Вкус дыма - Кент Ханна (книги онлайн полностью бесплатно .txt) 📗
Стейна поставила наземь оттянувшее руку ведро и зевнула во весь рот. Лауга, шедшая рядом, тоже не удержалась от зевка. Взгляды сестер встретились, и на долю секунды их объединило общее чувство усталости. Затем Лауга буркнула, что не худо бы прикрывать рот, когда зеваешь, и Стейна, насупившись, со злостью уставилась себе под ноги.
Они шли к ручью, и послеполуденное солнце омывало их лица невесомым ласковым теплом. Ветра не было вовсе, и в долине царила такая тишь, что сестры замедлили шаг, неосознанно подстраиваясь под эту сонную неподвижность. Они приближались уже к скальной гряде, тянущейся вдоль ручья, когда Лауга, повернувшись, чтобы высвободить подол, зацепившийся за колючий куст, заметила вдали конский силуэт.
– Ой! – вскрикнула она.
Стейна обернулась:
– Что такое?
Лауга указала на лошадь.
– Это мама и пабби! – задыхаясь, вымолвила она. – Вернулись!
Лауга прищурилась, силясь различить подробности в знойном мареве над лугами.
– Да, это они, – пробормотала она, словно обращаясь к себе самой. И, охваченная внезапным возбуждением, сунула свое ведро Стейне и махнула рукой в сторону ручья: иди, мол. – Набери воды. Ты ведь унесешь оба ведра, правда? Будет лучше, если я… я… вернусь. Чтобы развести огонь.
С этими словами Лауга подтолкнула Стейну – резче, чем намеревалась, – и, круто развернувшись, побежала прочь.
Шипы побегов ежевики цеплялись за чулки Лауги, но она опрометью неслась к подворью, вне себя от безмерного облегчения. Теперь пабби сам разберется и с сислуманном, и с Агнес Магнусдоттир!
Распахнув настежь входную дверь, Лауга пробежала по коридору и свернула налево, в кухню. В отсутствие хозяйки Кристин отпросилась после обеда, чтобы навестить своих родных, но в очаге, по счастью, до сих пор дымились утренние уголья. Лауга проворно навалила поверх них сушеного навоза, едва не загасив с трудом раздутые язычки пламени. Как отнесется отец к известию о визите сислуманна? Долго ли узнице предстоит пробыть в Корнсау? У Лауги даже не осталось письма, которое показал ей сислуманн: Стейна во время ссоры швырнула его в огонь.
И все же, думала Лауга, подвешивая котелок на крюк над пламенем, все же, едва только пабби обо всем узнает, он возьмет дело в свои руки.
Она раздула огонь в очаге, качнув мехи, и, проворно пробежав по коридору назад, к входной двери, высунула голову наружу. И снова ощутила паническую дрожь. Взять-то он возьмет, но вот как поступит? Лауга отшатнулась от двери и поспешила в кладовую – собрать, что найдется, для похлебки. Ячменя у них осталось совсем немного. Работники, которые отправились за покупками на юг, до сих пор еще не вернулись.
Лауга ступила в дверной проем, едва не запнувшись о высокий порог, и направилась в чулан, чтобы взять мяса для похлебки. Копченую ягнятину в это время года лучше не трогать, однако у них еще осталась с зимы пара ломтей кровяной колбасы – подкисшей, но вполне съедобной.
«Будем ужинать все вместе, – подумала Лауга, – в бадстове. Вот тогда-то я им все и скажу». И тут со двора донесся глухой перестук лошадиных копыт.
– Comi? ?i? s?l! Будьте счастливы! – Лауга вынырнула из дома, отряхнула с рук крошки сухого кизяка и торопливо заправила выбившиеся пряди под чепчик. – С благополучным возвращением!
Йоун, ее отец, придержал лошадь и улыбнулся дочери из-под полей дорожной шляпы. Приветственно помахав свободной рукой, он шагнул вперед и добавил к приветствию отеческий поцелуй.
– Малышка Лауга! Как вы тут справлялись?
С этими словами Йоун повернулся к лошади и стал отвязывать от седла свертки.
– Здравствуй, мама.
Маргрьет с высоты седла одарила дочь ласковым взглядом, хотя губы ее едва шевельнулись:
– Здравствуй, Сигурлауг.
– Ты хорошо выглядишь.
– Жива покуда, – отозвалась Маргрьет.
– Устала?
Не ответив на вопрос, Маргрьет неуклюже спустилась с лошади. Лауга застенчиво обняла мать, затем провела ладонью по носу кобылы, ощутила трепет ноздрей и жаркое тепло лошадиного дыхания.
