Поручик Державин - Бирюк Людмила Д. (читать книги онлайн бесплатно полные версии txt, fb2) 📗

В классе поднялся невероятный шум. К удивлению немца, осмелевшие воспитанники дружно поддерживали Ганю и Митю:

— Кому он нужен, твой немецкий аттестат? Ему место в помойной яме!

— Вор! Где наши деньги?

— Невежда! Чему ты нас научил, кроме своего языка?

— Жалкий каторжник!

И случилось невероятное… Вместо того, чтобы возмутиться и немедленно принять воспитательные меры, герр Розе вдруг притих и съежился, словно уменьшился в размерах. Перед ним уже были не робкие малыши-семилетки, а 12-летние подростки с крепкими кулаками и бесстрашными глазами. Его напугали не столько обвинения в воровстве, сколько единодушие и смелость ребят. Было ясно: они решили постоять за свою честь. Немец привык безнаказанно оскорблять школьников, и ему все сходило с рук. Но сейчас он понял, что задел не только их личные, но и патриотические чувства. И испугался. Брезгливое презрение, которое он испытывал к своим ученикам, сменилось страхом.

Именно этот страх заставил герра Розе замять дело и все-таки выдать аттестаты своим обидчикам — Неклюдову и Державину. Вручение документов о начальном образовании состоялось вечером в торжественном зале. Были приглашены гости: градоначальник и важные чиновники. Приехали родители выпускников, в том числе поручик Неклюдов. Ганя с трепетом ждал отца, но прибыл только его крепостной дядька Платон.

— Папенька собирались ехать… — поведал он, потупившись, — да приболели.

Роман Николаевич давно уже страдал от болей в груди. Когда-то в молодости он получил удар копытом необъезженного коня, но не придал этому значения и не лечился должным образом. Со временем болезнь развилась в чахотку. Секунд-майор вышел в отставку и таял буквально на глазах.

Прибыв в Сокуры, Ганя едва успел застать отца в живых. Роман Николаевич лежал на кровати, укрытый одеялом, исхудавший, с нездоровым румянцем на впалых щеках. Возле него хлопотали Фекла Андреевна и нянька Марфа: то вытирали холодный пот со лба, то поправляли подушки. Увидев Ганю, обе заплакали и бросились его обнимать.

— Что с батюшкой? — холодея, спросил он и, мягко отстранив прильнувших к нему женщин, наклонился над кроватью.

Слабая улыбка скользнула по губам старого офицера. Он долгим нежным взглядом смотрел на сына. Потом едва уловимым жестом велел Фекле и няньке удалиться.

— Батюшка… — заливаясь слезами, прошептал Ганя.

— Слушай меня, сынок! Слушай и не плачь. Всему свое время. Вот и мой срок пришел. Береги мать. Я очень виноват перед ней. И перед тобой тоже виноват…

— Полно, батюшка! В чем ваша вина?

— В том, что оставляю вас в бедности. Совсем разорили наше имение недруги-мошенники. А судиться с ними я не смог. Такие вот дела, Ганечка… С турками воевать умел, а с соседями не научился.

— Не печальтесь, батюшка, не пропадем. Я подрасту — пойду служить! Матушку не оставлю, всегда буду заботиться.

По лицу Романа Николаевича скатилась слеза.

— Погоди, Танечка, еще не все… Главная моя вина в том, что не успел я в положенный срок съездить в Петербург и записать тебя в полк на выслугу. К началу службы ты бы имел офицерское звание, а теперь придется тебе начинать солдатом. Прости…

Ганя в волнении преклонил колени.

— Отец! Право, даже думать об этом не стоит! Что за беда — солдатская лямка? Обещаю, что буду служить образцово! Мне не придется долго ждать чинов!

Роман Николаевич еле заметно кивнул, было видно, что ответ Гани принес ему облегчение. Он попытался еще что-то сказать, но речь его становилась невнятной, приходилось напрягать слух, чтобы уловить какие-то слова. Последнее, что Ганя едва успел услышать от отца, было:

— Береги мать, сынок… И помни: на небе — Бог, а на земле — закон!

