Маленький гончар из Афин (Историческая повесть) - Усова Александра Петровна (читать книги онлайн бесплатно регистрация TXT) 📗
Затем впервые в Олимпии на празднествах в честь бога богов Зевса на этот раз должны были выступать с чтением своих од и трагедий поэты Эллады.
Заканчивались олимпийские состязания в силе и ловкости в беге воинов в полном воинском снаряжении на пятый день игр.
Таков был распорядок празднеств.
Накануне состязания в беге колесниц Алкиной Кадрид с большим, хотя и тщательно скрываемым от всех волнением готовился к состязанию. Он начищал до блеска позолоченные части своей колесницы, заботливо проверил целость постромок и дышла, сам водил к кузнецу перековывать коней и под вечер шел один вдоль берега реки, желая в одиночестве побороть свою тревогу и волнение.
Архил, наблюдавший все время незаметно за отцом, хорошо понимал его состояние. Его так же, как и Алкиной, тревожил исход состязания, и мальчик опасался, что неудача на состязании здесь, в Олимпии, может сильно опечалить отца, недавно совсем пережившего столько огорчений в гимнастической школе.
Мальчик с тревогой смотрел вслед уходившему Алкиною. Ему так хотелось побежать вдогонку за ним, чтобы не оставлять его одного в этот вечер, но Архил не решался сделать этого, тем более что Алкиной не позвал его с собой.
— Почему же никто из вас не подумал о том, что давно уже пора купать коней! — внезапно вывело Архила из задумчивости шутливое замечание Дракила. — Кузнец пытался шуткой немного разрядить напряженное настроение своих друзей. — Я видел, как все вы чистили и мыли колесницу!.. — продолжал он. — А вот о конях позабыли!
— Я только что собирался вести купать коней, — хмуро отозвался Архил. — Зря упрекаешь нас, Дракил!
— Идем вместе! — предложил другу Клеон, оставшийся в этот день ночевать с друзьями в палатке на берегу Алфея.
Мальчики ушли.
Помешивая ложкой похлебку из рыбы, кипевшую на костре, Дракил думал об Алкиное, тревогу которого успел заметить. Но, весельчак по природе, кузнец не любил падать духом.
«Пойду приготовлю всем новые одежды к завтрашнему дню, — решил он, — а то и Алкиной и Архил, чего доброго, пойдут на состязания в беге колесниц в старых хитонах!»
Прекрасное зрелище представляли собой нарядные колесницы, запряженные четверками коней, мчавшихся по дорожке ипподрома. Их позолоченные колеса блестели в лучах солнца. Возницы в белых одеждах правили конями. Затаив дыхание следили за колесницами зрители на трибунах.
На повороте беговой дорожки стоял столб, который участники состязания должны были обогнуть двенадцать раз. Много ловкости и умения требовалось от участников состязания, чтобы благополучно выполнить это задание. Недаром каждая Олимпиада имела здесь свои жертвы. Об этом знали все в Элладе.
На этот раз участие в беге колесниц принимали четверо: Эол — воин-фессалиец из Краннона, Гектор из города Эфеса, Тевкр — воин из Спарты и художник Алкиной Кадрид из Афин.
Двое из участников состязания, Гектор и Эол, были знатны и богаты. Они не раз уже участвовали на состязаниях в беге колесниц в Олимпии, и их знали все зрители.
Зато незнатный воин Тевкр и никому не известный афинский художник мало кого интересовали.
— Прочь с дороги! Колесницы пошли! — услышали Дракил и Архил, стоявшие у выхода с ипподрома.
— Смотрите! Фессалиец сразу опередил всех! — кричали в толпе. — Вот это герой!
Архил с любопытством просунул голову между спинами воинов, стоявших впереди него. Он сразу же увидел серых коней Эола, несшихся вскачь прямо к столбу, но опытный возница поспешил сдержать своих коней.
Двое других воинов воспользовались этим, чтобы обогнать фессалийца. Но напрасно старались и Тевкр и Гектор: как только миновали столб, Эол снова выдвинулся вперед. Белые кони племянника Перикла вслед за другими конями также обогнули роковой поворот один раз, второй, третий… Сердце у Архила бурно билось. Он не спускал глаз с четверки белых коней.
Колесницы огибали столб уже в четвертый раз. Выдержка Алкиноя не изменила ему, несмотря на возгласы сочувствия и сожалений, доносившихся до его слуха с трибун.
