Закрытые страницы истории - Горбовский Александр Альфредович (книги бесплатно .txt) 📗
Почему же слова Солона так подействовали на грозного завоевателя и владыку? Они напомнили ему о том, как ненадежно, как призрачно его собственное положение.
Может ли владелец рабов чувствовать себя в безопасности, если он спит в то время, когда рабы его бодрствуют? Нет, отвечал греческий философ Ксенофонт. Если владелец рабов хочет прожить долгую жизнь, он должен ложиться, только когда заснул последний его раб, и вставать на рассвете, когда рабы его еще спят.
Ибо спящий властелин беспомощен и беззащитен. Вот почему философ и поэт Каутилья, живший в Индии две тысячи лет назад, настоятельно рекомендовал царям делать спальни так, чтобы они имели потайные лестницы и тайные выходы. Надежнее же всего, считал он, оборудовать спальни полом, который бы опускался при помощи специальных устройств.
Но никакие приспособления и уловки не гарантировали правителям безопасности во время сна. Очевидно, поэтому у древнегреческого географа и историка Страбона в его описании Индии есть такие строки: «Днем царь спит, а ночью он вынужден время от времени менять ложе во избежание нападения».
Этой системе следовал и китайский император Цинь Шихуанди. Опасаясь, что во время сна его убьют заговорщики, он имел обыкновение каждую ночь менять комнату, в которой спал. Никто не мог знать заранее, какое именно помещение изберет император на следующую ночь. Всякий раз по его команде жизнерадостные наложницы в сопровождении евнухов переносили постель своего владыки из одного конца дворца в другой.
Цинь Шихуанди мог не опасаться, что ему придется ночевать дважды в одной и той же комнате. В его дворцах количество комнат было столь велико, что, даже если бы он проводил в каждой из них только одну ночь, ему понадобилось бы целых 36 лет, чтобы посетить их все.
Ночной страх неслышно, как убийца, вместе с вечерними тенями проникал во дворцы владык. Он не давал им уснуть. Краткое забытье прерывалось вдруг кошмаром, и, проснувшись от собственного крика, они долго всматривались в темноту, прислушиваясь к неверным шорохам ночи.
Возможно, именно после одной из таких ночей Чингисхан отдал приказ своей страже рубить на месте каждого, кто приблизится к его шатру после захода солнца. И 800 телохранителей, каждую ночь располагавшихся вокруг великого хана, беспощадно выполняли этот приказ, не слушая ничьих объяснений и оправданий.
Но можно ли надеяться на охрану? Почему Толстый Сайд как-то странно посмотрел сегодня на повелителя? А оба брата Карима попросились дежурить именно этой ночью, хотя их очередь наступит только в пятницу? Нет ли здесь какой-то связи? Не затевается ли что-нибудь сегодня ночью? Пожалуй, безопаснее будет на всякий случай сменить всю охрану.
И так — каждую ночь. Новые опасения, новые страхи, новые попытки отвести чью-то невидимую руку, занесенную над правителем…
Когда спускается вечер и ночная стража занимает свои места, Низам аль-Мульк, знаменитый визирь и советник сельджукских султанов, садится за свой многолетний труд, и быстрые строки арабской вязи ложатся на бумагу. Он пишет трактат об искусстве правления. О чем же, о каких премудростях, какой осмотрительности считает он важным поведать правителям?
«Следует принимать все предосторожности в отношении придворных ночных стражей, привратников и часовых. Кто имеет над ними надзор, должны знать их всех, быть осведомленными тайно и явно обо всех их делах. Пусть следят каждодневно, так как они по большей части жадны, слабы характером, могут стать соблазненными золотом… Нельзя быть нерадивым к этому делу ни ночью, ни днем, ибо дело это тонкое, чреватое опасностями».
