Повесть о суровом друге - Жариков Леонид Михайлович (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt) 📗
У входной двери понуро стояли рабочие в чистых рубашках, с новыми картузами в руках, бедные женщины, солдаты-калеки.
Генерал Шатохин в торжественной тишине оглушительно сморкался в большой белый платок. Рядом с его ногами, обутыми в зеркальные штиблеты, чернели наши грязные, покрытые цыпками, босые ноги. Невдалеке, возле высокого, закапанного воском медного подсвечника молились наши исконные враги - кадеты. Они с презрением поглядывали в нашу сторону и незаметно подвигались к алтарю, не желая уступать нам очередь во время причастия.
Васька следил за ними исподлобья и подталкивал нас вперед.
Вдруг от кадетов отделился маленький шкетик в кадетской форме и на цыпочках прошел мимо, больно наступив мне на ногу.
- Уходи отсюда! - угрожающе шепнул он и стал позади.
Другой, с широким носом, толкнул меня в бок, а третий, огромный верзила, подошел и стал впереди, заслонив собой алтарь и попа.
В это время хор грянул: «Тело Христово приимите, источника бессмертного вкусите». Поп вынес из алтаря золоченую чашу и блестящую ложечку.
Мы ринулись вперед. Васька схватил за полу длинного кадета и, оттянув его назад, шагнул к попу.
Кадет разозлился и, когда Васька наклонился для благословения, чем-то уколол Ваську сзади.
Васька вздрогнул и поддал головой чашу, которую поп держал в руке. Вино плеснулось и облило золоченую ризу.
- Кровь Христову разлили!
Молящиеся заволновались.
- Богохульники!..
- Тикай! - крикнул мне Васька и бросился к выходу.
Я побежал за ним, ныряя в щели между молящимися.
Позже мы узнали, что кадетов, виновных в пролитии «крови Христовой», высекли розгами.
С того дня нам была объявлена война. Если кто-нибудь из наших попадался в центре города, кадеты ловили его и, прежде чем предать пленного лютой казни, спрашивали: «Кадет или нет?» Скажешь «нет» - побьют, скажешь «кадет» - тоже отлупят. «Не ври, у нас нищих нет». Враги, насмехаясь, заставляли нас есть землю, грызть камни, спускали на нас цепных собак.
Мы тоже не оставались в долгу и, если на окраине попадался кадюк, давали волю кулакам. Но кадетам незачем было ходить на окраину, а мы каждый день бегали в город, потому что там были киноиллюзион и цирковой балаган, поэтому нам попадало чаще. Кадеты просто-напросто не давали нам жить. Если к этому прибавить, что они стояли за войну, а потом и царя откуда-то выкопали, мы не могли стерпеть такое. Тогда и решил Васька свергнуть кадетов, отнять у них власть.
4
И вот пробил час расплаты.
Кадеты кинулись в наступление первыми. Их было человек сто. Враги шли с горы стройными рядами, уверенные в себе. Чувствовалось, что они на кого-то надеялись и этот «кто-то» был временно припрятан.
Впереди с топориком в руках шагал колбасник Сенька. Справа от него коренастый гимназист с царским флагом.
У каждого кадета сбоку висела сумка с камнями. Враги надвигались сплошной стеной, и от этого становилось не по себе. Васька воинственно взмахнул железным крюком.
- Флаг вперед! - скомандовал он. - Не бойсь!
Кадеты приблизились настолько, что можно было разглядеть выражение лиц. Обе армии остановились. Началось, как всегда, с обидных песенок-припевок. Кадеты начали первыми. Сенька запел хриплым голосом:
Пароход идет
Мимо пристани,
Будем рыбу кормить...
Сенька подал команду, и кадеты дружно выкрикнули:
Коммунистами!
Васька отдал приказ Алеше Пупку:
- А ну, отвечай буржуям!
Алеша вышел вперед и запел:
Николай любил малину,
А Керенский виноград.
Николай пропил Россию,
А Керенский Петроград.
Частушка задела кадетов, и они перешли на оскорбления. Начал колбасник:
- Эй, голоштанники! Заплатки с лоскутами разговаривают!
