Александр Великий или Книга о Боге - Дрюон Морис (книга жизни .TXT) 📗
Гефестион не выказал никакой досады или злобы, когда Александр женился на Барсине. Пусть ей принадлежали ночи, у него остались дни; он по-прежнему был доверенным лицом, самым близким и нежным другом и словно двойником Александра. Чтобы доказать своему Патроклу, что тот остается хранителем всех его мыслей, юный царь, когда ему случалось посылать секретное письмо, давал его вначале прочесть Гефестиону; затем он прикладывал к губам друга служивший ему печатью перстень с резьбой, прежде чем притиснуть его к воску.
Так вместе они ознакомились с высокомерным посланием Дария, в котором тот, даже не именуя Александра царем, предлагал ему столько денег, сколько может вместить Македония, за свою мать, свою жену и детей, предсказывал ему недолговечность хрупкой удачи и советовал одуматься и вернуться в маленькую страну своих предков.
В присутствии Гефестиона Александр продиктовал свой знаменитый ответ, начинавшийся словами «Царь Александр Дарию», где он напоминал своему врагу все военные действия, нашествия, походы, грабежи и преступления, в которых персидские цари, начиная с «древнего Дария, чье имя он носит», были виновны перед Грецией. Александр утверждал таким образом, что пришел в Азию не затем, чтобы принести туда войну, а чтобы отвергнуть ее. «Боги, – прибавлял он, – которым угодны справедливые дела, благословили мое оружие, чтобы я подчинил себе большую часть Азии и разбил тебя самого в праведном бою; и хотя я не должен тебе ничего из того, что ты просишь, поскольку ты не воевал со мной по-доброму, однако, если ты придешь как проситель, я даю тебе свое слово, что отдам твою мать, твою жену и твоих детей без выкупа, ибо хочу показать тебе, что умею побеждать и делать одолжение побежденным. Но если будешь писать мне еще раз, помни, что пишешь не только царю, но твоему царю».
IX. Сириус
Сириус – самое далекое из светил, но его свет для наших глаз ближе всех к Солнцу, за которым он следует, как верный пес. Поэтому Сириус называют звездой Пса.
Каждый год в течение долгих недель свет звезды Пса исчезает в свете Солнца; два светила встают и заходят вместе, и в течение этих недель начало Сириуса сливается с началом Ра.
Затем свет Сириуса отделяется от света Солнца, и египетские жрецы тщательно наблюдают за ним в тот момент, когда Сириус становится снова видимым на востоке, – прежде всего потому, что разливы Нила связаны с появлением этой звезды, а также потому, что гелиакический восход Сириуса служит ориентиром для установления действительного года.
Прежде чем вступить в Египет, Александр изменил греческий календарь, чтобы привести время людей в соответствие со временем Сириуса.
X. Геракловы подвиги
В то время Александру только что покорился Библ, большой город, где культ богов очень похож на египетский. Затем Сидон, второй по значению город Финикии, прославленный на всех морях числом своих кораблей и предприимчивостью своих мореплавателей, сдался ему без боя.
Царь Сидона бежал. Александр поручил Гефестиону назначить другого. Гефестион остановился в доме двух молодых людей, двух братьев, которые были богаты и обладали изящным вкусом, как немногие в городе; сочтя, что они осмотрительны, хорошо знают нужды своей страны и похожи на греков по уму и образу жизни, Гефестион предложил царский венец тому из них, кто захочет его взять; но оба отказались, так как их законы не разрешали занять трон человеку, в чьих жилах не текла царская кровь. Придя в восхищение от этого поступка и сказав, что в отказе от царства больше величия души, чем в обладании им, Гефестион доверил им выбор царя. Тогда они посоветовали передать власть некоему Абдалониму, который, будучи царского происхождения, отличался, однако, таким бескорыстием, был так далек от интриг и даже от всякого честолюбия, что ему приходилось наниматься на поденную работу в садах, чтобы прокормиться.