Восемь веков спустя жил другой «визирь». Он состоял при другом государе, иные звезды сияли над ним, и другая эпоха вела счет его времени. Но теми же, неизменно теми же были заботы и тревоги, которые снедали его. Весь во власти этих забот, человек сей, небезызвестный Победоносцев, пишет своему государю Александру III письмо, в котором просит его быть особенно осторожным ночью, именно ночью: «…нет предосторожности, излишней для Вас. Ради бога, примите во внимание нижеследующее: 1. Когда собираетесь ко сну, извольте запирать за собою дверь — не только в спальне, но и во всех следующих комнатах, вплоть до входной. Доверенный человек должен внимательно смотреть за замками и наблюдать, чтобы внутренние задвижки у створчатых дверей были задвинуты. 2. Непременно наблюдать каждый вечер, перед сном, целы ли проводники звонков. Их легко можно подрезать. 3. Наблюдать каждый вечер, осматривая под мебелью, все ли в порядке. 4. Один из Ваших адъютантов должен был бы ночевать вблизи от Вас в этих же комнатах. 5. Все ли надежны люди, состоящие при Вашем величестве? Если кто-нибудь был хоть немного сомнителен, можно найти предлог удалить его…»
Из-за того же «страха ночного» в апартаментах Гитлера было установлено множество устройств, которые срабатывали, если появлялся посторонний. Некоторые из них находились у самой кровати фюрера.
Чувство опасности, тревоги и неуверенности порождало стремление заглянуть в будущее, узнать, что ожидает там.
В 1584 году над Москвой появилась комета. Иван Грозный, который перед этим сильно хворал, с трудом вышел на крыльцо, долго смотрел на нее и, побледнев, сказал:
— Вот знамение моей смерти.
Царь не верил уже ни в милость судьбы, ни в силу молебнов. Он обратил свою надежду к колдунам. По его приказу повсюду стали хватать баб-ведуний и срочно доставлять в Москву. Так было привезено шестнадцать ведьм, которых держали под замком, приставив надежный караул. Б. Я. Вельский, один из самых доверенных людей царя, каждый день посещал их, передавая потом слова их Ивану Грозному. Однажды все они в один голос объявили, что царь умрет 18 марта. Царю не понравились такие речи, и он повелел за вранье 18 же марта сжечь их живьем.
Однако, когда утром назначенного дня Вельский явился, чтобы исполнить волю царя, ведьмы принялись вопить, что день, мол, только начался и неизвестно еще, чем он кончится. Правда, ничто не предвещало трагической развязки. Царь чувствовал себя хорошо, был даже весел, насколько вообще был склонен к такому состоянию духа. Но, садясь играть в шахматы, вдруг покачнулся и схватился за грудь. Через несколько минут он потерял сознание и вскоре скончался. Так повествует об этом один из современников.
В течение сотен лет в древнем Шумере, Индии, Египте, наблюдая за движением небесных тел, жрецы пытались увязать их расположение с событиями, которые происходили на земле. Это было очень важно, ведь, исчислив будущее положение звезд, можно было бы предсказать явления, скрытые завесой времени. Той самой завесой, сквозь которую так настойчиво пытались проникнуть настороженные и хмурые взгляды правителей.
Что же больше всего заботило и волновало владык в те отдаленные времена? «Если солнце и луна противостоят друг другу, — читаем мы в предсказании, составленном для Саргона II, — страна благоденствует: народ в изобилии имеет насущный хлеб. Царь страны твердо держится на троне».
Царь страны твердо держится на троне…
Далеко не всегда, однако, предсказания оказывались благоприятными. Гороскоп, составленный при рождении датского короля Кристиана II, предвещал ему вероятность темницы. Вероятность эта, однако, угрожала ему только после пятидесяти лет. И действительно, спокойно прожив до этого срока, на пятьдесят первом году он был заточен в крепость и провел за решеткой двадцать семь лет.
Исполнявшиеся предсказания западали в память, не исполнявшиеся — забывались.
К магам, астрологам и предсказателям обращались многие известные политики и правители. Это делали Юлий Цезарь, Красе, Помпеи и другие государственные деятели и императоры. При помощи магических «карт Таро» тщетно пытался заглянуть сквозь завесу будущего Чингисхан. А Наполеон в зените своего могущества, мучимый сомнениями и страхами, искал ответа у гадалок.
Постоянными клиентами всякого рода прорицателей были и русские цари. При дворе вечно околачивались всевозможные «старцы», «блаженненькие». К их сумбурному бормотанию и выкрикам старательно прислушивались, ища в них какой-то тайный, скрытый смысл. При Александре I функции такого прорицателя выполнял Никита Федотов, пророчествовала баронесса Крюденер. Его преемник Николай I посещал известного московского блаженного и прорицателя Ивана Корейшу, имевшего обыкновение встречать посетителей самой скотской бранью и даже побоями. Не любопытство, а все тот же страх, ощущение шаткости собственного бытия погнали царя на окраину Петербурга, в лачугу гадалки Марфу ши.
