Царь Давид - Мессадье Жеральд (читать книги полные .TXT) 📗
Его взгляд с удовольствием окинул местность. Это был Иерусалим, его город, который царил над этой теплой и бархатной страной. Его город, который он завоевал, как завоевал весь Израиль. В сорок лет он завоевал все. Все, что может желать иудей. Что желал Бог. Он глубоко вздохнул.
Его взгляд скользил по зданиям напротив. Рабы подметали террасу. Другие развешивали белье на веревках. Одна женщина с помощью служанки совершала омовение в бассейне. Взгляд Давида задержался и замер. Невысокая женщина с яркой, выделяющейся внешностью. Она сидела в бассейне, вода доходила ей до живота, она по очереди поднимала ноги, намыливала их, потом встала, показав все свое тело, стройное, но полное, дородные бедра, лодыжки тонкие, а кожа золотистая. Мокрая светлая бронза. При помощи губки, натертой мылом, она сначала вымыла плечи, потом груди. Молодые, полные груди без намека на складки. Соски темные, цвета цератонии, сильные, широкие, заостренные под холодной водой. Давид наклонился, чтобы лучше рассмотреть все детали ее тела. Финик! Финик сочный и крепкий одновременно. Служанка растерла спину женщины, вылила содержимое склянки в кувшин с водой и маленькими брызгами вылила на тело своей хозяйки. Потом она завернула ее в большое полотенце и заторопилась поставить сандалии около бассейна. Вытирая ее и похлопывая, служанка помогла госпоже скользнуть ногами в сандалии, и та исчезла за дверью. Давид все еще наклонялся на балюстраду. Потом пошел в комнату.
Он снова дернул звонок; появился Эфраим. Давид отвел его на балкон и показал на террасу, где перед этим совершала омовение незнакомка.
– Кто живет там? – спросил он.
– Я думаю, что Урия Хеттеянин, один из твоих самых храбрых лейтенантов. Один из тридцати.
Давид его вспомнил. Он знал каждого из тридцати. Красивый мужчина тридцати лет, которого он отправлял в северные провинции, в частности, туда, где жили хеттеяне, вечные бунтари. Отсюда и кличка Урии. У него была привычка подрезать свою черную бороду каре, что придавало ему более грозный вид.
– Где он сейчас?
– Он в Равва, под командованием Иоава. Давид качнул головой.
– А его жена, кто она?
– Вирсавия, дочь Елиама, – ответил камергер. Давид подошел к столу, где лежали трофеи, и выбрал золотую брошь – большой гранат в оправе из голубых камней – эта бирюза особенно ценилась сирийцами, – завернул ее в кусок льна и протянул Эфраиму.
– Передай ей это и вели прийти сейчас же.
– Чтоб пришла сюда?
– Да, сюда.
Взгляд Эфраима задержался на мгновение на подарке, который ему протянул царь, потом камергер поклонился и ушел.
Мучительное волнение охватило Давида. Он ходил из угла в угол, выходил на террасу, возвращался, ложился, вставал.
Два удара раздались в дверь. Он пошел открывать. Это была она. Завернутая в большой коричневый шерстяной плащ с голубой полосой.
– Входи, – сказал он ей. Она вошла, и он закрыл дверь.
– Царь приказал мне явиться, – сказала она.
– Мужчина просил тебя прийти, – исправил он.
Она протянула руку с подарком.
– Это подарок царя или мужчины?
– Обоих, – ответил он, улыбаясь. Он не смог с террасы оценить лицо, полное и одновременно утонченное. Глаза не были подведены. Он приподнял ей подбородок, чтобы лучше полюбоваться ею. Она позволяла это сделать без ложного стыда, но и без снисходительности.
– Я принадлежу мужчине, – сказала она.
– Я это знаю.
– Тогда следует, что это подарок от царя.
– Если ты так хочешь.
– Я пришла, повинуясь.
– Повинуясь, – повторил он.
Он распахнул покрывало. Груди натягивали платье из мягкой и легкой шерсти, которую умели прясть сирийцы. Он протянул руку к одной груди и нежно сжал ее. Она приоткрыла рот. Он привлек ее к себе и почувствовал ее дыхание: она недавно жевала герань и мяту.
– Ты видишь мое желание, – прошептал он.
– Я сказала все, что должна была сказать, – ответила она, не отрывая взгляда от глаз Давида.
Он поднял платье и нашел брака, поискал шнурок, который связывал их, и потянул вниз. Нижняя одежда упала.
