Большое гнездо - Зорин Эдуард Павлович (читать полностью бесплатно хорошие книги TXT) 📗
— Истинно вы Мономашичи, — обрадовался Святослав. — Дедова мудрость не даст вам прельститься щедрыми дарами новгородцев, ибо зрите недостойные дела, творимые владыкой и Боярским советом.
Тогда поведал Всеволод о тайной встрече Полюда с Кухтой.
— Значит, правду сказали мне, дабы поостерегся я, ибо не знаю всего коварства, на кое способен владыко, — грустно проговорил Святослав.
Потрескивали щедро расставленные по всему столу свечи, на дворе, позвякивая оружием, прохаживались вои, а князья все сидели и думали свою думу.
Поздней ночью ехали Михалка со Всеволодом на Полюдов двор. Не хотелось им возвращаться к боярину, слушать его льстивые речи, за улыбками прятать истинные свои мысли, благодарить за приют и за яства. Ехади не таясь, а самое время было бы поостеречься. Не достигли они еще и Волхова, где пролегал их путь, самое темное было место, как пропела у Всеволодова уха стрела и впилась острым жалом в шею Михалкова коня. Вскинулся конь, рухнул наземь — едва выбросился князь из седла. А от черного сруба метнулась за угол сгорбленная лохматая тень.
Не ушел тать от Михалки, настиг он его у Полыньи. Тут и Всеволод подоспел. Связали они брыкающегося людина, приволокли на Полюдов двор.
— Ахти мне! — вскрикнул, размахивая руками, Порфирий.— Наказывал боярин не пущать вас одних, нынче не оберусь греха. Да как же ты, тать, посмел руку поднять на князей?! —накинулся он на людина, но приметил Всеволод, что гнев его был притворен.
И людин, видать, глупый попался. Упасть бы ему князьям в ноги, молить о пощаде — ан нет: стоит себе, глядит на беснующегося Порфирия да подмаргивает черным глазом.
Совсем осерчал Порфирий, кликнул слуг. Во дворе поднялась возня, от запаленных факелов светло стало, как днем. Уволокли татя в поруб, князей ввели на всход, в теплые сени, где уже стоял в исподнем не на шутку перепуганный Полюд.
— Куды глядишь ты, нечистая сила?! — накинулся боярин на Порфирия. — Этак-то привечаешь ты наших дорогих гостей?! Кому я наказывал боронить князей пуще глаза, сказывай.
— Моя вина, боярин, — потупился Порфирий. — Да только разве за князьями углядишь? Резвые они, и кони у них резвые, а как поехали ко Святославу на Городище, тут я своим людишкам и сказал: князь наш оглядлив, беды не допустит, велит сопроводить гостей до самой твоей усадьбы. Да вот оно как обернулось... Уж не Святославов ли человечек озоровал?
Понял Полюд, к чему клонит догадливый Порфирий.
— Веди-ко мужичонку сюда, — гневно распорядился он. — Нынче же спросим с него, кто таков и почто метнул стрелу...
Порфирий поклонился и вышел за дверь.
Потея и угодливо кланяясь, боярин проводил князей в опочивальню.
— Неспокойно нынче стало в Новгороде, — говорил он, забегая вперед и распахивая услужливо двери. — Скорбит владыко, а управы на шатучих татей нет. Святослав, князь наш, молод, не блюдет векового закона, сеет смуту, а о том не знает, что только на твердой боярской воле и стоит древняя наша вольница. Да простятся ему все грехи, а вам вот мой наказ: впредь без воев со двора ни шагу. Боярский совет за вас перед Андреем в ответе...
— Ишь како запел, — сказал Всеволод, когда они с Михалкой остались одни.
— Кшить ты! — внезапно оборвал его Михалка. Всеволод осекся — и вовремя: дверь распахнулась, на пороге появился растерянный Полюд.
— Сбежал мужичонко-то, сбежал, — пролепетал он ссохшимися губами. — Как повели его в поруб, так и сбежал...— И, чуть помолчав, добавил: — Да только от нас разве сбежишь?
— Поймали? — вскинулся Всеволод.
— Настиг его вой — уж у ворот был, уж полез на частокол, — да и рассек топором-от. От шеи до брюха развалил — силен...
4
Лука гневно ударил посохом в пол.
— А я что сказывал?! — взревел он. — Я что тебе, Полюд, сказывал: гляди за Святославом в оба. Не досмотришь оком — заплатишь боком.
