Наполеон. Последняя любовь - Костейн Томас (электронную книгу бесплатно без регистрации .txt) 📗
В эту часть сада выходили окна только покоев императора, и некоторое время за ними никто не мог наблюдать. Наполеон начал тихо говорить:
— До того, как я поддался этому безумцу и оптимисту, я имею в виду моего брата Люсьена, который уговорил меня остаться во Франции, я много думал о том, чтобы отправиться на корабле в Америку. Там должны произойти великие события. Если бы я уехал с Жозефом, у меня там могла сложиться новая жизнь. Я принял решение позабыть о войне и тронах и решил стать индустриальным магнатом — миллионером! Клянусь, я бы мог многого добиться в этой сфере. Меня в Париже посещали многие представители этих самых Соединенных Штатов. Среди них были кораблестроители… Люди с длинными подбородками, твердым ртом и холодными серыми глазами. Они говорили одно: настало время создавать новый тип торгового судна. Они повторяли слово «клипер». Новый тип судна должен был быть настолько узким, чтобы оно прорезало волны, и на нем должны были стоять высокие мачты и много парусов. Этими судами не так легко управлять, но они должны перевозить большой груз. Они должны легко обгонять английские суда низкой посадки, отправляться на Восток и возвращаться оттуда в два раза быстрее. У меня не было никаких сомнений, что они произведут революцию в мировой торговле. Мне следовало оставить этих людей во Франции и отдать им под контроль наш флот и торговые суда. Но я был настолько занят тем, что формировал армии, что не стал заниматься проблемами флота и тем самым лишился великого шанса.
Если бы англичане и другие европейские государства оставили меня в покое, когда я убежал с Эльбы, я бы обязательно поддерживал мир. Я хотел сделать из Франции передовую морскую державу и создал бы флот, состоящий из этих фантастических клиперов, о которых говорили американские гости. Я даже решил, что призову некоторых из этих людей к себе на службу. Но Англия, Австрия и Россия решили меня наказать, и мне пришлось собирать армии и сражаться с ними.
Когда я оказался в руках англичан, я всегда помнил о том, что остаюсь императором Франции и являюсь отцом будущего императора. Если они заставят меня отречься, я не должен пытаться и измышлять какие-то способы, как освободиться. Я должен требовать к себе уважения и никогда ничего не предпринимать, чтобы каким-то образом замазать себя грязью в глазах мировой общественности. Никаких побегов в ночной тьме, никаких переодеваний или любых форм подпольной деятельности.
Бертран, всегда, прежде чем принять кардинальное решение, необходимо рассмотреть другие аспекты действий. Я понимал, что англичане не станут играть по правилам, и поэтому я… я оставил для себя открытыми несколько путей отступления. Теперь всем ясно, насколько я был прав — они держат меня под охраной в доме, полном крыс, и вдалеке от цивилизации. Пришло время воспользоваться теми приготовлениями, которые я сделал. Под большим секретом я расскажу вам все. Что касается остальных — я уверен в их верности, но как насчет их рассудительности? Смогут ли они обо всем промолчать? Вот что я хотел вам сказать. Я ожидаю писем от аббата Форса. Не хмурьтесь и не качайте головой. Он — самый хороший агент, который у меня был. Если кто-то может избавить меня от этого ада, то это он.
У него забавный почерк — мелкий и плотный, с трудом разбираешь. Если я получу от него письмо, написанное этим странным почерком, у меня вновь возникнут надежды, которые уже давно почили мертвым сном. Он, и только он, этот неряшливый священник, о котором вы так дурно думаете, способен выполнить планы моего освобождения.
Он поднялся с кресла, и они медленно отправились назад к скоплению низких крыш и стен с подтеками, на которых не держалась краска. К тому месту, что носило название Лонгвуд. Бертран обратил внимание на то, как блестели глаза императора, и его походка стала более упругой.
— Крошка правды нечаянно оказалась у меня в руках, — шепнул Бертрану Наполеон. — Бертран, мне кажется, что вскоре к нам прибудет долгожданное вино.
2
В Джеймстауне стояла жуткая жара. Клерки покинули свои офисы, лавочники позакрывали лавчонки, все столпились у залива в тщетной надежде получить глоток свежего воздуха, веющего с моря. Ночь не приносила облегчения, и люди расстилали покрывала на жесткой земле в садах и палисадниках. Таверны были переполнены, потому что люди пили теплое пиво, надеясь, что оно немного приглушит жажду. Все говорили, что худшей погоды давно не было на острове.
