Синеокая Тиверь - Мищенко Дмитрий Алексеевич (книги .TXT) 📗
Воины охотно поддержали князя и разведчиков отобрали ровно столько десятков во главе с десятскими, сколько было на ромейском берегу крепостей. Им объяснили, где и как переправиться, что выведать, и стали ждать. Так или иначе, а добытые сведения должны положить конец напрасному сидению.
Возвратились разведчики и сказали: ромеев в крепости тьма-тьмущая, однако не заметно, чтобы они готовились к вторжению. Возят камень и муруют стены.
– Возводят новые крепости?
– Нет, наращивают забрала в старых, муруют новые постройки на территориях крепостей.
Неужели Борич напал на ложный след и обманулся? А если нет? Если все-таки ожидают спада воды и укрепляют тем временем крепости? Может, так мыслят: «Чего идти к славянам, если хлеб еще в полях, не набрано меду с бортей? Пусть сложат все в амбары и будут готовы встретить гостей не только с протянутыми для вериг руками, но и с хлебом-солью!»?
Если это так, не удержать ему около себя ни полян, ни уличей, ни дулебов. Счастливые мысли – редкие гости, эта же пришла и осенила как-то нежданно-негаданно: а почему бы и ему не заняться тем, что делают ромеи, – снова взять в руки заступы и топоры?
С этой мыслью вышел к тысяцким и объяснил им: не время для легкомыслия, а чтобы собранный в понизовье люд не томился бездельем и меньше думал о своих очагах, посылает он всех на приостановленное из-за слухов о вторжении строительство веж. С князем Добритом есть такой договор: рано или поздно – надо сюда возвращаться и строить.
Но не был бы князь предводителем воинов и дружины и к тому же думающим мужем, если бы на этом успокоился. Говорят, не заметно, чтобы ромеи собирались выступить за Дунай?.. Пусть говорят, а он сам пошлет разведчиков на ту сторону, пусть следят за каждым их шагом, пусть знают, какие у них помыслы сегодня, какие завтра.
На этот раз выбор его пал на ближайшие задунайские крепости Ульмитон и Туррис, и был, кажется, удачным: именно в Ульмитон все прибывали и прибывали воины из ромейских провинций.
– Вот здесь и кроется разгадка замысла Хильбудия, – радовался Волот. – В Ульмитоне накапливаются силы, с которыми ромеи вторгнутся на наши земли.
Следить за ними поручил самому наблюдательному и смекалистому сотнику.
– Не спускай с них глаз, – приказал ему, – особенно с тех, которые в Ульмитоне.
Донесений не было седмицы четыре, наконец прискакал гонец и сказал: сидят ромеи; днем ходят на муштру, вечером пьют вино, а из крепости не идут.
– А что сотник? Какие у него планы?
– Смотреть и ждать.
– Разумно. Подождем и мы, если так.
Ждали седмицу, вторую, третью. А в конце третьей прискакали сразу несколько гонцов с донесением от сотника: ромеи составили из манипул когорты и пошли на Туррис.
– К оружию, славяне! – повелел князь.
Знали теперь каждый шаг Хильбудия, сколько идет с ним людей, где останавливаются на ночь и куда деваются после привала.
Тысячи стояли поодаль от Дуная и не выказывали своего присутствия. Князь Волот решил дать ромеям переправиться на эту сторону, а как начнут свое черное дело, тиверцы и дулебы станут им на пути, чтобы охватить когорты Хильбудия полукругом. Поскольку с одной стороны у ромеев будет глубокое, словно море, озеро, по другую – не менее глубокий и быстрый Прут, а за Прутом – воины со стрельцами, то ромеям ничего другого не останется, как принять бой.
Первое, что встретилось Хильбудию на пути в Тиверскую землю, было начатое и незавершенное строительство.
– Видели? Еще немного замешкались бы – и анты построили бы на нашем пути вторую Длинную стену, – показал он на недостроенную крепость.
– Похоже на это. Смотрите, сколько земли, колод навезли, даже камень. Для стены, может, и мало, а для крепости как раз.
– Земляной или деревянной?
– Глинобитной.
Ромеи стали смеяться над славянами, но среди беззаботных шутников нашлись и более трезвые головы.
