Цель — выжить. Шесть лет за колючей проволокой - Фритцше Клаус (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt) 📗
В начале 1953 года я был зачислен в штат переводчиков технической литературы издательства «Техник» в Берлине. Очень горжусь рецензиями на те книги, выборки из которых начали появляться в западных технических журналах. Исключительно положительные рецензии укрепляли мою позицию штатного переводчика. Русско-немецкий металлургический словарь (1955 г.) и Русско-немецкий-немецко-русский словарь энергетического и подъемно-транспортного оборудования (1963 г.) представили собой завершение процесса моего освоения русского технического языка. Когда в шестидесятые годы на рынок русско-немецких переводов обрушились немецкие выпускники советских Втузов, для меня пришла пора освободить место молодежи и устроиться в другую область научно-технической деятельности. Но все-таки вплоть до гибели ГДР в 1990 году, я из знаний русского языка, приобретенных за годы военного плена, извлекал как материальную, так и моральную пользу.
Техническое образование
В последние школьные годы у меня возникло желание, когда-нибудь в будущем совмещать профессию пилота с профессией инженера. Любовь к летному спорту и живейший интерес к техническим предметам любого рода определили будущую профессию.
Заведующим кафедры общего машиностроения и химического оборудования был опять-таки Николай Порфирьевич Кабузенко. Он, разумеется, заметил проявленную мной заинтересованность, и всеми силами помогал мне накопить необходимые знания и навыки.
Заочную учебу я начал в институте машиностроения в 1953 году, убедив приемную комиссию в том, что достаточный практикум прошел в плену. Без этого, прежде чем поступить в институт, мне пришлось бы отрабатывать годовую практику на машиностроительном заводе. Благодарить «свои университеты» причина есть.
Самообразование
В плену я сумел убедиться, что наделен способностью, с высокой эффективностью осваивать новые знания и с успехом использовать их на практике.
Устроившись переводчиком в администрацию немалой группы фармацевтической промышленности ГДР, я убедился в том, что мои возможности могут приносить больше. В конце концов, решил пройти курс обучения на экономиста по сбыту и снабжению. Нормальная продолжительность курса — 3 года. Я занимался заочно и сдал экзамен через полтора года. Более чем 80% заочного обучения проходило во время непосредственной работы. Быстро заканчивая с переводами, я переключался на выполнение домашних заданий.
В связи с этим нельзя не отметить, что стенография — один из обязательных предметов курса. Но я этому научился в плену!
Заочная учеба в институте машиностроения была рассчитана на 6 лет. Мне удалось закончить полный курс за три с половиной года.
В НИИ холодильного хозяйства ГДР я устроился инженером-машиностроителем. Но, убедившись, что в этой области таких специалистов достаточно, а в области строительной физики холодильных сооружений ощущается острый дефицит специалистов, я решил переквалифицироваться на инженера-строителя. Завершением процесса учебы явилось получение грамоты о присуждении Министерством строительства ГДР титула эксперта-строителя. Это было в 1986 году. Чиновникам министерства не представлялось встречать такое: по окончании курса обучения я стал не строителем, а машиностроителем.
В начале восьмидесятых в институте появились первые простейшие компьютеры. Предлагались курсы обучения, но у меня были сжатые сроки выполнения работ на научно-исследовательские темы. Пришлось обучаться по ночам и в пути в частные командировки. Начался интересный процесс замещения ручного труда (выполнение расчетов на логарифмической линейке) механическим (выполнение расчетов на компьютере с применением самодельных программ). Чем совершеннее становились программы, тем больше оставалось времени для дальнейшего их усовершенствования.
Последний курс экстремального самообразования мне пришлось пройти в возрасте 70 лет. В обязанность технического сотрудника западногерманской фирмы, занимавшейся холодильным строительством где я работал, входил поиск заинтересованных лиц, разработка эскизных проектов по желанию клиента, заключение контракта о реализации объекта, разработка исполнительного проекта, организация строительных работ, техническое оснащение и сдача готового объекта заказчику.
