Ночи Калигулы. Падение в бездну - Звонок-Сантандер Ирина (читать книги txt) 📗
Заскрежетали засовы. Макрон поднял голову. Преторианцы грубо втолкнули в камеру Эннию.
— Ты тоже арестована? — Макрон улыбнулся криво и печально.
Энния осмотрелась с брезгливым отчаянием. Вонючая жидкость сочилась по стенам. Мышиные глазки горели в многочисленных норах. Одёргивая тунику, Энния присела рядом с мужем на грязный тюфяк. Макрон покосился на неё.
— Только не плачь. Женских слез я не выдержу, — попросил он.
— Я не плачу, — стараясь казаться спокойной, ответила она.
Ответ заставил Макрона удивлённо взглянуть на Эннию. Её глаза, не подведённые привычной сурьмой, покраснели и воспалились, но были сухи. Неужели в Эннии таилась внутренняя сила, которой Макрон не заметил прежде?
— Когда нас отпустят? — хрипло спросила она.
Макрон пожал плечами:
— Никогда!
Энния побледнела и закрыла глаза. Страдание исказило её лицо, но ни одна слеза не вытекла из-под опущенных век. Макрон смотрел на неё с удивлением. Эта женщина, с которой он прожил столько лет, напоследок удивила его выдержкой и достоинством. Она жила, как современная римлянка — среди наслаждений, роскоши и порока. Готовилась умереть, как римлянка былых времён — мужественно и гордо.
Макрон обнял жену за плечи с нежностью, пришедшей на смену презрению.
— Все кончено, Энния. Мы проиграли.
Она прижалась растрёпанной головой к его груди.
— Мы не сумели жить вместе, как положено хорошим супругам. К счастью, нам позволили умреть вместе, — и добавила проникновенно: — Я любила тебя, Макрон.
— Я тоже любил тебя, — ответил Макрон, вспоминая минувшие годы. — Почему же наш брак оказался тягостным для обоих? Ты была капризна и сварлива, — подумав, заявил он.
— Ты был груб и нелюбезен, — немедленно отозвалась Энния.
— Я — солдат, а не завитой, надушённый патриций. Как я ненавидел тебя за то, что ты сошлась с Гаем Цезарем!
— А я — тебя за то, что ты толкнул меня в его постель.
— Мы оба виноваты, — примирительно пробормотал Макрон. Он обнял Эннию и поцеловал её со страстью, которой не выказывал почти два года. В это мгновение она перестала быть дикой кошкой, капризной и похотливой. Она снова стала его Эннией, женой, готовой умереть вместе с ним. Без румян и белил её лицо выглядело трогательно беспомощным и милым. С этой Эннией Макрон обрёл бы счастье. Но смерть ожидала за порогом.
Кассий Херея, остановившись у решётки, учтиво кашлянул. Макрон мгновенно оторвался от губ Эннии.
— Гай Цезарь велел тебе умереть, — глядя в лицо Макрону, проговорил преторианский трибун. — Твоей жене тоже. Если не умрёте по собственному желанию — вас ждёт позорная казнь.
— Дай мне меч, — обнимая жену, твёрдо ответил Макрон. — Я — солдат. Иная смерть мне не к лицу.
Херея качнул седеющей головой. Достал из-за кожаного пояса бритву и бросил её в камеру, просунув ладонь между частыми прутьями. Бритва упала около пыльной сандалии, обутой на ногу Макрона.
— У тебя есть время до вечера. Поспеши, — уходя, предупредил он.
Макрон машинально посмотрел на узкое окошко, притулившееся под самым потолком. Маленький клочок неба розовел. Близился закат.
Энния протянула Макрону руки ладонями вверх.
— Позволь мне умереть первой, — попросила она. — Иначе потом недостанет сил.
Макрон подобрал бритву. Попробовал пальцем, достаточно ли она остра. И с печалью посмотрел на узкие запястья жены.
Собравшись с духом, он ударил лезвием по руке Эннии. Брызнула кровь. Она слабо вскрикнула и тут же улыбнулась.
— Не больно, Макрон! — улыбаясь сквозь слезы, шепнула она.
Макрон осторожно уложил её, слабеющую, на тюфяк. И с отчаянной гримасой перерезал себе вену на запястье. Отбросив прочь окровавленную бритву, Макрон улёгся рядом с Эннией и обнял её. Их лица сблизились. Каждый различал в глазах другого собственное отражение.
Макрон и Энния смотрели друг на друга, пока смерть не затуманила взгляд.
