Кости холмов - Иггульден Конн (книги онлайн полностью бесплатно .TXT) 📗
– Всем отступать и укрыться за гребнем холма, – прокричал он.
Джучи потянул за поводья, и конь помчался назад. Выкрикивая что-то несвязное, монголы беспорядочно последовали за командиром. Джучи услышал, как за спиной раздались глухие возгласы ликования, и желчь подступила к горлу. То ли от страха, то ли от гнева, юноша не знал.
Илья Мажаин сморгнул пот, мешавший глазам видеть позорное отступление монголов. Как и тысячу раз прежде, он ослабил поводья и положил руку на грудь, обратившись с молитвой к святой Софии, чтобы та даровала победу над врагами веры. Под кольчугой к груди прижималось самое ценное – золотой медальон с крошечным кусочком косточки пальца святой. Новгородские монахи уверяли Илью, что он будет жить, пока с ним медальон, и Илья верил, что неуязвим. Покинув вместе с товарищами город Святой Софии, он отправился на восток, где долго служил великому князю и даже намеревался идти в Иерусалим, чтобы защищать город от иноверцев. Но набеги монголов нарушили его планы.
– Дай их мне, Господи, и я сокрушу их кости, раздавлю их поганые идолища, – тихонько молил Илья, подавшись вперед в седле и сгорая от желания сойтись с отступавшим врагом лицом к лицу.
Монголы бешено мчались вниз по дальнему склону, но лошади русских не отступали, и расстояние между противниками неуклонно сокращалось. Илья чувствовал настроение своих витязей, которые ехали рядом, выкрикивали ругательства и громко подбадривали друг друга. Они теряли товарищей в ночных перестрелках. Разведчики бесследно исчезали, или, того хуже, их тела находили позже с такими увечьями, от которых выворачивало желудок. За последний год Илья повидал столько сожженных городов, сколько не видел за всю прежнюю жизнь, и черный дым пепелищ отчаянно призывал его к отмщению. Но монголы всегда исчезали раньше, чем он приходил на помощь. Теперь он гнал своего жеребца вперед, несмотря на то что утомленное восхождением животное уже начинало терять силы, хрипело и фыркало белой пеной, сгустки которой прибивало ветром к груди седока.
– Вперед, братья! – кричал Илья.
Он верил, что в этих местах поганые больше никого не побеспокоят. Монголы осквернили все, что ему было дорого, – от улиц родного города до величественной простоты храма благословенной святой.
А впереди монголы беспорядочно отступали, едва различимые в облаке поднятой пыли. Илья отдал приказ выстроиться в плотную колонну из пятидесяти шеренг по двадцать человек в каждой. Витязи привязали поводья к луке седла и, управляя лошадьми только ногами, прикрываясь щитом и с копьями наперевес, наклонились вперед через шеи лошадей. Воистину это было великое воинство, и оно было готово дать бой!
Путь отступавших монголов лежал мимо невысокого холмика, поросшего старыми липами. Когда русские подошли ближе к древнему лесу, Илья заметил, как в зеленоватой дымке что-то зашевелилось. Он едва успел раскрыть рот, чтобы предостеречь остальных, как воздух наполнился свистом сотен стрел. Но даже тогда Илья ни секунды не колебался. Он велел держать строй. Он еще верил, что сквозь засаду можно пройти.
Внезапно слева, громко заржав, повалилась подбитая лошадь. Повредив русскому военачальнику левую ногу, она чуть не выбила его из седла. Илья взвыл от боли и только изрек проклятие, видя, как вместе с лошадью рухнуло на землю бездыханное тело всадника. Град стрел беспрестанно обрушивался на русских ратников, и Илья с ужасом смотрел на то, как один за другим они выпадают из седла и валятся под копыта коней. Стрелы проходили сквозь кольца кольчуги, словно сквозь полотно, выбивая наружу кровавые брызги. С яростным криком Илья бил ногами своего измотанного жеребца, понуждая того продвигаться вперед. Но вот монгольская конница развернулась и, ведомая в бой своим командиром, начала наступление. Монголы действовали синхронно и быстро. Их приземистые лошадки резво неслись вперед, тогда как седоки ни на секунду не прекращали стрелять из луков. Илья почувствовал острую боль: стрела пронзила ему плечо. Но едва он успел опомниться, как два войска сошлись в бою, и он взял себя в руки. Он ударил копьем в грудь врага, но из-за слабости в плече оно вырвалось из руки так быстро и резко, что Илье на миг показалось, будто он сломал себе пальцы. Онемевшей, почти бесчувственной рукой Илья обнажил меч. Но вокруг с трудом можно было что-нибудь разглядеть. С земли поднялась густая красноватая пыль, и в этой пыли монголы, точно дьяволы, сновали повсюду, хладнокровно стреляя из лука по рядам неприятеля.
