Отчаяние - Есенберлин Ильяс (библиотека электронных книг txt) 📗
В отличие от других колониальных держав, Россия обычно вела свою восточную дипломатию через людей, близких по культуре и религии жителям осваиваемых районов. Так и на этот раз для переговоров с ханом Абулхаиром был послан татарский мулла Максут Юнус. Затем в Петербург отправилось новое посольство хана Абулхаира во главе с Койбагаром Кобек-улы просить об ускорении присоединения к России и разрешения казахам кочевать между Волгой и Жаиком, а также вести торговлю на российской территории.
Царская дипломатия не спешила, понимая, что поддержка одной стороны означала разрыв с другой. Шли долгие переговоры об условиях присоединения и различных льготах с обеих сторон. Хан Абулхаир, в свою очередь, совершенно ясно видел, что джунгарам «усы топором не сбреешь», и торопил своих послов. Лишь когда джунгарские полчища вторглись на территорию Младшего жуза, царица Анна Иоанновна по представлению своих министров в ответ на послание хана Абулхаира от 8 числа месяца науруз, то есть от марта месяца, 1730 года с просьбой «заступиться за казахов» издала 19 февраля 1731 года указ о принятии Младшего жуза в состав Российской империи. Этот указ в ставку хана Абулхаира в Иргизе доставил 5 октября 1731 года российский посланник — крещеный татарин. А.М. Тевкелев. С подписанием этого указа начался новый период в отношениях, с одной стороны, между казахскими ханами и царским правительством с другой — между русским и казахским народами.
После этого указа, почти в том же году, хан Среднего жуза Самеке тоже обратился к Анне Иоанновне с просьбой «о принятии казахов Среднего жуза под покровительство России», а спустя два года, то есть в 1733 году, султаны и бии Старшего жуза Кодар-бий, Тюля-бий, Сатай-батыр и Буляк-батыр, в свою очередь, направили в Петербург Кангильды-батыра непосредственно к Анне Иоанновне с просьбой о принятии их, а также подчиненных им родов в русское подданство.
Наряду с джунгарским нашествием немалую роль в решении хана Абулхаира сыграло и желание стать при поддержке России ханом всех трех жузов. Однако и после указа царицы Анны Иоанновны джунгары продолжали войну, а многочисленные казахские султаны из других жузов стали обвинять хана Абулхаира в измене. Одним из главных противников Абулхаира был султан из Среднего жуза Барак.
Теперь, через три года после указа о присоединении к России посланник Тевкелев снова ожидался в Иргизе, где находилась в то время ставка Абулхаира. Для встречи с ним и для достижения единства хан Абулхаир заранее пригласил в свою ставку наиболее знатных и значительных людей, в том числе и многих своих противников. Приглашены были наиболее отличившиеся в войне с джунгарами султан Барак, батыры Тайман и Богембай. Оба враждующих друг с другом батыра прибыли с небольшими отрядами джигитов, обычными для такого случая, а Барак-султан в качестве свиты привел с собой значительный отряд конницы. Кроме того, неизвестно по какой причине, он прихватил с собой в ханскую ставку и багадура Серена-Доржи, после своего заклятого врага — джунгарского контайчи Галден-Церена, с которым воевал всю жизнь. Прибывавшие гости с изумлением смотрели на громадного молчаливого джунгарина. Уж кого-кого, а его они не ожидали здесь встретить…
Несмотря на летний зной, пологи всех трех белоснежных юрт, поставленных смежно и составляющих летнюю резиденцию хана Абулхаира, были опущены. Даже нижняя часть, оставляемая поднятой для вентиляции, была наглухо закрыта плотной кошмой. В средней юрте, обшитой изнутри серебром, сидели сейчас оба батыра, султан Барак, джунгарский нойон и сам хан Абулхаир. Кроме них в главной юрте остались младший сын хана Ералы — миловидный белокурый джигит с легким пушком над верхней губой, да еще у дверей два телохранителя с саблями наголо…
Куда лучше иметь друга, чем врага, в лице прославленного батыра. Об этом и думал теперь батыр Богембай, сидя в шатре хана Абулхаира. Как раз напротив него сидел, опершись локтем на подушку, Тайман-батыр из Младшего жуза — его давний соперник.
