Госпожа Абу-Симбела - Жак Кристиан (библиотека электронных книг .txt) 📗
Аша опустился в кресло с низкой спинкой.
— Все эти годы потеряны, все усилия превращены в ничто... Это было рискованно, но Ваше Величество правы: лучше война, чем клятвопреступление. По крайней мере, у нас есть все, чтобы победить хеттов.
— Позволит ли Фараон вмешаться мне? — спросила Нефертари.
Мягкий и хорошо поставленный голос Великой Супруги Фараона восхитил посла и писца.
— Женщины освободили Египет от захватчиков в прошлом, — напомнила Нефертари, — именно женщины заключали мир с иностранными дворами; сама Туйя последовала этой традиции, дав мне пример для подражания.
— Что ты предлагаешь? — спросил Рамзес.
— Я напишу императрице Путухепе. Если мне удастся убедить ее начать переговоры, то она сможет повлиять на непримиримость своего мужа.
— Препятствие, которое представляет Урхи-Тешшуб, будет трудно устранить, — возразил Аша, — но все же императрица Путухепа — женщина блестящая и мудрая, более заботящаяся о величии страны, чем о своем собственном интересе. Она не останется безучастна, если царица Египта обратится к ней. Так как влияние Путухепы на Хаттусили велико, возможно, этот ход будет иметь благоприятные последствия.
— Простите, что покидаю вас, — сказала Нефертари, — но вы понимаете, меня ждут мои обязанности.
Растроганный Аша, любуясь, смотрел на удаляющуюся царицу, воздушную и светлую.
— Если Нефертари удастся сделать это, — сказал Рамзес своему послу, — ты вернешься в Хаттусу. Я никогда не выдам Урхи-Тешшуба, но ты должен добиться мира.
— Ты требуешь невозможного; вот почему я так люблю работать для тебя.
Царь обратился к Амени.
— Ты попросил Сетау срочно вернуться?
— Да, Ваше Величество.
— Что происходит? — заволновался Аша.
— Моисей считает себя голосом своего бога, этого Яхве, приказавшего ему вывести евреев из Египта, — объяснил Амени.
— Ты хочешь сказать... всех евреев?
— Для него речь идет о народе, имеющем право на независимость.
— Это безумие!
— Невозможно урезонить Моисея, к тому же он становится все более непримиримым.
— Ты боишься его?
— Я боюсь того, что наш друг Моисей станет опасным врагом, — заявил Рамзес, — а я часто недооцениваю своих противников; вот почему присутствие Сетау здесь необходимо.
— Ну и дела, — сказал с сожалением Аша, — Моисей — человек сильный и прямой.
— Он всегда такой, но он поставил эти качества на службу некоей высшей истине.
— Ты пугаешь меня, Рамзес; не будет ли это противостояние более опасным, чем конфликт с хеттами?
— Или мы выиграем, или мы погибли.
Сетау положил руки на хрупкие плечи Ка.
— Клянусь всеми змеями земли, ты уже почти мужчина!
Контраст между двумя людьми был впечатляющим Ка, старший сын Рамзеса — молодой писец с бледной кожей и хрупким телосложением; Сетау, коренастый, мужественный, с матовой кожей, плохо выбритый, в тунике из шкуры антилопы, похожий на авантюриста или золотоискателя.
При виде этих людей трудно было даже представить, что их могло что-то объединять. Однако Ка считал Сетау учителем, приобщившим его к познанию незримого, а Сетау видел в Ка исключительно способного юношу со жгучим желанием проникнуть в сокровенность тайн.
— Я боялся, как бы ты не совершил много глупостей после моего отъезда, — сказал Сетау.
Ка улыбнулся.
— Итак... я все же надеюсь не разочаровать вас.
— Ты уже многого достиг!
— Я выполнил несколько ритуальных обязанностей в храме, это правда... Но у меня не было выбора. И затем... я очень счастлив.
— В добрый час, мой мальчик! Но скажи мне... Я не вижу ни амулета на шее, ни повязки на запястье.
Я их снял во время очищения в храме и не нашел потом; раз вы вернулись, не существует никакого риска, тем более, что я воспользовался магией ритуалов.