Илья прикрылся щитом, но от удара угодившей в щит стрелы его повело назад. Правая нога выскочила из стремени, и Илья зашатался, полностью потеряв равновесие. Не успел он выпрямиться, как другая стрела пронзила ему бедро. Крича от боли, Илья поднял меч и направил коня прямо на лучника.
Монгол этого ждал. Илья заметил лишь бесстрастное выражение его лица и то, что ростом тот был совсем как безбородый отрок. Илья ударил, но монгол проскользнул под мечом, выбив мощным толчком русского из седла. Ошеломленный Илья грохнулся на землю.
Переносье шлема смялось, разбив Илье несколько передних зубов. Ослепленный слезами, он все же поднялся с земли и сплюнул кровь вместе с обломками разбитых зубов. Левая нога подогнулась, и он снова беспомощно опустился, тщетно пытаясь отыскать меч, который выронил во время падения.
Меч лежал почти рядом на пыльной земле, но когда Илья наконец заметил его, было поздно. Позади послышался топот копыт. В последний момент Илья нащупал свой золотой оберег и едва успел произнести несколько слов молитвы, как монгольский клинок рассек ему шею. Он так и не увидел кровавой расправы над остатками его войска – слишком неповоротливого и медлительного, чтобы противостоять воинам Субудая, полководца великого хана.
Отдав приказ десятку своих людей прочесать местность и доложить о передвижениях главной колонны русских, Джучи спешился, чтобы осмотреть убитых. Кольчуги русских не спасли им жизнь. Многие из распластанных на земле тел были буквально усеяны стрелами. Невредимы остались лишь шлемы. Джучи не нашел ни одного убитого в голову. Подняв шлем, он потер его пальцем в том месте, где на металле осталась только блестящая царапина от удара стрелы. Качество изделия заслуживало похвалы.
«Нападение из засады удалось. Все прошло так, как и планировал Субудай», – спокойно подумал Джучи. Полководец будто читал мысли врагов. Джучи глубоко вдохнул, силясь справиться с дрожью, которая овладевала им после каждого боя. Нехорошо, если другие заметят его волнение. Он не знал, что сейчас воины смотрят на него, широко шагающего с зажатыми в кулаки руками, и видят в нем лишь человека, неудовлетворенного достигнутым результатом и все еще жаждущего кровопролития.
В засаде стояли еще три джагуна. Они всю ночь провели в лесу, и теперь их командиры выехали из-за деревьев. После нескольких лет, проведенных в войске Субудая, Джучи знал этих воинов, как своих братьев, – так наказал ему когда-то Чингис. Двое из них – Мехали и Алтан – имели крепкое телосложение, отличались преданностью, но им не хватало воображения. Джучи кивнул им обоим, как только они вывели лошадей на усеянное трупами поле. Третьим сотником был Кара – мускулистый коротышка с лицом, отмеченным шрамом от старой раны. Несмотря на безупречную учтивость с его стороны, Джучи чувствовал неприязнь Кары, причин которой не мог объяснить. Возможно, суровый воин злился на него из-за его отца. То, как Джучи взошел по служебной лестнице, у многих вызывало подозрения. Субудай открыто посвящал Джучи во все свои замыслы и учил всем военным хитростям, как когда-то Чингис учил простого юношу-урянхайца, сделав его позднее своим полководцем. Субудай смотрел в будущее, тогда как другие, подобно Каре, видели в Джучи только избалованного ханыча, продвигаемого вверх не за боевые заслуги.
