Ищите связь... - Архипенко Владимир Кузьмич (мир книг .txt) 📗

А дальше день пошел раскручиваться по привычному распорядку, не оставляя времени для того, чтобы о чем-то толком подумать. После завтрака его послали в носовую башню. Там что-то не ладилось с подъемником снарядов, по-видимому, барахлил электромотор, но артиллеристы сами, без электрика, не могли разобраться.

В башне он увидел унтер-офицера Ярускина и трех матросов, а среди них и знакомого по памятному разговору в Кронштадте Королева. Тот мельком взглянул на него, как показалось Сергею, но настороженно, и отвернулся. Элеватор, на котором подавались снаряды, находился в верхнем положении, но напрасно Ярускин нажимал кнопку спуска. Внизу что-то щелкало, раздавался легкий гул, но элеватор оставался на месте. Сергей тоже попробовал нажать кнопку, но результат был тот же — внизу что-то щелкало, но не срабатывало. Надо было спускаться, проверять контакты, смотреть мотор.

Искать на этот раз пришлось долго, но когда наконец нашел причину, то даже сплюнул от огорчения — почему не подумал об этом раньше? Оказалось, что кончик провода, подававшего ток к мотору, замаслился, и потому контакт не срабатывал. Устранить причину было минутным делом. Когда он снова поднялся в башню, комендоры гоняли элеватор вверх и вниз. Подъемник действовал безотказно.

Командир башни — молодцеватый и всегда ровный в обращении с матросами лейтенант Затурский, подошел в то время, когда Сергей возился внизу, и угостил электрика папиросой, которую Сергей засунул в нагрудный карман — курить в башне строжайшим образом запрещалось.

— Вот что, братцы, — сказал лейтенант, — вы уже порядок навели, так что предлагаю вам минут с десяток передохнуть, а чтобы не скучно было, можете и потравить.

Хотя Затурского знали как офицера справедливого и к матросам внимательного, но ведь известно: барская ласка до порога… При нем «травить» не решились. И тогда Ярускин предложил, чтобы комендор Силантьев почитал вслух газетку «Кронштадтский вестник».

— А чего читать-то? — поинтересовался Силантьев — высокий худущий матрос с сумрачным лицом.

— Там о пребывании государя императора в Москве пропечатано, — сказал Ярускин, покосившись на лейтенанта, — вот ты и валяй оттуда.

Комендор с готовностью развернул газетный лист, примостил его на коленях и громко, но монотонно стал читать вслух, как происходила церемония открытия памятника, как царь принимал парад войск. Матросы внимательно слушали.

— «Его Величество, — гудел голос Силантьева, — был в форме двенадцатого гренадерского астраханского имени императора Александра III полка, наследник цесаревич — в форме четвертого стрелкового императорской фамилии полка. Государыни императрицы были в белых платьях при андреевских лентах. Великие княгини были в лентах ордена святой Екатерины. Государь император, наследник цесаревич и великие князья были также при андреевских лентах».

Он оторвал взгляд от газеты, оглядел слушателей и снова продолжал:

— «Перед самым памятником был разбит белый шатер для Их Величеств, затянутый белыми материями в стиле… в стиле… «етриче».

— Какое еще «етриче»? — подозрительно спросил Затурский. — Что за слово ты читаешь?

— Так тут, вашскородь, что-то вроде и не совсем по-нашему написано, но как будто бы «етриче» [4].

— А ну-ка, дай сюда газету.

Затурский глянул в указанное Силантьевым место, невольно улыбнулся.

— Тут действительно не по-нашему напечатано. Это слово французское и читается оно: «ампир». Есть такой стиль в архитектуре, такой, понимаешь, строгий, без выкрутасов. Ты, к примеру, здание Адмиралтейства в Петербурге видел?

— Так точно, вашскородь, видал.

— Вот это здание как раз и есть типичный ампир.

В тот момент в проеме распахнутой броневой двери показалось веснушчатое озабоченное лицо вестового Колядина. Увидев Затурского, он вытянулся, скороговоркой сказал:

— Так что, вашскородь, господин капитан первого ранга просят всех офицеров в кают-компанию!

— Иду-иду, — торопливо отозвался Затурский и повернулся к унтер-офицеру: — Ярускин, не дожидайся меня, начинай собирать прицел. Один справишься?

