Семейство Борджа - Дюма Александр (книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Хотя Чезаре и был узником, с ним всегда обращались соответственно его имени и положению: каждый день, когда наступал час обеда, его отводили из камеры к коменданту, который как благородный и учтивый кавалер предлагал разделить с ним трапезу. Нужно сказать, что дон Мануэл был старым воякой, с честью отслужившим своему королю Фердинанду, поэтому, содержа Чезаре в строгости, как того требовал приказ, он весьма уважал столь отважного военачальника и с охотой слушал его рассказы о всяческих баталиях. Часто он просил Чезаре не только обедать, но и завтракать вместе с ним, но пленник по какому-то внутреннему побуждению всегда отказывался от этой милости. Это сослужило ему добрую службу, поскольку, оставаясь по утрам в одиночестве, он смог получить от Микелотто средства для осуществления побега.
Случилось так, что в тот день, когда в хлебе были присланы напильник и склянка, Чезаре, поднимаясь к себе в камеру, оступился и подвернул ногу; в обеденный час он попробовал спуститься по лестнице, но сделал вид, что не может из-за нестерпимой боли. Комендант зашел в камеру проведать пленника и нашел его лежащим в постели.
На следующий день состояние Чезаре не улучшилось, комендант отправил обед к нему в камеру и опять навестил узника, но тот выглядел столь печальным и удрученным, что комендант пообещал вечером прийти и разделить с ним ужин, на что Чезаре с благодарностью согласился.
На сей раз пленник принимал гостя; он был необычайно любезен, и комендант решил воспользоваться случаем и расспросить Чезаре об обстоятельствах его ареста. Как старый кастилец, для которого честь кое-что значит, он хотел узнать, почему Гонсальво и Фердинанд не доверяют Борджа. Чезаре дал ему понять, что он, быть может, и высказался бы начистоту, но вокруг слишком много прислуги. Такая предосторожность показалась коменданту столь естественной, что он не подумал обидеться и тут же отправил слуг вон из темницы, чтобы поскорее остаться наедине со своим сотрапезником. Едва дверь затворилась, как Чезаре наполнил бокалы и предложил выпить за здоровье короля. Комендант не возражал, и, выпив вино, Чезаре приступил к повествованию, однако не дошел и до середины, как глаза гостя, словно по волшебству, закрылись, после чего он упал головой на стол и глубоко уснул.
Через полчаса слуги, не слыша голосов за дверьми, вошли в камеру и увидели, что один собеседник лежит головой на столе, а другой и вовсе под столом. Это их отнюдь не удивило и, не придав случившемуся внимания, они отнесли дона Мануэла в спальню, а Чезаре уложили в постель и, даже не убрав со стола, осторожно прикрыли за собой дверь, оставив пленника в одиночестве.
Несколько минут Чезаре лежал неподвижно: казалось, он крепко спит; затем, когда шаги в коридоре затихли, он чуть приподнял голову, открыл глаза, выскользнул из постели, потом медленно, однако явно не ощущая последствий вчерашнего происшествия, подошел к двери и на несколько секунд приложил ухо к замочной скважине. Затем он выпрямился с выражением неописуемой гордости на лице, утер лоб и впервые после ухода стражников вздохнул полной грудью.
Однако времени терять было нельзя: первым делом Чезаре забаррикадировал изнутри запертую дверь, задул лампу, отворил окно и допилил решетку. Покончив с этим, он снял с ноги повязку, сорвал занавески с окна и полога кровати и разодрал их на полосы, после чего, поступив так же с простынями, скатертями и салфетками, связал из всего этого веревку длиной футов пятьдесят-шестьдесят с узлами на равных расстояниях друг от друга. Затем он крепко-накрепко примотал ее к одному из целых прутьев решетки, влез на окно и, приступив к самой опасной части операции, стал спускаться, цепляясь руками и ногами за утлую лестницу. По счастью, Чезаре был ловок и силен и без приключений добрался до нижнего конца веревки; повиснув на руках, он принялся нашаривать ногами землю, но тщетно: веревка оказалась слишком короткой.
Положение было отчаянным: темнота не позволяла разглядеть, далеко ли еще до земли, а подняться наверх сил уже не было. Чезаре сотворил короткую молитву – Богу или сатане, об этом знал лишь он сам, – разжал руки и упал с высоты футов в пятнадцать.