XXXVIII
Со смертью Макрона Калигула почувствовал, что потерял нечто важное. Друга, бывшего рядом с ним долгие годы. Макрон поддержал подростка, испуганного гибелью семьи, научил его выжить. Как забыть тот день, когда они вместе душили Тиберия? Общее преступление связало их крепче, чем совместные посещения лупанаров. Власть развела в разные стороны.
«Мне нужен друг», — тоскливо думал Калигула бессонными ночами. Призрак Тиберия продолжал являться ему. Но теперь — в достойном сопровождении. Из-за спины покойного императора злобно скалился юный Гемелл, выставляя напоказ окровавленный меч, торчащий из живота. За ним маячил Макрон с огромными чёрными дырами вместо глаз. Тело бывшего префекта претория сволокли на Гемонию, где вороны выклевали ему глаза. Безглазый, он являлся в ночных кошмарах императора.
— Друзилла! — Гай потряс плечо молодой женщины, спавшей рядом.
Она открыла сонные глаза и спросила с терпеливой лаской:
— Что случилось, Гай?
— Макрон смотрит на меня! — Калигула указал пальцем в дальний угол. Его взгляд был осмысленно сосредоточен, словно Гай и впрямь видел кого-то.
— Макрон умер, — успокоила его Друзилла. — Это статуя Аполлона.
— Всего лишь статуя, — Гай облегчённо вздохнул. Кровавое видение растворилось в душистом воздухе опочивальни.
Он успокоился и закрыл глаза, стараясь заснуть. Сон не приходил. С каждой ночью Калигула спал меньше и меньше. Но и бодрствовать не мог. Возбуждённое сознание зависало между сном и бессонницей. Все, услышанное и увиденное прежде, принимало невероятный облик: сновидение казалось реальным.
Колыхался балдахин над постелью. В тяжёлых парчовых складках Калигуле мерещились лица сенаторов. Они вытаскивали из складок тог отточенные ножи и, угрожая, показывали императору. И при этом хохотали и кривлялись, подобно уродливым павианам. А Гай летел в тёмную пропасть, накрывая голову тогой, подобно Юлию Цезарю в минуту смерти…
Очнувшись, Калигула подскочил на постели. Отбросил в сторону покрывало, которым зачем-то обмотал голову. Что это было: сон или явь? Гай не спал. Сенаторы выглядели почти живыми, сотканными из плоти и крови. Он протянул руку, стараясь дотронуться до них. Сенаторы растаяли, смешавшись с лилово-серым дымом, парящим над масляным светильником.
— Друзилла! — Гай испуганно прижался к сестре. — Сенаторы хотят убить меня.
Друзилла пробормотала сквозь сон:
— Тебе померещилось. Постарайся заснуть, Гай.
— Нет! — он судорожно затряс головой. — Они столпились у постели и угрожали мне ножами!
Друзилла свесилась с постели и заглянула под ложе. Увидела лишь собаку, спящую на пыльном полу.
— Никого нет, — поднимаясь, заверила она. — Ты вспоминаешь слова Макрона. Это он напугал тебя ненавистью сенаторов. Не бойся: Макрон умер.
— Он оказался прав, — ладонью вытирая слезы, заметил Гай. — Сенаторы убьют нас, если мы поженимся. Старомодные глупцы считают нашу любовь ненормальной. Но мы обманем их!
— Как? — приподнявшись на локте, полюбопытствовала Друзилла.
— Я объявлю о твоей помолвке с двоюродным братом, Марком Эмилием Лепидом, — решил Калигула.
Друзилла сердито нахмурилась:
— Никогда я не выйду за глупого урода Лепида, — со злостью заявила она. — Для этого ты развёл меня с Кассием?
Калигула поспешно обнял её:
— Я не отдам тебя ни Кассию, ни Лепиду. Ты принадлежишь мне. Помолвка состоится лишь для отвода глаз.
— Поступай так, как считаешь нужным, — ответила Друзилла после длительного раздумия. — Я всецело доверяю тебе.
«Тиберий умер, Макрон умер, — подумал Гай, с головой укрываясь тёплым одеялом. — Тиберий Гемелл тоже умер. Мне некого бояться. Любой, угрожающий мне, погибнет в тот же миг. Откуда же этот дикий страх?»
Калигула, загибая пальцы, поимённо вспоминал своих противников. «Все они умрут, когда я придумаю для них соответствующую смерть!» — злорадно думал он. Императору нетрудно избавиться от врагов. А друзья? Разве императору, окружённому льстецами, трудно найти друзей?!