— Смилостивись, владыко, — лебезил растерянный боярин.— Како за ентим кобелем доглядишь? Меды пьет, охотой балуется — везде мое ухо.
— Оглохло оно, ухо-то...
— Оглохло, — совсем падая духом, согласился Полюд.
— Очеса-то ослепли...
— Ослепли, владыко, — покорно вторил боярин.
— Нынче в Великие Луки подался князь, завтра жди во Владимире у Андрея.
— Далеко глядишь...
— Еще дале вижу. Пошумели твои мужики на вече, иных покалечили, иных покидали в Волхов, а что толку?
— Не возворотится Святослав. Чай, то нам и на руку. Кликнем иного князя. Иной-то посговорчивее будет.
— Кабы кликнули.
— Кликнем, — уверенно кивнул Полюд. — А Святославу неча в Луках сидеть. Покуда он в пределах новгородских, то вроде бы и наш князь...
Остыв от гнева, владыка водворился на лавку. Понятливо поглядел на Полюда, ухмыльнулся.
— Аль задумка какая, боярин? Сказывай.
— Да уж что и сказывать, коли все сказано, — все более успокаиваясь, начал Полюд. — Вече решило: не быть Святославу у нас князем. Творил он богу неугодное, Новгороду во зло — каково сидеть ему на столе? Донесем Константину, митрополиту, сам-де ушел князь, не пожелал служить Великому Новгороду. На том и клятва наша, даденная отцу Святослава, Ростиславу, кончается. Хоть и не поклонился князь вечу, а во всем с ним согласен, коли так и поступил, как вече решило... Но, покуда сидит он в Луках, еще висит над нами беда. А как изгоним — возврата уж нет. Пошли посадника, пусть объявит ему нашу волю.
— Умен ты, боярин, — похвалил владыка.— А как поступим с братами Андреевыми?
— Тут другой сказ, — подумав, сказал Полюд.— Сердить Андрея нам ни к чему. Глядишь, братов его приласкаем, он и смягчится: не держит-де Новгород супротив него зла, а всё Святославова неуступчивость. Пущай не гневается...
— Ишь ты каков, — проговорил гладыка, — да неспроста, знать, про Андрея заладил:пущай не гневается... Андрей-то и на братов не поглядит — изгнал уж было.
— Нынче возвращению их не противился.
Помолчав, владыка встал.
— Быть по сему, Полюд, — сказал он. — Вели-ко кликнуть ко мне молодых князей.
С трудом разыскали Полюдовы служки Михалку со Всеволодом, привели во Владычную палату.
Лука встретил их приветливо, сажал на крытые мягкими коврами лавки, выспрашивал, всем ли довольны, не чинят ли им в Новгороде каких неудобств.
— Всем довольны, владыко, — спокойно отвечал Михалка. — Неудобств нам никаких не чинят. Спим, едим сладко, Полюдовы людишки стерегут нас на каждом углу.
А Всеволод сказал:
— Ждет нас брат наш Андрей во Владимире, не шибко ли мы у тебя задержались, владыко?
Вопрос этот Луку застал врасплох. Наслышан он был о встречах молодых князей со Святославом. Уж не подвох ли какой во Всеволодовой простодушной речи?
Но глаза Всеволода были ясны, и Михалка глядел на владыку ясными глазами.
И принялся Лука жаловаться на Святослава. Думал про себя: отпущу молодых князей, донесут они о моей печали Андрею. Не супротив него замыслил Новгород изгнать Святослава — неугоден князь вечу, поелику не печется о новгородцах, хиреющих от княжеской немилости. И ежели то Андрею угодно, то посадят они на новгородский стол любого из его братьев. Потому ках знал: братьям своим Андрей благословения не даст, не верит еще им, боится, не таят ли они еще на него обиду. Пройдет время, много воды утечет в Волхове... Хитер, ох и хитер владыка.
— Неволить я вас не стану, — сказал Лука. — Коли не лежит у вас душа к Новгороду, ступайте во Владимир. Поклонитесь князю Андрею, передайте ему мое благословение...
Поблагодарили князья владыку, помолились вечером в Софии и следующим утром, чуть свет, отправились в путь.
Ехали с обозом, часто останавливались в деревнях, с волнением ждали, когда минуют новгородское порубежье. Чуяли, и в обозе стережет их недреманное Полюдово око.
Разные были людишки в обозе, все больше купцы, и ехал с ними вместе в крытом возке до Великих Лук новгородский посадник. Нелюдимый был он человек, неразговорчивый — и двух слов не вытянули из него князья за всю не короткую дорогу.
