Заговоренный меч - Есенберлин Ильяс (мир бесплатных книг TXT) 📗
— Почему?
— Он никому ничего не сказал. Джигиты его вооружены и никого не подпускают к каравану. Люди рассказывают, что он погнался за бежавшей Гульбахрам-Патшаим, да не догнал, потому что ускакала она в сторону Моголистана, куда ушли аргынские аулы. Но это обычное вранье. Никто ничего не знает!..
"Нет, это не вранье! — Абулхаир стиснул зубы. — Люди раньше меня узнают о том, что случается… Стало быть, Кобланды-батыр в самом деле надеялся на руку моей дочери, а она убежала от него и от меня к аргынам!..
Но каков этот каракипчак!.. В благодарность за то, что я не отдал его в руки врагов, он оставляет меня в самую трудную минуту… Но и винить его нечего.
Но это значит, что все сказанное Оспан-ходжой получает подтверждение. Из-за девчонки хотел сгубить Саяна Кобланды-батыр. Отсюда же его ненависть к Акжол-бию… Ну что же, берега Тургая еще подвластны мне. Хорошо уж то, что не ушел батыр за Джаныбеком и Кереем в чужие пределы!"
— Видать, выдохся кипчакский батыр, если не смог догнать девчонку! — сказал с усмешкой хан Абулхаир.
Он знал, что через пять минут эти слова с упоминанием о его спокойной усмешке распространится по всему дворцу. Через час их будут повторять в городе. А через три дня они облетят все ханство. О них будет известно в Моголистане, в Самарканде и Бухаре, в Хорасане. Весь мир будет знать, что никакого значения не имеет для его могущества уход каких-то аргынов, а за ними и кипчаков. Сколько раз случалось такое в степи Дешт-и-Кипчак!
— Да, мой повелитель-хан! — поддержал его просиявший придворный и попятился к выходу.
Хан Абулхаир отвернулся и досадливо махнул рукой в сторону Оспан-ходжи. Ему нужно было остаться одному. Бывшего советника ухватили под руки и поволокли из комнаты.
— Прощайте, мой повелитель-хан! — выкрикнул несчастный, но хан только досадливо дернул плечом.
Не до правды и добра было ему сейчас. Об этом обычно забывают властители, и один вид людей, которым они чем-то обязаны вызывает у них раздражение.
Да и что за дело хану всей степи Дешт-и-Кипчак до какого-то узника, который был в прошлом его советником? Абулхаир его сделал советником, он его и устраняет. Разве не сам Оспан-ходжа подал ему благой совет по поводу советников, которые слишком много знают?
Да, ему необходимо было остаться наконец одному, чтобы обдумать все происшедшее. Едва закрылась дверь за охранниками, хан Абулхаир прилег на подушку, уставившись невидящим взглядом на ковровый рисунок. Время от времени рука его утирала пот со лба, выступающий от тяжких раздумий…
Итак, Джаныбек с Кереем ушли в подданство к потомкам Джагатая в Моголистан, Каракипчак Кобланды-батыр увел свои аулы на Тургай. В Мавераннахре отворачивается от него подлый тимурид Абдусаид… Но это еще не все. На днях доложили ему, что Казтуган-жырау, «Ростом с грача», решил с несколькими кипчакскими аулами примкнуть к Джаныбеку и Керею. Перед отъездом маленький певец благословил остающиеся на Едиле племена алчин и жаппас следующими словами:
Если присядет верблюд здесь в прибрежной
траве,
Ни за что не сыскать его.
Когда рыба идет косяком,
Коням не напиться воды!..
Ночные шумы от зверья
И сытый птичий гомон
Не дадут здесь уснуть человеку и под землей!
Но я все же покидаю
Твои берега Едиль.
Благословляю вас, остающиеся,
И желаю вам счастья
Во все века!..
Почему же продолжают уходить к Джаныбеку и Керею казахские племена и роды? Неужели на краю пропасти великая Орда, созданная с таким трудом? Десять сыновей, пятнадцать дочерей и полсотни внуков уже у него. Разве этого недостаточно, чтобы замазать все щели в давшей течь лодке?
Еще при его жизни некоторые из сыновей начали показывать свои коготки. Что же станет с Ордой, когда останутся они одни и не надо будет оглядываться на отцовский кнут? Растащат по клочкам все ханство! Да, пока не поздно, следует железной рукой навести порядок как в собственном доме, так и у его порога.