На пятом повороте спартанец Тевкр внезапно догнал его, поравнялся с четверкой белых коней Алкивиада и обогнал их. Его гнедые кони шли теперь рядом с серыми конями Эола. Кони Гектора неслись вслед за ними.
Колесница Алкиноя спокойно продолжала свой бег позади других…
Зрители на трибунах уже перестали интересоваться колесницей, запряженной белыми конями. Алкивиад, сидевший рядом с судьями и архонтами, выходил из себя от негодования.
— Сам я, сам виноват во всем! — твердил он взволнованно. — Как мог я доверить своих коней какому-то ремесленнику!
— На этот раз, Алкивиад, твои кони отстали от всех!.. — ехидно заметил довольно громко один из архонтов. — Что же случилось с ними? Или ты доверил их неопытному вознице? Как же ты так ошибся: ведь твои кони всегда приходили первыми к финишу!
Алкивиад молчал, стиснув зубы от ярости. Гнев душил его. И вдруг совсем неожиданно для всех зрителей на ипподроме на седьмом повороте «белые голуби» обогнали Гектора и Тевкра. Впереди Алкиноя оставался теперь один только фессалиец Эол. Белый плащ художника Алкиноя развевался по ветру за его спиной. Ветер свистел в ушах, поднимая на его голове светлые волосы. Впереди ожидал художника снова страшный поворотный столб. Восьмой, девятый раз обогнули все колесницы благополучно этот столб, и теперь они приближались к нему в десятый раз.
Поднятая копытами коней пыль ударила в лицо Алкиною. Огненные круги замелькали у него перед глазами. Прижав уши к голове, коренник Аякс рванулся вперед, не ожидая окрика возницы. Резким ударом кнута фессалиец послал вперед своих коней. Серые кони, потемневшие от пота, понесли его дальше из последних сил.
— Смелее, Эол! — неслось с трибун.
— Поторапливайся, фессалиец! — крикнул чей-то громкий голос.
— Смотрите! Смотрите! Белые кони опять позади Эола! — ревела возбужденно толпа.
— Не спи, Тевкр! — кричали спартанцы. — Не уступай первенства никому!
Каждый из присутствовавших на ипподроме кричал свое, и все эти крики сливались в один сплошной гул голосов.
Состязание в беге колесниц близилось к концу. К всеобщему удивлению зрителей на трибунах, серые кони Эола внезапно начали отставать. Зато «белые голуби» Алкивиада теперь шли впереди всех…
Белые лошади Алкивиада теперь шли впереди всех…
Алкивиад успокоился. Из груди у него вырвался вздох облегчения.
— Теперь этого художника никто уже не обгонит! — с улыбкой прошептал он и вдруг вспомнил: «Но ведь я обещал подарить ему моих коней, если он придет первым к заветной черте! О боги! Что же делать теперь? — И тут же Алкивиад усмехнулся недоброй усмешкой. — Нужно быть глупцом, чтобы выполнить такое обещание, — подумал он, — а меня еще ни один человек в Афинах не считал глупцом! Да и к чему этому ремесленнику мои кони! Не нужна ему также и слава победителя на играх! Я дам ему столько денег, сколько он захочет, и этого вполне будет достаточно для него! И как только мог я дать этому Алкиною такое обещание! — покачал он с неодобрением головой. — Это было глупо с моей стороны! Впрочем, сгоряча человек может пообещать что угодно! — тут же успокоил самого себя эгоистичный, легкомысленный молодой воин. — А особенно пообещаешь все, когда на тебя с гневом в главах смотрит такой учитель гимнастики, как этот Формион!»
Алкивиад вдруг вспомнил о своем любимом наставнике Сократе, без сомнения осудившем бы его за дурной нрав и за глупую спесь.
Мнение и привязанность к нему учителя всегда были дороги для пустого и легкомысленного юноши, и он часто искренне каялся перед Сократом в своих дурных поступках — каялся, чтобы тут же поступить еще хуже…
А философ Сократ верил его раскаянию… Он заботливо, как хороший садовник, растил своего любимого ученика, оберегая его от дурных влияний. Но на этот раз философа Сократа не было рядом с ним, и Алкивиад недолго мучил себя упреками совести. Он напряженно стал вглядываться в даль, где в облаке пыли скрылись колесницы.
