Бухенвальдский набат - Смирнов Игорь (бесплатные книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Планом предусматривался и второй этап восстания – выступление объединенными усилиями на Эрфурт для поддержания антифашистских сил в городе. Третий этап – освобождение Готы. И четвертый – взятие Эйзенаха.
В случае, если противник окажет упорное сопротивление, восставшие уходят в Тюрингенский лес и продолжают борьбу партизанскими методами.
У этого плана один существенный недостаток, и его никак нельзя преодолеть. Рабочие команды составляются не по национальному признаку. Значит, те боевые отряды, которые созданы на блоках, будут действовать разобщенно, раздробленно, их командиры окажутся в разных местах, оторванные от своего командования. В бой вступят многонациональные колонны, не знающие своих командиров.
В этом бою мы не сумели бы применить винтовки. Разве их пронесешь через браму? Пистолеты, гранаты еще можно как-то спрятать в одежде. А винтовки никак не спрячешь.
Кроме того, разрабатывая во всех деталях этот план, политическое руководство лагеря понимало, что могут возникнуть обстоятельства, при которых нужно будет действовать совсем иначе. Скажем, в СС возникнет решение уничтожить лагерь. Тогда придется, видимо, начать с обороны, а потом идти на прорыв из лагеря и развивать наступление, предусмотренное планом А. Этот второй вариант и есть план Б. У него ряд несомненных преимуществ, и русское командование отстаивает именно его. Главное, этот вариант позволял действовать тем боевым подразделениям, которые с таким упорством мы создавали. И восстание сразу могло начаться как выступление большого, железно организованного коллектива.
По плану Б за каждым сектором устанавливался свой участок прорыва через проволоку. Но и при этом варианте главный удар должен наноситься в западном направлении, в районе казарм, то есть советскими и чешскими бригадами.
Правда, этот план отвергал дальнейшее наступление на Эрфурт и другие города. Несколько сотен вооруженных людей не могли бросить на произвол судьбы десятки тысяч больных, инвалидов, «доходяг» и несовершеннолетних и обречь их на гибель.
Были у этого плана и другие уязвимые стороны. Осуществление его возможно при ряде благоприятных обстоятельств: приближение фронта, высадка неподалеку сильного десанта, крупный воздушный налет на лагерь или восстание немецкого народа против гитлеровского режима. Русский военно-политический Центр разработал на всякий случай еще один план, который никому не был известен. Он был рассчитан на тот случай, если при угрозе уничтожения лагеря какие-то национальные группы откажутся от восстания, и тогда русский боевой отряд прорывается из лагеря и уходит партизанить к границам Чехословакии.
Итак, планы разработаны точно, подробно, с вариантами. Все дело теперь в том, когда выступать. Радио доносит вести, что гитлеровская Германия сжимается под ударами с востока и запада, теряет одного за другим своих сателлитов, трещит, готова вот-вот рассыпаться, но еще бешено сопротивляется. Советские войска освободили Болгарию, Белград, ведут успешные бои в Венгрии, подходят к Одеру. Армии союзников пробиваются к Веймару и Эрфурту. Мы – русские – нетерпеливо торопим, боимся упустить момент, нажимаем на Николая Симакова, требуя, чтобы он поставил вопрос о восстании на заседании Интернационального центра.
Дважды он возвращался с заседания и отрицательно качал головой.
– Нет, не соглашаются. Говорят, нельзя рисковать. В лагере около 80 тысяч заключенных. Только Марсель Поль и Квет Винцейн поддерживают меня. Остальные, особенно немцы, считают: надо ждать. Под Веймаром и Эрфуртом сильные фашистские части. Нас перебьют. Восстание надо начинать только в том случае, если станет ясно, что эсэсовцы хотят ликвидировать лагерь.
Как решить правильно: ждать, пока гитлеровцы приступят к уничтожению лагеря, или уже сейчас оружием проложить себе дорогу к свободе? На руководстве, в самом деле, лежит ответственность за жизнь десятков тысяч людей. Разве можно допустить хоть малейшую оплошность? И потом решение Интернационального комитета – закон для каждого подпольщика. Свое нетерпение и вырывающуюся через края энергию надо пока употребить на другое – тщательное изучение немецкого оружия и некоторые вопросы военного дела.
