Славянский меч (Роман) - Финжгар Франц (полная версия книги txt) 📗
— Христос Пантократор да вознаградит безмерную доброту великой августы!
Бледная Ирина склонилась к Феодоре. Дрожащие губы ее умоляли:
— Пощади, пощади меня, госпожа!
— Приведи сюда, магистр эквитум, две центурии, покажи нам воинские игры. Одной командовать Истоку, вторую возьми себе, чтоб усладить взор Ирины; царица желает оценить успехи варвара. Но помни: нас здесь нет! Ступай!
Песок и трава заглушили глухой стук копыт. Ирина склонилась к Феодоре, взяла ее руку и поцеловала, из глаз ее капали слезы.
— Смилуйся, великая госпожа, смилуйся, всемогущая! Зачем ты мучаешь меня?
И снова вспыхнула на лице Феодоры дьявольская радость. Но все-таки она вздохнула. Словно крохотная искра мелькнула в непроглядной тьме, и в ее свете она увидела себя, когда была такой, как Ирина. Феодора подняла руку, жалость заговорила в ней, и она погладила измученное лицо девушки:
— Дитя мое, ведь не можешь же ты запретить императрице развлекаться!
И Феодору охватила неодолимая печаль, она поднялась, крепко обняла голову Ирины и стала страстно целовать ее влажные глаза, словно демон решил выпить ясный свет неоскверненной души, а может, Феодора захотела вдруг вобрать в себя то, что сама растеряла в грязных волнах жизни.
Когда придворные дамы увидели, как императрица целует Ирину, в их душах пробудилась взращенная при дворе и пышным цветом расцветшая зависть. До сих пор они даже презирали Ирину, хотя она превосходила их красотой, и этого было достаточно, чтобы возненавидеть ее. Но она никому не становилась поперек дороги, не соперничала с ними из-за щеголеватых придворных офицеров и патрикиев, так что они даже дали ей кличку «придворный монашек» и не докучали ей интригами. Феодора тоже подсмеивалась над ней во время обеда, а на вечерних прогулках любила расспрашивать Ирину о том, какой, по ее мнению, повелитель подразумевается под апокалиптическим числом 666 [95]. Однако теперь поцелуи Феодоры разожгли зависть в сердцах ее дам, и те думали только об одном — как выжить соперницу.
Словно утомленная приятными воспоминаниями, Феодора оперлась на локоть и замолчала. Никто не решался заговорить. Белоснежными ручками дамы срывали маргаритки и терзали в тонких пальцах желтые глазки цветов. Всех тяготило что-то, и молчание становилось уже невыносимым, когда раздался гулкий парадный шаг манипул, идущих на плац. Феодора быстро поднялась с ковра и пошла к опушке, откуда было лучше видно. Асбад выбрал лучших старых и молодых воинов, к каждой сотне он добавил по восемь конников, потом построил по порядку гастатов, триариев, пиланов и принципов [96], чтобы в миниатюре продемонстрировать действие полных легионов.
Звонкий голос Асбада звучал резко и отрывисто. Солдаты выполняли приказания четко и слаженно, как один человек. Показав различные упражнения в движении, они образовали над головами крышу из щитов — черепаху, потом кинулись в атаку с выставленными вперед щитами, потом медленно, шаг за шагом, отступили, рассыпались по звуку рога и ударили врагу во фланг, после чего Асбад приказал приступить к отдельным упражнениям. Поставили мишени; пращники, лучники, копейщики, построившись, поражали их копьями и дротиками. Феодора не сводила восхищенного взора с воинов. Не произнося ни слова, она почти не двигалась на своем шелковом сиденье, которое было подвешено на цепочках, искусно вырезанных из слоновой кости. И хотя она была низкого происхождения, в ней все-таки текла подлинная кровь могучих ромеев, для которых не было лучшего развлечения и большего праздника, чем воинские утехи. Ребенком, она все время проводила на ипподроме, любуясь упражнениями борцов и воинов.
Солдаты устали, и Асбад объявил отдых.
Феодора встала, на лицо ее легла тень.
— Как смеют рабы отдыхать перед императрицей! Вперед! — почти крикнула она, и быстроногий евнух побежал передать приказ Асбаду.
