательно закрепили застежки плащей, чтобы те, не дай бог, не распахнулись в самое неподходящее время, и надвинули капюшоны.
— Ну, чем я не парень? — воскликнула Мария, поворачиваясь перед служанкой.
Теперь, когда минула неизвестность и тревога ожидания, страх ее почти совсем прошел, уступив место какому-то азарту, как у игрока, ставящего последний сольдо, тому басшабашному удальству, когда, махнув на все рукой, говорят себе: «А, была не была!»
— Вот уж истинно! — отозвалась служанка. — Молодчина ты у нас, монна Мария, право слово.
— Ну, с богом, — проговорила Мария и, перекрестившись, первая вышла из комнаты.
Замирая при каждом шорохе, девушки миновали коридор, спустились по лестнице, прошмыгнули мимо дверей кладовой, за которыми слышались громкие голоса кухарки и кого-то из слуг, и наконец благополучно выбрались во двор, где их поджидал Коппо.
— Ну как, похожи? — прошептала, обращаясь к нему, служанка.
— Ничего, — так же тихо ответил садовник, пытаясь разглядеть девушек при слабом свете, просачивавшемся сквозь щели жалюзи из двух-трех окон. — Главное, не забывайте, что вы пьяны, еле на ногах стоите.
Подведя мнимых слуг Волокиты к розовым кустам, росшим напротив дверей привратника, Коппо шепнул: «Начинайте» — и исчез в темноте.
— Святая мадонна, помоги нам! — тихо проговорила Аньола и, взвизгнув пьяным голосом, бросилась на хозяйку.
Та ответила тем же. Под конец они так натурально вцепились друг в друга, что ни у слуг, появившихся в окнах нижнего этажа, ни у привратника, высунувшего голову из-за приоткрытой двери, не осталось никаких сомнений в том, что перед ними подвыпившие слуги Беккануджи.
— Господи, да разнимите кто-нибудь этих сорванцов! — крикнула кухарка.
— Разнимешь их, — со смешком отозвался кто-то из темноты. — Ишь как остервенели!