Со смертью Романа Николаевича дела в поместье пришли в полное расстройство. Денег едва хватило, чтобы достойно похоронить главу семьи.

Прежде Гавриил не задумывался, откуда берутся средства на еду, одежду, гостинцы. Все казалось обычным укладом жизни. Теперь он впервые понял, насколько они с матерью бедны.

Соседи-помещики потихоньку отщипывали по кусочку от их угодий. Чужие мельницы затопляли державинские луга, крепостные из соседних деревень нагло ловили их рыбу, воровали кур и прочую живность, а Фекла Андреевна едва успевала судиться и отражать иски на свою землю.

Для этого ей приходилось ездить в Казань и обивать пороги в присутственных местах. Иногда она брала с собой Ганю, и мальчик становился невольным свидетелем ее унижений. Бедную вдову посылали из одного кабинета в другой, и в конце концов ей приходилось возвращаться домой ни с чем. "Где же он, этот закон? — с горечью думал Гавриил. — Что-то не видно…"

Но как бы тяжело ни приходилось Фекле Андреевне, она последние гроши откладывала сыну на образование.

В 1758 году в Казани открылась мужская гимназия, первая в российской провинции. Это славное учебное заведение находилось под ведомством Московского университета, основанного великим Михаилом Ломоносовым и меценатом Иваном Шуваловым, фаворитом императрицы Елизаветы Петровны.

Первым директором Казанской гимназии (тогда говорили: "командиром") стал асессор Московского университета Михаил Иванович Веревкин. Амбициозный молодой человек, любимец и правая рука графа Шувалова, с первых же дней стал рьяно исполнять свои обязанности казанского просветителя. Так получилось, что Веревкину оказывали содействие первые люди империи, он обладал большими полномочиями и умело ими пользовался. Начал он с того, что снял для гимназии самый большой и красивый дом в Казани и выписал дорогую мебель из Москвы. Затем пригласил московских преподавателей, посулив приличное жалованье и возможность продвижения по службе. Это были в основном молодые люди, у которых недостаток опыта компенсировался пылкой решимостью посвятить себя народному просвещению.

Державин серьезно подготовился к вступительным испытаниям и был принят с высокими баллами. Вместе с ним, к его великой радости, в гимназию поступил Митенька Неклюдов. К тому времени исполнилось им по пятнадцать лет…

Глава 2

ГИМНАЗИЯ

— Кто знает, почему Казань называется Казанью? — спросил гимназистов учитель истории Евграфий Данилович Осколков.

Все молчали и переглядывались.

— В древние времена здесь жили волжские булгары. Народ кочевой, бедный. Решили они построить город, дабы жить оседло. Пришли к колдуну, спросили, в каком месте лучше начать строительство. Он и говорит: "Вот вам казан (котел), вройте его в землю и налейте воды. Коли закипит в нем вода без всякого огня, то, значит, там и быть городу! А не закипит — ищите в другом месте". Долго искали булгары: нигде не закипает вода. Наконец пришли они на берег озера Кабан, поднялись на холм, закопали казан, налили воды. И случилось чудо — вода закипела! В честь того казана и был назван славный город.

— А как Казань стала татарской столицей? — спросил Митя Неклюдов.

Меряя шагами аудиторию и размахивая руками, Осколков увлеченно рассказывал о монголо-татарской орде, о присоединении к ней Волжской Булгарии, о нашествии татар на русские земли и о великом Стоянии на Угре и взятии Казани Иваном III.

— Матушка наша, императрица Елизавета Петровна, взо-шед на престол, разрешила татарам селиться везде, где им пожелается, и с тех пор в Казани все равны в правах — и русские, и татары. Не удивлюсь, господа, если среди вас тоже найдутся татары или их дальние родичи.

Державин вскинул руку:

— Во мне течет татарская кровь, господин учитель. Я — потомок мурзы Багрима, которого окрестил великий князь Василий Темный!

В классе пробежал недоверчивый смешок, но Осколков строго потребовал тишины. Он подошел к большеглазому юноше, статному, с длинными светлыми волосами, волной спускавшимися на плечи.

— Должен заметить, что вы совсем не похожи на татарина, — с улыбкой заметил он. — Ваше имя?