Москва, 41 - Стаднюк Иван Фотиевич (бесплатные серии книг .TXT) 📗
И еще раз подтвердилась истина, что жизнь военачальников в условиях войны – тетка весьма суровая. Вникая в подробности боевых действий всех звеньев противовоздушной обороны в ночь на 22 июля, командование пришло к выводам, что недостаточно было глубоко продуманным, а на практике не весьма четким взаимодействие между различными родами войск. Не совсем удачно работали прожектористы, создав вокруг Москвы световое кольцо; город казался с воздуха будто раскинувшимся в воронке, и его легко было обнаружить. Нередко за одним немецким бомбардировщиком тянулось 15 – 20 прожекторных лучей, а отдельные самолеты, воспользовавшись этим, пролетали незамеченными. Иногда артиллерийско-пулеметная стрельба велась впустую – по недосягаемым целям. Некоторые летчики-истребители слишком долго задерживались в зонах ожидания и неумело вели поиск вражеских самолетов… Словом, было над чем размышлять в штабах войск ПВО всех ступеней, было что обсуждать на командирских совещаниях, на партийных и комсомольских собраниях.
Но ведь и немцы не дремали: подводили свои итоги и делали свои выводы. За первым их налетом на Москву последовали второй, третий… И так каждую ночь. Второй налет, например (в ночь на 23 июля), оказался для противовоздушной обороны Москвы более трудным, чем первый. Советские истребители и наземные огневые средства были ослеплены густой облачностью. Гитлеровцы не преминули воспользоваться этим благоприятным для них обстоятельством и ринулись на Москву мелкими группами бомбардировщиков на больших высотах через каждые 10 – 15 минут.
Но и это не помогло немцам. Из их 12 боевых эшелонов, составлявших 150 бомбардировщиков, четыре эшелона вовсе не были допущены к столице нашими ночными истребителями. Остальные самолеты противника натолкнулись на могучий заградительный огонь артиллерии, сквозь который удалось прорваться к городу только одиночным бомбардировщикам. В эту ночь немцы потеряли 15 своих самолетов.
Сталин и другие члены Государственного Комитета Обороны и члены Политбюро с удовлетворением выслушали доклады генералов Громадина и Журавлева о мерах по совершенствованию ПВО Московской зоны. А потом Сталин, устремив взгляд на Председателя Президиума Верховного Совета СССР Калинина, с недоумением спросил:
– А где Указ о награждении отличившихся воинов при отражении первого налета?
Калинин пожал плечами и вопросительно посмотрел в сторону Громадина. Перевел взгляд на генерала и Сталин. В кабинете воцарилась зловещая тишина. Всем стало ясно, что произошло необыкновенное: не выполнен приказ Председателя Государственного Комитета Обороны.
Громадин побледнел до такой степени, что казалось, он сейчас потеряет сознание. А лицо генерала Журавлева побагровело до черноты. Тишина в кабинете Сталина делалась все напряженнее и нестерпимее.
Громадин поднялся медлительно, будто на его плечах была непосильная тяжесть. Белизна лица генерала начала, кажется, заплескивать его виски – все заметили, как коротко подстриженные волосы на них вдруг засеребрились.
– Товарищ Сталин, – изменившимся до неузнаваемости голосом заговорил Громадин, – если можете – простите… Приказ о представлении к наградам я отдал, а до конца дело не довел… Замотался… Сегодня же документы будут у вас…
– Хорошо, – после некоторого молчания сказал Сталин. – Но запомните: Сталин не привык, чтоб его приказы не выполнялись…
К концу дня, созвонившись с Поскребышевым, генерал-майор Громадин послал в Кремль пакет с наградными документами. Однако среди отличившихся в воздушных боях летчиков-истребителей не значилось имя лейтенанта Виктора Рублева, который таранным ударом сбил близ Солнечногорска немецкий бомбардировщик Ю-88. Обстоятельства сложились для лейтенанта Рублева так, что в авиационном полку ему пришлось давать показания представителю военной прокуратуры. Виктора заподозрили в трусости, что является в боевых условиях преступлением.