– Где твоя сестра?
Лауга оглянулась на скалы, за которыми скрывался ручей, но не заметила там никакого движения.
– Пошла за водой для ужина.
Маргрьет вскинула брови:
– Я-то думала, она тоже выйдет нас встречать.
Лауга вновь повернулась к отцу, который теперь складывал свертки на земле. И сделала глубокий вдох.
– Пабби, мне нужно будет попозже кое-что тебе рассказать.
Йоун начал распутывать жесткую веревку, которой свертки были приторочены к седлу.
– Кто-то пал?
– Что?
– Я имею в виду нашу скотину.
– Ох, нет, нет, ничего подобного! – воскликнула Лауга и, спохватившись, добавила: – Слава богу!
Она шагнула вплотную к отцу и, понизив голос, проговорила:
– Наверное, мне следует рассказать тебе об этом с глазу на глаз.
Эта фраза не ускользнула от слуха матери.
– Лауга, все, что ты собираешься рассказать, можем выслушать мы оба.
– Но, мама, я не хочу тебя волновать.
– Ничего, мне не привыкать волноваться, – заметила Маргрьет и вдруг улыбнулась. – Что ж поделать, коли вечно приходится приглядывать за детьми и слугами.
С этими словами она велела мужу позаботиться, чтобы оставшийся груз случайно не угодил в лужу, прихватила пару свертков с собой и направилась в дом. Лауга последовала за ней.
К тому времени, когда Лауга принесла миски с похлебкой, Йоун уже вошел в бадстову и устроился рядом с женой.
– Я подумала, что вам приятно будет поесть горячего, – сказала Лауга.
Йоун взглянул на дочь, которая стояла перед ним с подносом в руках.
– Можно мне вначале переодеться?
Лауга поколебалась, поставила поднос на кровати возле матери и, опустившись на колени, принялась распутывать завязки на башмаках Йоуна.
– Мне нужно вам кое о чем рассказать.
– Где Кристин? – резко спросила Маргрьет.
Ее муж откинулся назад, опершись на локти и предоставив дочери стягивать с его ноги отсыревший чулок.
– Стейна отпустила ее после обеда, – ответила Лауга.
– А где сама Стейна?
– Ох, да не знаю я. Где-то бродит. – Лауга похолодела, чувствуя на себе пристальные взгляды родителей. – Пабби, – прошептала она, – когда тебя не было, к нам заезжал сислуманн Блёндаль.
Йоун сел прямее и поглядел на дочь.
– Сислуманн? – эхом повторил он.
Маргрьет стиснула кулаки.
– Что ему было нужно? – осведомилась она.
– Пабби, он привез для тебя письмо.
Маргрьет остановила на Лауге пронзительный взгляд.
– Почему он не послал слугу? Ты уверена, что это был именно Блёндаль?
– Мама!
Йоун хранил молчание.
– Где это письмо? – наконец спросил он.
Лауга стянула башмак с другой его ноги и уронила на пол. От башмака с отчетливым стуком отскочил ком засохшей грязи.
– Стейна сожгла его.
– С какой стати? Боже милостивый!
– Мама! Ничего страшного. Я знаю, что было в том письме. Пабби, нам придется…
– Пабби! – прозвучал из коридора громкий голос Стейны. – Ты представить не можешь, кого нам велено держать у себя под замком!
– Под замком? – Маргрьет стремительно развернулась к старшей дочери, которая вихрем ворвалась в бадстову. – Стейна, да ты вымокла до нитки!
Стейна мельком глянула на свой фартук, промокший насквозь, и пожала плечами.
– Я уронила ведра. Пришлось вернуться и снова набрать воды. Пабби, Блёндаль принуждает нас содержать здесь, в нашем доме, Агнес Магнусдоттир!
– Агнес Магнусдоттир?! – Маргрьет в ужасе перевела взгляд на Лаугу.
– Да, мама, ту самую убийцу! – воскликнула Стейна и, сняв мокрый фартук, легкомысленно бросила его на кровать. – Ту, что убила Натана Кетильссона!
– Стейна! Я как раз собиралась объяснить пабби…
– И Пьетура Йоунссона, мама!
– Стейна!
– Ой, Лауга, да ты просто хотела сама обо всем рассказать!
– А ты не смеешь перебивать и…
– Довольно! – Йоун резко встал, вскинул руки, жестом призывая их успокоиться. – Начни с самого начала, Лауга. Что произошло?