— Это наказание за то, что тут находится несчастный корсиканский мясник. А нам приходится делить это наказание вместе с ним.
— Почему Бог наслал на нас такую жару и не подождал пока Бони окажется в аду?
Вильям Бэлкум взял с собой в город Менти Тиммса, чтобы тот раскачивал опахало в главной комнате офиса. Он молча сидел без сил в комнате и видел, что рубашка Менти не доходит ему до пояса. В это время к нему пожаловал граф Бертран.
Бертран начал немного говорить по-английски, а Бэлкум расширил запас французских слов, но они с трудом могли вести разговор, временами застревая, когда никто из них не мог объяснить, что же он хочет выразить.
— Садитесь, граф, — пригласил Вильям Белкум, приказав поставить стул прямо под опахалом.
Его поразило, как достойно держался начальник свиты Наполеона. Всем на острове была известна история о том, что Фанни Диллон (девичье имя графини) сказала Наполеону, когда тот предложил, чтобы она вышла замуж за Бертрана:
— Почему бы мне не выйти замуж за обезьянку Папы?
Бэлкум решил, что она не видела своего будущего супруга до того, как сделала это заявление. У Бертрана было чисто выбритое лицо. Его можно было назвать привлекательным, и он был весьма серьезен. Все говорили, что его союз с женой оказался вполне счастливым.
— Два дня назад прибыло судно «Певерил», — сказал Бэлкум. — Мы получили почти все, что было заказано для вас. Народ оттуда, — он указал на правительственный замок, — все еще досматривает грузы. Они штырями протыкают каждую голову сахара и просеивают всю муку. Вся заказанная материя просматривается под микроскопом. Интересно, что они хотят там найти?
— Видимо, письма, — холодно ответил Бертран.
— До сих пор они мне сказали только о вине, посланном из Кадиса, которое было отправлено самому генералу.
— Да, — так же холодно сказал Бертран, — он спрашивал об этом вине. Это его любимое вино, и какой-то знакомый из Барселоны обещал ему время от времени посылать его.
— Вино походит на портвейн? — мгновенно заинтересовался Бэлкум.
Бертран покачал головой.
— Нет, мосье. Мне кажется, что это красное сухое вино. Я даже не помню, чтобы я сам его пробовал, — он помолчал, — надеюсь, что в грузе будут фиги и финики, их желает получить мадам Монтолон. Она себя ведет так, будто подозревает меня в том, что я их себе присвоил.
— Они там есть. Один усердный молодой человек из замка просмотрел их все до единого. Там оказалось множество червей, но никаких писем.
— Вот как! Мадам весьма брезглива, и мне придется предупредить ее быть осторожнее.
На следующее утро Бертран принес в Лонгвуд корзину, из которой торчали горлышки бутылок. Пленник видел, как он подходил к Лонгвуду, и стоял у портика, поджидая его.
— Ха, наконец, все прибыло!
Бертран поклонился.
— Да, сир. За нами следят и поэтому вам лучше не обращать особого внимания на эту корзину. Я передам ее прислуге.
Они долгое время оставались снаружи и о чем-то разговаривали, и это могли видеть офицеры, наблюдавшие за ними. Наконец они вошли внутрь. Корзина стояла на столе в столовой.
— Заприте двери, — приказал спешно Наполеон, — и попросите, чтобы Гурго подежурил у стеклянной двери с заряженным пистолетом.
— Сир, ему это не понравится. Он решит, что ему необходимо находиться внутри вместе с нами.
— Господи, Бертран, сейчас не время пререкаться.
Бертран размышлял о том, почему была выбрана столовая. Наполеон терпеть не мог эту комнату и старался бывать там только во время обеда. Он быстро проглатывал острую закуску, ел суп и рыбу и что-то еще, а потом также быстро приканчивал десерт, чтобы, не мешкая, покинуть неприятное ему помещение. Когда планировали апартаменты (слишком торжественное слово для этих жалких и темных комнатушек), то не учли, что в столовой должно быть светло и там необходимо сделать вентиляцию. Единственный свет проникал туда через стеклянную дверь из библиотеки, поэтому в столовой приходилось постоянно жечь свечи, а вокруг пахло пищей и всем, что готовилось на кухне.
