Легион смертников - Скэрроу Саймон (книга жизни txt) 📗

Префект решительно продолжал поиски Аякса не только из желания выполнить приказ — он жаждал отомстить. Хотя ему и приказали взять Аякса живьем и доставить в Рим в цепях, вряд ли он станет это делать. Во время восстания рабов на Крите Аякс пленил девушку, невесту Катона. Юлию держали в клетке, в лохмотьях и грязи, Аякс мучил ее и собирался запытать до смерти. Тогда же в плен попал и Макрон. Его держали в той же самой клетке и так же мучили, и его жажда мести была не меньше, чем у Катона.

Триерарх прокашлялся.

— Как думаете, командир, он отдаст приказ идти в порт сегодня? — спросил он.

— Кто знает? — пожав плечами, ответил Макрон. — После вчерашнего я не очень-то уверен.

Триерарх кивнул. Прошлым вечером корабли встали на якорь у небольшой прибрежной деревушки. Когда они подошли к берегу, жители глинобитных домов сбежали, взяв с собой все ценности и столько еды, сколько могли унести. Отряд легионеров осторожно обыскал деревню, но вернулся с пустыми руками. В деревне никого не осталось, а вся провизия была тщательно спрятана. Необычным им показались и несколько свежих могил вкупе с полдесятком сожженных домов. Допрашивать о произошедшем было некого. А ночью корабли начали закидывать камнями из пращей. Макрону удалось разглядеть лишь несколько фигур на берегу. Тяжелый стук по корпусу и палубе и плеск камней, падающих в воду, продолжались всю ночь. Прежде чем морским пехотинцам дали команду укрыться, двоих ранило. Неожиданное нападение закончилось перед рассветом, и с первыми лучами солнца корабли отправились дальше, на поиски Аякса.

— На палубе! — крикнул дозорный с верхушки мачты. — «Себек» сворачивает парус!

Триерарх и Макрон поглядели вперед. Парус другого корабля заполоскал на ветру — команда травила удерживающие его канаты, чтобы замедлить ход корабля.

— Видимо, префект собирается переговорить с нами, — предположил триерарх.

— Скоро узнаем. Веди корабль к ним, — приказал Макрон.

Он развернулся и пошел в каюту. Взял меч, жезл из лозы и надел калиги, чтобы выглядеть подобающе перед начальником. Вернувшись на палубу «Ибиса», увидел, что они уже приближаются к корме другого корабля. На корме Макрон увидел Катона, сложившего руки рупором, чтобы перекричать шум волн.

— Центурион Макрон! Прибыть на борт!

— Да, командир! — крикнул тот в ответ.

— Полемон, спускайте баркас.

— Есть, командир.

Офицер отдал команду морякам, и те принялись поднимать корабельный баркас с его места посреди палубы. Несколько человек тянули за веревки, другие же вели баркас над палубой, в сторону борта. Когда лодка перевалила через борт, ее опустили на воду. Шесть человек тут же спустились в нее и сели на весла. Макрон спустился следом по веревочной лестнице, осторожно прошел на корму и поспешно сел. Моряки налегли на весла, и баркас побежал к «Себеку». Как только подошли к борту, один из моряков убрал весло, взял багор и зацепился за петлю каната, спущенную через отверстие в фальшборте. Макрон пробрался вперед, встал покрепче, дождался, пока баркас поднимет волной, и прыгнул, хватаясь за веревочную лестницу, свисающую с корабля. Быстро забрался по ней, не дожидаясь, пока следующая волна окатит его. Наверху его уже ждал Катон.

— Пойдем, — сказал он.

Они прошли на нос, и префект вежливо сказал двоим морякам, что офицерам необходимо поговорить наедине. Макрон озабоченно поглядел на друга. Они уже несколько дней не говорили с глазу на глаз. У парня снова темные круги под глазами. Наклонившись вперед, Катон оперся локтем о толстую доску фальшборта, а потом повернулся к Макрону.

— Как у вас с провизией?

— Продержимся еще пару дней, если урежем выдачу воды вчетверо. После этого легионеры уже будут ни на что не годны, командир, даже если мы наткнемся на Аякса.

На лице Катона промелькнуло раздражение, когда ветеран назвал его командиром. Он кашлянул.

— Слушай, Макрон, брось ты все эти «командир», когда других рядом нет. Мы слишком хорошо знаем друг друга.

Центурион поглядел на моряков, стоящих поодаль.