— Все же ты должен носить амулеты.
— Вы их носите, Сетау?
— У меня есть шкура антилопы.
Стрела угодила точно в цель, к удивлению Сетау и Ка, которые находились в поле, где тренировались лучшие лучники. Именно здесь царь назначил им встречу.
— Рамзес все такой же ловкий, — заметил Сетау.
Ка посмотрел, как отец отложил лук, тетиву которого только ему удавалось натянуть и который он использовал во время битвы при Кадете. Фигура Фараона была великолепной, уже своим видом он воплощал верховную власть.
Ка упал ниц перед этим человеком, намного большим для него, чем отец.
— Почему ты собрал нас здесь? — спросил Сетау.
— Потому что мой сын и ты будете помогать мне вести сражение, и нужно научиться точно попадать в цель.
Ка ответил со всей откровенностью.
— Я опасаюсь оказаться очень неловким.
— Перестань заблуждаться, сын мой; нужно бороться умом и магией.
— Я принадлежу к жрецам храма Амона... и...
— Жрецы единодушно выбрали тебя как лучшего в их сообществе.
— Но... мне еще нет двадцати лет!
— Возраст не имеет значения; все же я отклонил их предложение.
Ка обрадовался.
— До меня дошла плохая весть, — признался Рамзес. — В Мемфисе недавно исчез верховный жрец Птаха. Я выбрал именно тебя, чтобы заменить его, сын мой.
— Меня, верховным жрецом Птаха... Но это...
— Такова моя воля. В этом качестве ты будешь находиться среди сановников, перед которыми хочет предстать Моисей.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Получив отказ позволить евреям удалиться в пустыню, Моисей угрожает Египту карами, наложенными его богом. Новый верховный жрец Птаха и лучший из моих магов, сумеют ли они рассеять эту угрозу?
ГЛАВА 48
Сопровождаемый Аароном, Моисей приблизился к входной двери приемного зала дворца Пи-Рамзеса, находившегося под охраной Серраманна и лучших воинов. При виде еврея сард бросил на него гневный взгляд; на месте Фараона он приказал бы бросить этого мятежника в подземелье, темное и сырое, или еще лучше, отправил бы его в самую глубину пустыни. Бывший пират доверял своему инстинкту: Моисей не имеет другого намерения, кроме как принести вред Рамзесу.
Продвигаясь по центральному проходу между двумя рядами колонн, вождь и пророк еврейского народа отметил без всякого удовольствия, что приемный зал был хорошо обставлен. Справа от царя стоял его сын Ка, одетый в шкуру пантеры, украшенную золотыми звездами. Несмотря на свой юный возраст, Ка теперь получил самую высокую должность. Понимая глубину его познаний, ни один жрец не оспаривал этого решения. Старшему сыну Фараона уже не раз приходилось доказывать свою способность воспринимать послание богов и переводить их в иероглифы; каждый со вниманием наблюдал за его действиями, так как он сохранит традиции эпохи пирамид, золотого века, во время которого были созданы главные ценности египетской цивилизации.
Это назначение удивило Моисея; но увидев Ка вблизи, он почувствовал, что решительность и зрелость молодого человека были исключительными. Не было никакого сомнения, что он станет опасным противником.
А что говорить о том человеке, стоявшем слева от Фараона? Сетау, заклинатель змей и настоящий маг царства Сетау, который был, как и Рамзес, одним из друзей Моисея так же, как и Амени, сидевший поодаль и уже готовый записывать содержание их споров.
Моисей не хотел больше думать о тех временах, когда он работал на величие Египта. Его прошлое умерло в тот день, когда Яхве открыл его предназначение, и он не имел права подчиняться воспоминаниям о днях, давно уже миновавших.
Моисей и Аарон остановились перед ступенями, ведущими на возвышение, где разместился Фараон и его сановники.
— О чем вы хотите говорить перед этим собранием? — спросил Амени.
— У меня нет намерения говорить попусту, — ответил Моисей, — я намерен потребовать то, что мне причитается в соответствии с волей Яхве; чтобы Фараон разрешил мне и моему народу покинуть Египет.
— В разрешении отказано по мотивам общей безопасности.