Опасность была слишком велика, чтобы беглеца заботили полученные при падении ушибы; он вскочил на ноги и, сориентировавшись по окну своей темницы, подошел к двери в углу двора, сунул руку в карман полукафтана, и на лбу у него выступил холодный пот: ключа там не было – то ли он забыл его наверху, то ли выронил при падении.
Восстановив в памяти подробности побега, он сразу же отбросил первую мысль как невероятную и пересек двор в обратном направлении, определяя, куда ему нужно идти, по стенке находившегося во дворе водоема, на которую он оперся, когда вставал на ноги после падения, однако потерянный предмет был так мал, а ночь так темна, что рассчитывать на успех поисков практически не приходилось. Тем не менее Чезаре принялся лихорадочно шарить по земле, так как в ключе была вся его надежда, но тут дверь внезапно отворилась, и показался ночной дозор; у двоих солдат в руках горели факелы. На какое-то мгновение Чезаре подумал, что погиб, но, вспомнив о находившемся у него за спиной водоеме, он тихо погрузился в него по самое горло и стал с тревогою следить за караульными, которые, пройдя в нескольких шагах от водоема, пересекли двор и скрылись за другой дверью. Однако, как ни короток был их проход, Чезаре успел заметить блеснувший в свете факелов ключ, и едва за солдатами затворилась дверь, как он уже держал в руках залог своей свободы.
На полдороге от замка он увидел двух всадников, державших под уздцы еще одну лошадь: это были граф Беневенто и Микелотто. Пожав руки графу и сбиру, Чезаре вскочил в седло, и все трое поскакали в сторону границы Наварры; через три дня они были уже на месте, где их ждал радушный прием со стороны короля Жана д’Альбре, брата жены Чезаре.
Из Наварры Чезаре рассчитывал перебраться во Францию, а оттуда с помощью Людовика XII двинуться на Италию, однако, пока он сидел в замке Медина дель Кампо, Людовик XII заключил с Испанией мир и, узнав о побеге Чезаре, не только не поддержал беглеца, на что тот надеялся, будучи его родственником и союзником, но отнял у него герцогство Валентинуа и лишил денежной ренты. Однако у Чезаре еще оставалось около двухсот тысяч дукатов, которые лежали у генуэзских банкиров, поэтому он написал им письмо с просьбой выслать ему эту сумму; с ее помощью он рассчитывал сколотить войско в Испании и Наварре и совершить с ним набег на Пизу; человек пятьсот солдат, двести тысяч дукатов, его имя и меч – это было более чем достаточно, чтобы не терять надежды.
Выдать вклад банкиры отказались.
Чезаре оставалось уповать на милость своего шурина.
Как раз в это время взбунтовался один из вассалов короля Наваррского по имени принц Алларино, и Чезаре встал во главе войска, посланного Жаном д’Альбре на усмирение мятежника; вместе с ним отправился и Микелотто, не покинувший хозяина в несчастье. Благодаря своей отваге и мудрой тактике Чезаре разбил принца Алларино в первой же схватке, но тому удалось собрать свое войско, и через день он предложил новое сражение; Чезаре принял вызов.
Ожесточенная битва началась около трех пополудни и длилась четыре часа; наконец, когда уже стало смеркаться, Чезаре захотел сам решить исход сражения и вместе с сотней латников налетел на кавалерийский отряд, составлявший главную силу его противника. К его удивлению, отряд не выдержал первой же атаки и обратился в бегство, направляясь к небольшому леску, где, по всей видимости, хотел найти спасение. Чезаре бросился в погоню, но, оказавшись на опушке, кавалерийский отряд неожиданно развернулся к нему лицом, а из леса выскочило человек четыреста лучников; соратники Чезаре, увидев, что попали в засаду, кинулись наутек, трусливо бросив своего предводителя.
Оставшись в одиночестве, Чезаре не отступил: возможно, он уже просто устал от жизни, и героизм его проистекал не столько от смелости, сколько от пресыщения; как бы там ни было, он сражался как лев, но через некоторое время его лошадь, изрешеченная арбалетными стрелами, упала и придавила Чезаре ногу. Враги тут же набросились на него, и один из них острым копьем пробил Чезаре кирасу, а вместе с нею и грудь; Чезаре послал небесам проклятие и умер.