— Ну, парень, ты теперь префект, и солдаты ждут, что я буду обращаться к тебе соответственно.

— Безусловно. Но когда я хочу поговорить с тобой откровенно и наедине, давай как друзья, ладно?

— Это приказ? — жестко спросил Макрон, но уже не смог удержаться от улыбки.

— Избавь меня от ревности товарища-центуриона, борющегося со мной за пост, а? — приподняв брови, ответил Катон.

Макрон кивнул и снова улыбнулся:

— Ладно, договорились. Итак, какие у нас планы?

Катон устало нахмурился:

— Аякса и след простыл. А людям нужен отдых.

— И тебе тоже.

Молодой префект не обратил внимания на это замечание.

— На обоих кораблях кончаются припасы. Надо сворачивать к Александрии. Мы шли от порта три дня, поэтому надо найти воду и еду пораньше. Остается только надеяться, что нас не примут так же, как вчера… — Он нахмурился. — Странно это.

— Возможно, они приняли нас за сборщиков налогов, — пожав плечами, сказал Макрон. — Не скажу, что враждебность местных меня удивляет. Будем надеяться, что в Александрии нас встретят получше. Если все египтяшки такие же, как в той деревне, то я буду очень рад, когда наша погоня окончится и мы вернемся в Рим. А ты?

— Боюсь, это случится не слишком скоро, Макрон. У нас четкий приказ. Мы должны любой ценой настигнуть Аякса, сколько бы это ни заняло времени. И мы будем гоняться за ним, пока не получим иного приказа. Ни одна провинция Рима и даже сам император Клавдий не могут чувствовать себя в безопасности, пока Аякс и его сообщники на свободе. Ты сам видел, как он воодушевляет весь этот сброд. Он может поднять восстание в любом уголке Империи, и рабы толпой пойдут за ним. Пока Аякс жив, он — смертельная угроза Империи. Если падет Рим, воцарится хаос, и все — и свободные, и рабы, жившие под защитой римских легионов, — станут добычей варваров. Именно поэтому мы должны поймать и уничтожить его. Кроме того, у нас с тобой к нему личные счеты.

— Четко и ясно. Но что, если он окончательно ускользнул от нас? Аякс может быть где угодно. На другом конце Средиземного, да хоть на Черном море. Он мог бросить корабль и уйти в глубь суши. Тогда искать его — все равно что искать честного судью в Субуре. [6] Кстати, о Риме. У тебя есть хороший повод поскорее туда вернуться. — Макрон заговорил тише. — После всего случившегося Юлия особенно нуждается в том, чтобы ты был рядом.

Катон отвел взгляд и посмотрел на синюю гладь моря.

— Мысли о Юлии не оставляют меня ни на день, Макрон. Я думаю о ней, о той клетке, в которой держал ее и тебя Аякс. Знание того, что ей довелось пережить, мучит меня.

— Мы пережили одно и то же, — тихо ответил Макрон. — И вот он я. Тот же Макрон, что и прежде.

Катон бросил на него резкий взгляд:

— Правда? Не думаю.

— В смысле?

— Я тебя слишком хорошо знаю и вижу, как тебе скверно, дружище.

— Скверно? Почему бы и нет? После всего того, что заставил нас пережить этот ублюдок…

— Что он заставил вас пережить? Что именно? Ты об этом особо не рассказывал. Как и Юлия, до того, как мы покинули Крит.

Макрон пристально поглядел на него:

— Ты ее спрашивал?

— Нет… не хотел бередить раны.

— Или просто не хотел знать? — спросил Макрон, печально качая головой. — Не спрашивал, а теперь даешь волю воображению. Так ведь?

Катон встретил его взгляд:

— Что-то вроде того. А еще то, что я ничего не сделал, чтобы помочь вам.

— Ты ничего не мог сделать. Ничего, — ответил Макрон, опершись локтями на фальшборт. — Не взваливай все на себя, Катон. Этим ты ничего не добьешься. Это не поможет тебе поймать Аякса. Кроме того, Юлия сильная женщина, скажу я тебе. Что бы она там ни перенесла, дай ей время, и она с этим справится.

— Как справился ты?

— Я справлюсь с этим по-своему, — твердо ответил Макрон. — Если боги соблаговолят, чтобы мой путь пересекся с путем Аякса, то я отрежу ему яйца и затолкаю в его глотку, прежде чем убью. Клянусь именами всех богов, которым я когда-либо молился.