Моя специализация ограничивалась постройкой холодильных складов, а тут появился мясник, которому нужен был мясоперерабатывающий цех с полным комплектом оборудования, включая отдел копчения колбас. Эскизный проект ему понравился. Заключили контракт. При отсутствии опытного и профессионального помощника за мной осталась задача, справиться с монтажом совершенно непривычного производства.
Однако объект сдал без рекламаций, клиент доволен уже четвертый год.
Общественные науки
Я прошел сложный курс освоения современных общественных наук. От безоговорочного сторонника Гитлера, через критичного наблюдателя советского строя и почти безоговорочного сторонника учения Маркса-Энгельса и Ленина (Сталина исключаю сознательно), это развитие, в конце концов, пошло обратным путем и дошло до сверх критичного наблюдателя социализма на советский лад. Весь этот путь я преодолел по каменистым тропам во время военного плена. Я научился прежде всего тому, что таким вспыльчивым людям, как я, к идеологиям, за которыми стоят органы исполнительной власти, подходить нужно очень осторожно и критически.
Быть успешным в политике даровано только тем, кто умеет глотать и переваривать самые липкие глыбы лжи, не изменяясь при этом в лице и не говоря ни слова. Страховка жизни политического активиста скрывается в его безоговорочном подчинении.
Пожертвовав всеми радостями жизни, я должен был убедиться, что «партийная дисциплина» все-таки не мое дело. Но лекции в «моих университетах» изучил, к сожалению, не до конца. Спустя шесть лет существования под советской властью, я должен был знать, что в оккупационной зоне в Германии выжить сможет только такая политическая система, которая полностью соответствует советскому строю.
Я промахнулся, походатайствовав о принятии в члены СЕПГ. Я стал кандидатом этой партии. Кандидатский срок — 2 года. Начальство за годы моей работы переводчиком в Объединении народных предприятий очевидно убедилось в том, что этот Фритцше обладает некоторыми предпосылками для принятия в святое общество номенклатурных кадров. Мне предложили поступить в Кадровую академию народного хозяйства ГДР. Не видя в этом никакой политической направленности, я согласился. Все равно всю жизнь работать переводчиком не собирался. Выпускники этой академии устраивались директорами предприятий, заведующими отделов в министерствах и пр. Почему же не попытаться попасть в семейство социалистических полубогов? Но я забыл о некоторых уроках плена.
У ворот на небо была поставлена комиссия, куда направили и меня. Там и решилось направление моего дальнейшего жизненного пути. Комиссия в составе трех высокопоставленных функционеров приняла меня в общем-то дружелюбно, но мое расположение к ним сразу же изменилось в обратную сторону, когда я узнал своего «старого друга», Бернгарда Кенена. Он еще в 1944 году в антифашистской школе сварил мне невкусную кашу.
Беседа растянулась не на один час. Я сумел показать, что классическое учение Маркса и Энгельса, историю рабочего движения России и Германии, а также краткий курс истории ВКП(б) знаю не хуже, чем поп Евангелие. За словом в карман я ни разу не залез, несмотря на хорошо замаскированные засады. Я был горд тем, что во время «допроса» не дал им залезть ни в одну нишу моих политических знаний. Затем последовало заключительное слова Бернгарда Кенена, который тогда был областным секретарем партии (приводится лишь смысл высказывания):
«Вы комиссии доказали, что в политической литературе разбираетесь исключительно хорошо. Но запомните, что интеллигенту вашего калибра мы предпочитаем простого, но верного рабочего».
Меня отвергли, но тем самым, получается, сделали одолжение. Нет сомнений в том, что меня бы выгнали из академии еще до окончания курса, или, в крайнем случае, дав подняться до директорской вершины, обвинили бы во вредительстве, а то и отдали под суд. Слишком уж короткий у меня путь от сферы мышления до языка.