Обоим им было уже за сорок лет, а вражда тянулась с тех пор, как молодыми джигитами они впервые увидели друг друга. Словно острие кинжала была эта вражда, проходящая через всю их жизнь…
Нет, не пролитая родственная кровь была между ними, а то, что всегда разделяло самолюбивых и гордых кочевников, — соперничество. Там, где оседлый житель только улыбнется и не станет тягаться с заведомо более сильным или способным, кочевник стремится превзойти его и чаще всего принимает свою неудачу как личное оскорбление. Именно такое соперничество, в чем бы оно ни проявилось, становится причиной лютой вражды между двумя достойными людьми.
Так случилось и с ними. Когда-то их роды кочевали по соседству — как раз по границе между Средним и Младшим жузами. Тогда и между жузами еще не было такой углубленной многими последующими событиями вражды. В лютые казахстанские зимы с непрерывными метелями их аулы вместе отсиживались в густых лесах-тугаях великой реки Сейхундарьи. И встреча их после длинного знойного лета всегда ознаменовывалась всеобщим пиршеством и соревнованиями во всем, приличествующем батырам: конных скачках и играх, стрельбе из лука и песнях…
А как раз в ту роковую встречу не имеющий себе равных в богатстве бай Хисан из рода божбан совершал обряд обрезания своему единственному сыну. Хисан-бай был знаменитый на всю Среднюю Азию купец, и торговал он в основном с казахскими кочевьями. Поэтому он и устроил соответствующий случаю праздник именно в главных казахских аулах, прикочевавших к Сейхундарье. На этом-то празднике легендарный батыр Богембай и поссорился с тигроподобным батыром Тайманом. Если бы не праздник, они бы уже там схватились не на жизнь, а на смерть. Но, затаив обиду друг на друга, вот уже двадцать лет оба подкармливали ее приносимыми «добрыми людьми» слухами. Страшнее выпущенной из засады отравленной стрелы эти слухи в степи… Но нагрянуло джунгарское нашествие, и оба батыра, словно не было между ними ссоры, стали плечом к плечу и всегда были рядом против общего врага.
И вот теперь, сидя лицом к лицу в белом шатре хана Абулхаира, они смотрят в глаза друг другу… По правую сторону от хана, чуть повыше их, сидит на подушке отпрыск Шагая — знаменитый султан Среднего жуза Барак-батыр. За свирепость и отвагу его зовут еще в народе «Серый Волк — Барак». А по левую руку от хана сидит посланник нынешнего джунгарского контайчи Галден-Церена — знаменитый нойон Сере-Доржи. Десять лет уже прошло со времени первого года «великого бедствия», и время от времени от контайчи приезжали послы с предложением покориться…
— Вот так-то, Абулхаир-хан… — султан Барак фамильярно усмехнулся, показывая, что не считает Абулхаира выше себя, и ловко подкрутил усы. Так-то… Теперь я понимаю, почему ты вызвал нас за тридевять земель. Коль баба-царица снова прислала твоего Теупкеля (он специально исказил имя российского посла, и оно прозвучало по-казахски оскорбительной фразой "Пойди и пни ногой!)… Коль послала она его, то, стало быть, твоей просьбы три года назад оказалось недостаточно для нее. Верно я говорю?!
— Очевидно, ты прав… — Абулхаир говорил спокойно, словно не замечая тона Барак-султана. — Одного моего обещания, видимо, действительно оказалось мало для женщины-царицы. Но когда присутствуют при нашем разговоре чужие…
— Почему же замолчал ты, хан Абулхаир, никогда никого не стеснявшийся в своих словах и действиях? — воскликнул Барак-султан. — Говори, не стесняйся, не сегодня, так завтра, но все равно становятся известны всему свету наши разговоры. А Серен-Доржи хоть и доверенный посол контайчи, но мой лучший друг. Говори!..
Абулхаир усмехнулся:
— Поскольку у тебя появились такие друзья, то следует думать, что и сам контайчи не лишен твоего благоволения. Не стал ли ты уже и его родственником, султан?!
— Не смейся, хан Абулхаир. Коль я говорю, что Серен-Доржи не просто родич, а близкий мне человек, то это так!..
Хан Абулхаир подумал немного и согласно кивнул головой… Да, он знал, что и у джунгарских контайчи не все в порядке. Чем жестче первоначальная власть, тем свирепей потом распря. В наследство от пращуров получили контайчи навыки волчьей грызни друг с другом. Все сильнее слухи о том, как убрал со своего пути контайчи Галден-Церен дядю и законного наследника Шуно-Дабо. И то, что разноречивые слухи эти имеют под собой почву, хорошо знает сидящий здесь же батыр Богембай. Когда-то в битве при реке Бадам он лишь ранил багадура Шуно-Дабо, а прикончил его Галден-Церен собственноручно.