– Обрати внимание, стратег, работа проводилась недавно. Возможно, анты где-то поблизости…
Хильбудий снова отделался шуткой, но все же не оставил слова центуриона без внимания. Остановился, пригляделся к дороге, изрытой копытами, и приказал выслать впереди когорт справа и слева конную разведку.
Возглавляемый им легион не так уже велик, но и не мал, чтобы вести его в землю варваров по одному пути. А вынужден был сделать это, пока не пройдут узкую горловину между озером и Прутом. Разделил легион на когорты, обозначил расстояния между ними и приказал двигаться друг за другом, строго придерживаясь дистанции. Если же случится так, что на пути встанут славяне, первая колонна должна принять бой, две другие выйдут во фланги и будут действовать, как того потребуют обстоятельства.
Высланный вперед разъезд выскочил на широкую поляну недалеко от дороги и вынужден был остановиться.
– Следы свежие, – вслух размышлял старший. – Анты только что прошли здесь, и большими силами. Что, если засели там, за поляной, и навяжут бой?
Легионеры молча переглянулись и не стали спорить.
– Сделаем так, – повелел старший разъезда. – Пятеро проскочат вперед и разведают, есть ли кто в лесу, и дадут нам знать.
– Ну, а если никого не будет?
– Будете продвигаться вперед, только далеко не уходите, не далее полета стрелы.
Легионеры были очень осторожны и все-таки появление славян проглядели. Только тогда и поняли, что это тиверские воины, когда те преградили им путь. Отступили было назад, но дорога перекрыта, бросились вправо, в лес, – а там конный заслон.
«Это конец, – подумал ромейский предводитель. – Такая же судьба ожидает и тех, которые идут за нами и полагаются на нас».
– Попробуем пробиться, – приказал старший легионерам. – Кому посчастливится проскочить, постарайтесь добраться к нашим когортам и предупредить: на этой поляне всему легиону готовится западня. Всем понятно?..
Они свернули в сторону и погнали коней туда, где было меньше воинов. Но не для того их брали в кольцо, чтобы выпустить. Одни полегли, скошенные мечами и стрелами, другие, не видя спасения, сложили перед тиверцами оружие и протянули руки для пут.
То же самое ожидало и боковые разъезды. Кто-то с фланга пробовал, правда, докричаться до Хильбудия, но наместник был слишком занят в эти минуты, чтобы услышать предостерегающий крик своих разведчиков. Ехал он во главе первой когорты, окруженный веселящимися всадниками, и даже в мыслях не держал, что может что-нибудь случиться, да еще здесь, в придунайской глуши, которая не зря называлась нетронутой землей. Когда же перед его когортами, словно из-под земли, встал крепкий славянский заслон из лучников и мечников, Хильбудий оказался неспособным от неожиданности даже отдать приказ ускорить выход из лесу.
– Первым пяти когортам стать дугой и быть готовыми к встрече с варварами, всем остальным развернуться и прикрыть тыл.
Он словно в воду смотрел. Не успели его когорты встать в боевые порядки, как впереди, справа и слева ожил лес, ожили поляны и оттуда тучей пошли на ромеев ряды лучников. Сколько их, трудно было понять. Видел Хильбудий одно: им нет конца и края. Шли тесно, прикрываясь щитами, обступали со всех сторон.
– Щитоносцы, вперед! Встать стеной, приготовить стрелы!
Среди ромеев началась суматоха. Одни, кому приказано было стать против славян стеной, спешили пробраться вперед, другие – седлали коней и норовили отойти к лесу, остальные строились в колонны и ждали момента, чтобы ринуться верхом на пеших. Но поспешность не всегда приносит желаемый результат. Где-то успели встать щитоносцы против антов, встретили их тучами стрел, а где-то – нет. Но анты нашли слабое место в рядах противника, навалились всей мощью и сломали их шеренги. Не на жизнь, а на смерть схватывались с теми, кто оборонялся. В прорубленные ими проломы не замедлили ворваться тиверские и дулебские конники. Словно буря или вихрь, влетели туда на буланых, вороных, гнедых и серых конях, мяли щитоносцев копытами, рубили мечами. Подбадривали себя и тех, что шли плечом к плечу, диким посвистом и воинственными криками. Но ни посвист, ни крики не могли заглушить бряцания мечей, чьего-то предсмертного крика о помощи, ржания коней.