Прежде всего необходимо сделать верным союзником Мавераннахр. Тимуриды имеют там вес и влияние, следовательно, нужно использовать Рабиа-султан-бегим. Правнучка самого Тимура и дочь любимого ими Улугбека должна быть жива и здорова, тем более что отпали всякие подозрения в отношении ее супружеской верности. Чингисхан учил, что война необходима для захвата чужих земель, а кто лучше сможет управлять ими, чем свои же беки и султаны. Так пусть они будут из его дома. Пусть его дети остаются правителями не в зыбкой переменчивой степи, где все зависит порой от настроения того или иного батыра и его рода, а в древних сырдарьинских городах за толстыми стенами. Туда рано или поздно перенесет он свою столицу назло всем степнякам, которые уходят, даже не предупреждая его об этом!
Ну, а укрепившись там, можно будет навести порядок и в степи. Прежде всего надо осуществить давно задуманный поход на Моголистан. Дорого заплатят ослушники за самовольный уход, на брюхе приползут обратно под его защиту. Всех соседей натравит он на них!
Хорошо сказал этот Оспан-ходжа:
«Везир, знающий слишком много, не должен оставаться в живых!»
Прежде всего это относится к нему самому. Хоть и находится он в глубокой яме, да и жить ему осталось немного, но не надо уповать на Бога в таком деле. Земля тоже имеет уши. Слишком много тайн рассказал он сегодня. А сколько еще хранит его память!.. Что же касается Бахты-ходжи…
С этого дня прекратили давать всякую еду находящемуся в каменном мешке Оспан-ходже. А главный везир Бахты-ходжа вдруг исчез. Ушел из дома с четырьмя нукерами личной охраны и не вернулся. Ханские гонцы поскакали во все четыре стороны искать его, но тот как в воду канул.
Вскоре поползли слухи, что Бахты-ходжа сбежал в Моголистан. Хан был удручен этим обстоятельством и искоса посматривал на придворных и близких людей сбежавшего везира. Они вначале перешептывались о причинах исчезновения своего земляка, а теперь сами испугались ханской мести.
Но хан Абулхаир ограничился тем, что забрал себе в пятые жены оставшуюся тринадцатилетнюю дочь пропавшего везира, которую приметил уже давно.
И все же Рабиа-султан-бегим была для хана дороже всех остальных жен. С ней продолжал он обсуждать многие свои дела. И, к чести ее следует сказать, она давала хану неплохие советы. Все реже стали проявляться у него вспышки подозрительности по отношению к ней. Как только исчез с горизонта Бахты-ходжа, она стала заменять везира даже при решении дел, мало касающиеся женщин. Острый ум отца проявлялся в ней, и в жизнь ханства она вмешивалась без лишнего шума, достойно и незаметно…
Прошло совсем немного времени, и Рабиа-султан-бегим сделалась главным лицом при хане-супруге. Ни одного сколько-нибудь важного решения не принимал он без ее совета. А она старалась давать их поменьше, потому что чувствовала: если хан Абулхаир начинает слишком зависеть от какого-нибудь человека, для того добром это не кончается. За примерами было недалеко ходить…
К тому времени как раз пришла весть, что в Орда-Базар едет Мухаммед-Джоки, внук
Улугбека. По распоряжению Рабиа-султан-бегим его встретили с высокой торжественностью за чертой города. Десяток джигитов ехали с ним. Все они сошли с лошадей у ворот Орда-Базара и вошли в город пешими. Оставив у входа во дворец оружие, они склонились перед ханом Абулхаиром в глубоком поклоне…
Хан Абулхаир вздрогнул и ухватился рукой за кинжал: Мухаммед-Джоки как две капли воды похож был на бежавшего батыра Саяна. Даже родинка у них на одном и том же месте.
Рабиа-султан-бегим, сидевшая рядом с Абулхаиром, чуть наклонила голову:
— Мой повелитель-хан, это ваш младший шурин Мухаммед-Джоки, родной сын мирзы Абду-Латифа!
Потом она повернулась к гостю:
— Мой родной и единственный Мухаммед-Джоки, благополучен ли был твой путь?..