– Я еще не закончила очищаться, – сказала она. – Девять дней…
Он ее больше не слушал. Он увлек ее к столу, покрытому трофеями, и опрокинул. С шумом упал бронзовый бокал. Когда он освободился, то заметил, что совершенно мокрый. Она дрожала.
– Так пожелал царь, – сказал он.
Она смотрела на него блуждающим взглядом.
– Никогда… – начала она, но он не знал, к чему относится это отрицание.
– Возвращайся к себе, – сказал он, – я тебя еще нацелую в сумерках. У меня дела. Будь готова к тому, что я тебя позову.
– Я, несомненно, забеременею, – сказала она.
– Это будет царский ребенок, – ответил он.
Растерянная, она собрала свои нижние одежды, завернулась в покрывало, открыла дверь и исчезла, не закрыв ее за собой. Он закрыл дверь, подобрал бронзовый кубок, поставил его на стол, привел трофеи в порядок и долго думал.
– Добыча, – прошептал он, – это тоже добыча.
Потом он дернул звонок.
– Эфраим, – сказал он равнодушным тоном, – я сейчас совершу омовение.
Глава 13
ПОЗОР
Он позвал ее вечером, и они провели вместе ночь.
Он позвал ее на следующий вечер. И снова ночь вместе. Она была как пламя и бальзам. Охотник, он стал теперь добычей. Ее тело оставалось бесконечно новым и всегда неизвестным. Она возбуждала желание овладевать ею все новыми способами. Несомненно, у женщины есть много способов оставаться девственницей, если она не осталась нетронутой физически.
Она почти не говорила. О чем? Всякое слово излишне. Спустя шесть недель после их первой встречи она сказала ему:
– Я беременна.
Это не мог быть ребенок Урии: она не видела его уже двенадцать недель. Давид отправил ее домой и только сказал:
– Я разберусь.
Дворец наполнился слухами. Мелхола пришла к Давиду.
– Разве только для того, чтобы глумиться над браками твоих лейтенантов, самых преданных, ты занял место моего отца? Ты отнял меня у моего мужа, и ты велел мне взять любовника. А я еще твоя супруга. Власть сделала тебя безумным и нечестивым.
Он окинул ее ледяным взглядом.
– Ты предал сам себя, Давид, – сказала она. – Человеческая сущность не меняется.
Он отправил ее в комнаты. Но он чувствовал, что на этот раз Мелхола права.
Он послал гонца к Иоаву в Равва, чтобы попросить его прислать Урию. Тот прибыл через три дня, испачканный и разбитый, тоже загадочный. Давид принял его тепло.
– Как продвигается осада? – спросил он.
– Аммонитяне могут продержаться еще какое-то время. У них есть колодцы и два близких источника, город примыкает к горе. Их союзники из Кезалона ночью проходят по тропам, которые мы не можем контролировать, и обеспечивают их провизией. Но мы покончим с ними, взяв приступом.
– Вот уже больше трех месяцев, как ты не отдыхал, – сказал Давид. – Нужно уметь беречь свои силы.
Он покровительственно улыбнулся.
– Иди, отдохни в банях дворца и возвращайся к себе.
С покорным видом Урия кивнул головой, также улыбаясь. Давид позвал Эфраима и незаметно дал ему подарок для Урии – пояс, украшенный золотом и драгоценными камнями. Потом, успокоившись, он лег спать. Урия вернется домой и не устоит перёд Вирсавией. Потом это объяснит ее беременность.
Принеся на следующее утро чашу с миндальным молоком, Эфраим рассказал ему, что Урия не вернулся к себе домой: он провел ночь в комнатах для слуг на первом этаже. Слуги были в замешательстве.
– Он что, даже не видел свою жену? – спросил Давид.
– Может быть, но визит был краток. Он ужинал с охраной, а спать пошел со слугами.
Встревоженный Давид снова приказал позвать офицера.
– Я сказал тебе вчера, что твоя служба была длинной и что ты нуждаешься в отдыхе. Почему ты не пошел домой? – спросил его Давид дружелюбно, но уже не так тепло, как накануне.
– Израиль и Иудея живут в палатке, мой царь, мой генерал, – ответил Урия. – Ковчег в палатке. Иоав и мои товарищи по оружию спят под открытым небом. Как могу я вернуться к себе домой, есть, пить, спать со своей женой? Мой царь, я так не могу!