- Продай колбасы вонючей! - отвечал ему гречонок Уча.
- А ты грек - соленые пятки!
Сенька взмахнул топориком:
- Запасайтесь гробами, сапожники! - и скомандовал: - По большевикам, ро-о-та, или!
Сенька первым кинул в нас чугунную плитку, за ним последовали остальные.
- Бей рабочих и крестьян!
- Лупи шаромыжников! Ура!
Лавина камней обрушилась на наши ряды.
Камни со свистом пролетали у нас над головами, рикошетом отлетали от земли и ранили ребят.
Наши выкатили пушку, но старые подтяжки подвели, и «снаряды» падали, не долетая до врага.
Я оглянулся и увидел, как некоторые из нашего войска попятились, как трусливо присел в канаву Илюха.
- Вася, наши тикают!
Он оглянулся и взмахнул железным прутом:
- Не отступать! - И бросился вперед, пряча голову от летящих камней, отскакивая или подпрыгивая, если камень пролетал понизу.
Пашка Огонь бесстрашно следовал за ним. Уча надел на голову старое ведро и запрыгал навстречу каменному ливню. О ведро ударялись камни, разбрызгивая ржавчину, но это не задерживало Учу. Васька раздавал удары направо и налево.
Я смотрел, как храбро дерется Васька, и мне сделалось стыдно, что я опять робею, вспомнил нашу клятву на костре и почувствовал, как во мне что-то зажглось.
- Не отступать! За мной! - крикнул я, и мне стало совсем не страшно. Нагнув голову и зажмурившись, я бросился в самую гущу врагов.
Началась рукопашная.
В это время появился всадник на белом коне. Он вертел над головой сверкающей шашкой и что-то кричал. Ко мне донеслись слова:
- Господа, война до победного конца! С богом, вперед!
Я узнал того самого кадета, с которым столкнулся в его доме в день свержения царя. Теперь, с шашкой, он казался еще страшнее. Голос у него был властный - не хочешь, испугаешься.
Кадет с ходу въехал в самую свалку, высоко поднял шашку.
- Да здравствует Александр Федорович Керенский! Ура! - выкрикнул он и чуть не упал с лошади, которая, испугавшись чьей-то палки, отпрянула в сторону.
Кадет сильно натянул повод и успокоил коня. С важным видом он подъехал к Ваське. Мы замерли. Остановились и враги.
Перед армиями лицом к лицу встретились двое командующих.
Кадет привстал на стременах, оглядел нас и спросил:
- Ну-с, кто тут свободы хотел?
Мы молчали.
Кадет вскинул шашку и повторил:
- Подходите, буду свободу выдавать!
Сенька, стоявший позади, хмыкнул в кулак.
Кадет все время делал вид, что не замечает Ваську. И вдруг, будто нечаянно увидел, посмотрел на него свысока, скривил губы в усмешке. Острым концом шашки он поддел и сбросил с Васькиной головы картуз.
- Это ты, что ли, сапожник Васька? А ну, повторяй за мной: «Да здравствует Александр Федорович Керенский!»
Васька сжался, готовясь к прыжку.
Кадет занес шашку, холодно блеснувшую в лучах солнца.
- Я тебе что приказываю, мерзавец? Кланяйся мне в ноги, ну?
Нет, что ни говори, а Васька был красивее кадета. Тот был какой-то плюгавый, а Васька - богатырь! Он смотрел на кадета исподлобья и молчал, держа прут обеими руками. Его загорелые плечи отливали медью.
Я боялся за Ваську: вдруг кадет рубанет сдуру по голове.
- Последний раз предупреждаю! - повелительно произнес Генька Шатохин. - Повторяй за мной: «Да здравствует...»
- На что мне сдался твой вшивый Керенский! - сказал Васька, поднял прут и воскликнул: - Да здравствует Ленин!
- Ур-ра!.. - подхватили мы.
Кадет ударил Ваську шашкой плашмя. Васька присел, но не от удара, а чтобы самому ловчее размахнуться. Он так стеганул прутом по морде лошади, что кобыла взвилась на дыбы. Кадет съехал набок, судорожно обхватив руками и ногами туловище лошади. Шашку он выронил.