Абдалоним окучивал деревья в апельсиновой роще в предместье Силона, когда двое молодых людей явились к нему, неся царские регалии и приветствуя его как царя. Абдалоним подумал сначала, что это злая шутка, и понадобилось долго уговаривать его расстаться с работой, прохладной тенью сада и апельсиновым благоуханием. Новый царь был на редкость грязен и пришлось прежде всего подумать о бане, чтобы смыть с него всю грязь, в которой он состарился. Затем его облачили в пурпурную, с золотой полосой, тунику и скорее притащили, чем привели пред лицо Александра. Тот весьма похвалил его за терпение, с каким он перенес нищету.
«Да будет угодно богам, – отвечал Абдалоним, – чтобы я смог так же стойко перенести царские обязанности, которые ты на меня возлагаешь. До сего дня мои руки давали мне все, в чем я имел потребность, а поскольку у меня ничего не было, то не было и недостатка ни в чем».
Этот ответ понравился Александру гораздо больше, чем грубое шутовство Диогена. Он приказал, чтобы новому государю отдали часть имущества и казны Дария.
После Библа и Сидона на горизонте Александра виднелся Тир, властелин морей, город с двумя гаванями, основавший Карфаген, Массилию и два десятка других процветающих колоний; его суда, груженные ладаном, пряностями, оливковым маслом, тканями, редкостными каменьями и рабами, несли с собой удачу вдоль побережья. Город был построен на острове, отстоящем от берега всего на четыре стадия, но с обрывистыми склонами, над которыми вознесен храм Мелькарта-Баала; бог этот – тот же Геракл.
Когда Александр расположился лагерем на побережье, в предместье, называемом Старым Тиром, первые должностные лица города, сойдя с украшенных цветами ладей, преподнесли ему золотой венок в знак того, что заключают с ним союз; но на высказанное Александром пожелание воздать почести Гераклу в их храме они ответили решительным отказом, прибавив, что совершая жертвоприношение богам, он имеет обыкновение приводить с собой слишком много солдат.
«Но чтобы угодить тебе, – сказали они, – мы обязуемся принимать в наших гаванях не больше персидских кораблей, чем твоих».
Этот ответ очень напоминал обещание, данное когда-то жителями Милета. Александр пришел в сильный гнев и попрал преподнесенный ему венок; но посланцы Тира спокойно указали ему на пролив, защищавший их город, и на земляные валы, его окружавшие; они напомнили ему, что его осаждали царь Ниневии и Халдеи Салманасар в течение пяти лет и сам Навуходоносор целых тринадцать лет; ни тот, ни другой не смогли им овладеть.
Осада Тира Александром Македонским продлилась шесть месяцев.
Никогда мне не приходилось толковать столько знамений, никогда мое содействие не было столь желанным, как в это время, ибо исход предприятия был неясен и чудесные явления многочисленны. Сначала Александр увидел сон; это случилось в ночь после того дня, когда он разгневался на тирийцев. Он долго тогда не мог сомкнуть глаз и едва задремал, как ему приснилось, что Геракл берет его за руку и ведет в город. Тотчас он послал разбудить меня, чтобы спросить, каков смысл сновидения. Я сказал ему, что он несомненно возьмет город, но только после великих трудов, достойных того, что совершил Геракл.
Именно тогда ему пришло в голову засыпать море, чтобы добраться до Тира.
Со следующего дня солдатам пришлось превратиться в лесорубов и строителей, работать в каменоломнях, чтобы под руководством Диада возвести гигантскую дамбу, которая должна была соединить берег с островом. Послали людей в горы Ливана, чтобы срубить там кедры; их огромные стволы встали как сваи посреди воды. Старый Тир, расположенный на берегу, был разрушен до основания, и все его камни исчезли в море, чтобы послужить фундаментом. Сначала дамба подвигалась довольно быстро; но вскоре тирийцы подошли на своих галерах и стали осыпать солдат стрелами. Александр приказал соорудить на строящейся дамбе деревянные башни, снабженные катапультами, и протянуть между ними огромные завесы из сшитых вместе бычьих шкур, чтобы защитить работающих от вражеских стрел. Тогда тирийцы сменили тактику и бросили против башен зажженные галеры, гребцы которых выпрыгивали в последний момент из плавучих костров и достигали острова вплавь.