Отряды разошлись в противоположные концы обширного поля. Под командой Истока были гиганты готы, среди них человек двадцать славинов. Шлем и серебряный доспех Истока сверкали на солнце. Ирина только теперь узнала его, хотя глаза ее уже давно его искали. Феодора, увлеченная воинскими играми, совсем позабыла о нем, пока молодой варвар, стройный и прекрасный, не встал во главе своего отряда. Он командовал на правильном греческом языке, хотя и с заметным акцентом.
— Исток! — вслух произнесла императрица, с любопытством поворачиваясь к Ирине.
Девушка покраснела. Почувствовав, что вспыхнула, она испуганно и сердито подумала про себя: «Чего я так разволновалась?»
Глаза Феодоры блеснули. С непостижимой женской хитростью проникла она в душу девушки. В одно мгновенье созрело решение.
— Асбаду спешиться и встать во главе второго отряда!
Снова евнух поспешил к магистру эквитум.
— Пусть-ка, Ирина, твои возлюбленные померятся силами, да и нас потешат!
Ирина умоляюще посмотрела на Феодору и стыдливо опустила глаза.
— Монашек придворный, до чего ж тебе идет румянец! — Императрица весело рассмеялась.
Фаланги двинулись. Над головами встал лес дубинок, которыми на маневрах пользовались вместо мечей. Щит к щиту образовали сплошную стену. Когда Исток увидел противостоящую фалангу, ведомую Асбадом, в душе его вспыхнуло тщеславие: «Один раз я уже победил тебя, на ипподроме. И нынче быть тому!»
— Вперед бегом! — приказал он.
Под ногами великанов готов загудела земля. Словно выпущенная стрела, фаланга во главе с Истоком устремилась к отряду Асбада. Но тот был умелым и опытным командиром. Он вел своих воинов неторопливым шагом, и стремительная атака противника ни на секунду не смутила его. Он ждал, пока Исток приблизится, и, когда между ними оставалось несколько метров, отдал команду — и его отряд отскочил в сторону, избежав прямого столкновения и собираясь ударить в спину неприятелю. Однако он опоздал. То же самое намеревался предпринять Исток. Отряды столкнулись. Загремели щиты, над головами замелькали дубинки, бешеной атакой готы пробили строй Асбада, и его фаланга отступила, расколовшись на две части.
Ирина не сводила глаз с Истока, и, видя это, Феодора, которая теперь больше следила за ней, чем за воинской утехой, радовалась от всей души.
«Чудесно, вволю же я наиграюсь с этим монашком», — думала она про себя.
Увидев, что победил Исток, Ирина громко хлопнула в ладоши, чем привлекла к себе внимание свиты. Феодора шутливо поздравила ее и прошептала:
— Монашек, Исток тебе растолкует Священное писание.
Императрица была в отменном настроении и наслаждалась смущением Ирины, а та не знала, что сказать, и ругала себя за неосторожное проявление радости.
Рабы расстелили на траве ковры и поставили на них серебряные блюда с холодными жареными куропатками, арбузами, финиками, тутовыми ягодами и сухими фруктами.
Феодора приказала воинам вернуться в казармы, где их угостят вином и фруктами. Асбада и Истока она пригласила к завтраку.
«Варвар, язычник, таксиарх будет завтракать с императрицей!» — пришли в ужас дамы, но, зная Феодору, принялись в один голос восхвалять ее безграничную милость.
Исток не знал, куда ему велено идти. Асбад не осмелился раскрыть тайну. Он сказал лишь, что на завтраке будут девушки, а он сам приглашает Истока в награду за то, что тот прекрасно себя показал. Так принужден был лгать Асбад, тогда как с языка его рвались брань и клятва уничтожить соперника на поприще славы.
Вначале Исток никого не узнал. Императрица в нимбе и порфире, которую он видел на ипподроме и во дворце, и эта простая госпожа, должно быть, знакомая Асбада, — что между ними общего? Он вытер пот, отложил щит и шлем и лег в зеленую траву.
— Ирина, угости героя. Разве тебе не жаль его?
С этими словами обратилась Феодора к Ирине, и та, покорно поднявшись, велела евнуху угостить юношу из серебряного кубка. А императрица вскользь бросила взгляд на Асбада, чуть кивнула ему головой, дескать, смотри.