— Так точно!

— Ну и действуй.

Когда Затурский вышел, Силантьев снова взял газету, поглядел в текст и хмыкнул, покрутил головой:

— Чудно как-то получается, братцы, ампир, ампир!.. А мне так и чудится: вампир, вампир…

— Если чудится, так перекрестись, — прервал его Ярускин. — И кончай немедля посторонние разговоры!

— Да ладно тебе! Все здесь свои, не продадут. Я вот читаю газету и ахаю: это надо же — два миллиона ухлопать, чтобы бронзовую фигуру соорудить! А тут еще гости, обеды, наряды, парады! И этот еще — ампир! Ты вот скажи лучше — сколько наш линейный корабль стоит?

— Не знаю, наверное, поболе миллиона… — неуверенно сказал Ярускин.

— Ну пусть даже и два. Так что ж выходит-то: вместо этой фигуры цельный линейный корабль построить можно было. Каждый день, почитай, газеты шумят, что России сильный флот нужен. А откуда взяться флоту, когда денежки на царские забавы улетают!

— Кончай, Силантьев!

— А вот и не кончу! И ничего ты не сделаешь и к начальству не побежишь. Я же тебя как облупленного знаю — хоть лычки на погонах носишь — свой. Верно я говорю, братцы?

— Правильно говоришь, — подтвердил комендор Королев. — И про Ярускина и про царя. Ну а вывод какой же?

Но какой вывод готовился сделать Силантьев, матросы не успели узнать — снаружи залились переливчато боцманские дудки, исполнившие сигнал «свистать всех наверх». Комендоры сноровисто выскакивали из башни. Вслед за ними рванулся и Сергей.

Причиной созыва всей команды была радиограмма на имя флагманского штурмана, полученная из штаба. В ней сообщалось, что со стороны Северного моря надвигается на Балтику ураган. Отряду линейных кораблей, стоящему на рейде близ Гангэ, предписывалось при приближении урагана покинуть стоянку и уйти в открытое море. Созвавший офицеров Небольсин в присутствии командующего бригадой контр-адмирала Маниковского объяснил задачу, и сразу же начались работы по штормовому расписанию: на верхней палубе крепили все, внизу, в котельном отделении, поднимали давление пара в котлах, по всем каютам задраивались наглухо иллюминаторы.

Сергей по расписанию должен был обеспечить дополнительное крепление шлюпок по левому борту, чем он и занялся незамедлительно, получив от боцмана моток прочного манильского троса. Вместе с ним по всей верхней палубе быстро, но без суеты работали матросы.

Команде уже разъяснили, что надвигается ураган, но пока не видно было его признаков — с безоблачного неба жарко светило июньское солнце, стояло полное безветрие, штилевое гладкое море отливало зеленым и голубым. И непонятно было, к чему вся эта спешка.

Однако ближе к полудню, когда работы по кораблю были закончены, потянуло свежим ветерком, вода вокруг зарябилась, а на западе в небе появилось маленькое облачко. К этому времени барометр упал настолько, что сидевшие в своей рубке штурманы с изумлением поглядывали друг на друга — такого они еще не видывали.

Командир бригады отдал приказ выходить в море. Головным, как всегда, шел «Император Павел I», за ним «Андрей Первозванный», «Цесаревич» и «Слава». Корабли, набирая ход, шли навстречу начавшим подниматься волнам и усилившемуся ветру, который уже засвистел в снастях.

От горизонта быстро наползала, захватывая все видимое пространство, огромная черная туча.

Сергею никогда еще не доводилось бывать в штормах, хотя он уже много наслышался, о них. Волнения он не испытывал никакого — разве может что-то случиться с такой стальной громадой даже на большой волне? Однако он и опомниться не успел, как корабль стало раскачивать. Форштевень несколько секунд лез кверху, а потом накренялся и уходил вниз, под ложечкой рождалось неприятное ощущение пустоты. А размахи преодолевающего волну корабля становились все круче. Брызги, перелетая через форштевень, окатывали палубу. А потом стоявший возле башни Сергей, который по штормовому расписанию выделялся в помощь боцманской группе, увидел, как на этот раз форштевень скрылся в водяном вале, и пенистый поток прошел по палубе. И тут он в первый раз почувствовал подступившую к горлу тошноту.