По вечерам после отбоя собирались группками в умывальнике или в уборной вместе с командирами рот и взводов. Изучали по самодельным картам расположение эсэсовской охраны, места возможного прорыва колючей проволоки, объекты для атаки. Каждый боец и командир хорошо понимали, что возможности маневра очень невелики: несколько зданий бараков и казарм – вот и все поле боя. Участники битвы в Сталинграде рассказывали о методах уличных боев, сражений за отдельные здания, чердаки, подвалы. На случай вспоминали способы противотанковой борьбы.
Мог пригодиться нам и опыт партизанских боев в густо населенных районах.
В последние дни 1944 года началось изучение оружия. Тоже по ночам, после отбоя. В умывальниках, кладовках, котельных, подвалах.
По заснеженным тихим улицам Бухенвальда, посвечивая фонариками, идут дозором лагершутцы. В тени бараков переминаются с ноги на ногу, дрожат от холода выставленные нами часовые. А в потайных углах бараков разбирают и собирают немецкие «маузеры», «парабеллумы», «вальтеры». Учатся обращению с ручной гранатой. Времени немного. Нужно торопиться, чтобы возможно большее число бойцов подержало в руках оружие. Его приносят сюда из 8-го блока в санитарной сумке. Николай Задумов выдает его часа на два под личную ответственность командиров бригад и батальонов. До утра оно должно быть возвращено на 8-й блок и спрятано под полом в специальном тайнике.
А в лазарете идут занятия санитаров. Группа Тычкова и Гурина насчитывает уже около ста человек. Инструменты и медикаменты у них наготове.
Где-то Геннадий Щелоков со своими шоферами и танкистами изучают схемы немецких автомобилей, Валентин Логунов обеспечил их охрану. У ребят руки зудят – скорее бы взяться за баранку. Ведь все уже понятно, любая марка машины их не озадачит.
В лагере военнопленных под видом больных в ревире спрятано несколько летчиков. Кто знает, может быть, нам доведется действовать и на аэродроме Нора, и тогда захват немецких самолетов будет невозможен без специалистов. Говорят, что в карантин прибыл недавно еще летчик – Герой Советского Союза Валентин Ситнов. Кто-то видел у него Золотую Звезду. По слухам, сбили его в 43-м, летом. С тех пор мотается по лагерям, кажется даже был в Освенциме. И сохранил звездочку Героя. Если это правда, то я снимаю перед ним свой митцен. Степану Бердникову и Сергею Пайковскому уже дано задание отыскать этого парня. Говорят, он совсем «доходяга». Надо вытащить его во что бы то ни стало. Да заодно поразведать, с кем он пришел в Бухенвальд. Около таких отчаюг всегда собираются дельные и смелые ребята.
Словом, это только эсэсовцы, мерзнущие на сторожевых вышках и постах, думают, что лагерь спит. Они видят чистые, припорошенные снегом улицы, белые крыши блоков. Их не беспокоят редкие группки людей, проходящих по улицам. Они знают: это лагерная полиция помогает им держать строгий порядок. К отблеску пламени над крематорием они давно привыкли, это их не касается. И если бы не холодный ветер, гуляющий на вышках, все было бы не так уж плохо. Во всяком случае, лучше, чем где-нибудь на Одере или у озера Балатон, где громада Советской Армии ломит и крушит немецкую оборону. Конечно, здесь гораздо лучше! А заключенные, спящие сейчас там, внизу, под крышами бараков, они не опасны. Что ждать от таких «доходяг»? Сотни их валяются на дворе крематория, скрюченные, изломанные.
Во всяком случае, эсэсовцы явно не подозревают, что лагерь не спит, что лагерь точит ножи и кинжалы, собирает и разбирает затворы, заряжает гранаты, готовит еще и еще бутылки с горючей жидкостью. А ведь идет только декабрь 44-го года и сколько осталось до желанного часа восстания, никто не знал! И если бы знать, что впереди еще январь, февраль, март и первые дни апреля и что впереди такие напряженные события, когда все углы выставят свои острия, если бы знать заранее – хватило ли бы у нас сил, чтобы перенести это нечеловеческое натяжение нервов, воли, осторожности и дерзости?!
