Лашарела - Абашидзе Григол Григорьевич (читать книги онлайн без сокращений txt) 📗
Постоянная забота о спасении души и умерщвлении плоти очень скоро сказалась и на ее внешности: тридцатилетняя женщина ссутулилась, прекрасное лицо ее преждевременно поблекло.
Благочестивые деяния матери Иринэ привлекли внимание отцов церкви.
Вскоре ее объявили настоятельницей монастыря всех святых в Арагвском ущелье.
Иринэ вела долгую и упорную борьбу за умерщвление своей греховной плоти и за спасение души исключительно для того, чтобы, вознесясь над другими и опираясь на всемогущую церковь, встретиться лицом к лицу с царем Грузии, который безжалостно растоптал ее девичью честь, унизил ее, а потом отвернулся от нее, пренебрег ее красотой, — встретиться и безжалостно отомстить ему.
Сколько лет готовилась Иринэ к этому дню! Для этого отказалась она от радостей мирских, от земного счастья. Ведь многие блестящие кахетинские дворяне, плененные ее красотой, предлагали похитить ее из монастыря и вступить в брак, предлагали руку и сердце даже после не оставшегося ни для кого тайной пребывания ее в царском шатре. Но благочестивая подвижница отводила от себя всякое искушение.
И когда отшельник Саба посвятил ее в свои намерения, настоятельница несказанно обрадовалась. То, что Саба остановил свой выбор на ней, Иринэ приписала божьему повелению.
Она долго молилась, чтобы бог укрепил ее в предстоящей борьбе и даровал ей победу над царем.
Утвердившись в духовной силе постом, молитвами и ночным бдением, она стала готовиться к встрече с Георгием.
Когда монахиня увидела красоту Лилэ, ей стало жаль своей загубленной молодости, заживо погребенной в монастырском мраке, безрадостно пролетевших лучших лет жизни, и долго сдерживаемый вздох вырвался из ее груди.
Вероятно, царь, ослепленный своей любовью, скоро явится сюда, и Иринэ не хотелось предстать перед ним некрасивой. Трудно вернуть былую прелесть, заставившую Лашу отличить ее когда-то из сотни монахинь. Но глаза Иринэ по-прежнему сверкают под тонкими дугами бровей, маленький рот еще не потерял своих изящных очертаний.
С того дня, как Иринэ переступила порог монастыря, она ни разу не видела своего отражения, ни разу не посмотрела на себя в зеркало. Белила и румяна никогда не касались ее лица. И ей захотелось испытать теперь то, чего она не смела сделать прежде. Игуменья тайком от сестер во Христе нарядилась перед зеркалом в богатое платье. И, глянув на свое отражение, она вспомнила о Лилэ. Как могла изнуренная годами лишений, постами и молитвами монахиня соперничать с юной красотой Лилэ? Задержится ли хоть на миг взгляд царя, безумно влюбленного в свою прекрасную Лилэ, на изможденном лице игуменьи!
Иринэ захотелось уничтожить красоту соперницы. Она решила ускорить то, что должны были сделать время, годы страданий и умерщвления плоти. Надо было постричь Лилэ в монахини прежде, чем царь нападет на ее след.
Она причастила возлюбленную царя, дала ей в руки большую свечу и приказала остричь ее под звуки молитв и пения хора монахинь.
Крест-накрест прошлись ножницы по чудной головке Лилэ, и черные кудри ее упали на холодный камень монастырского пола.
Долго сдерживаемые слезы покатились по щекам Лилэ, она безвольно опустилась на колени.
Было уже за полночь, когда сторожа прибежали будить чутко спавшую настоятельницу.
Всадники с факелами в руках окружили монастырь и громко стучали в ворота.
Иринэ перекрестилась, еще раз помолилась богу, чтобы он укрепил ее в ее решении, и, строгая и неумолимая, вышла из кельи.
— Кто нарушает покой господней обители? — подошла она к воротам.
— Открывай! Царь пожаловал к вам.
— Зачем понадобилось царю мира бренного и преходящего тревожить обитель владыки мира вечного? — строго вопросила игуменья.
— Именем царя приказываю тебе открыть ворота! — закричал Эгарслан, ударяя копьем в железные створки.
— Или неведомо царю, что храм божий неприкосновенен? — воскликнула Иринэ.
— Отворяй, а то выбьем ворота! — закричал, теряя терпение, царь и тут же приказал приступить к делу.
Несколько воинов приволокли откуда-то толстое бревно и, мерно раскачивая его, как таран, стали бить по воротам.
Засов дрогнул.
И тут сквозь грохот ударов из монастыря донеслось стройное женское пение.
На миг все замерли. Прислушались. Потом с новой силой налегли на ворота, и они, не выдержав напора, подались.
Царь и его свита ворвались в монастырский двор.
Навстречу им с торжественными песнопениями выступил хор женщин в белых одеяниях.
Царь на мгновение обмер. Ему показалось, что он уже слышал когда-то это пение, видел этих монахинь.
— Что тебе здесь угодно? — подошла к нему игуменья, грозно вознеся в руке крест.
Царь натянул удила, останавливая коня.
— Прочь с дороги, старая! — крикнул он и, даже не взглянув на настоятельницу, тронул коня.
Слово «старая» ожгло Иринэ. Она с силой схватила царского коня за узду.
Значит, тщетны были все старания: ни белила, ни румяна не смогли стереть следов долгого поста и ночных бдений. Она показалась царю старой и некрасивой, он оттолкнул ее и стремится к своей новой возлюбленной! Горькая обида перехватила ей горло.
— Изыди из божьего дома, нечестивый! Не навлекай на себя гнева владыки всего сущего! — крикнула она.
— Дорогу, говорят тебе! — гневно бросил царь и хотел двинуться дальше.
В это время подбежал Эгарслан. Он уже обежал весь монастырь, заглянул во все кельи и нашел Лилэ. С трудом узнал он ее, облаченную в грубую власяницу, в туго повязанном черном платке.
Лилэ отказалась выйти из кельи. Она отдала бы весь остаток жизни своей за то, чтобы хоть раз еще взглянуть на своего обожаемого Лашу, но, остриженная, обезображенная, она поклялась перед иконой в присутствии Эгарслана, что повесится, если только царь войдет в ее келью.
— Царица здесь, государь! Она в своей келье! — доложил Эгарслан, не теряя еще надежды помочь царю.
Лаша не сумел вырвать узду из рук настоятельницы, поэтому он спрыгнул с коня и бросился бежать к монастырским кельям. Но у самых дверей перед ним снова выросла фигура успевшей забежать вперед игуменьи.
— Ты явился как-то сюда, чтобы забрать благочестивую деву, и она послужила прихоти твоей, — злобно крикнула она в лицо царю; издали опять донеслось пение монахинь. — Но на этот раз ты не посмеешь осквернить этот чудотворный образ! — Она сорвала с себя золотой образок и поднесла его к глазам Лаши. — Не испытывай бога! Не навлекай на себя гнев всемогущего!
Лаша замер. Он узнал образок Давида Строителя. Кровь отлила от лица его. Он пристально всмотрелся в освещенное факелами лицо настоятельницы.
Всмотрелся и узнал.
Хор монахинь звенел в предутренней тишине торжественно и согласно. Морщины сошли с лица игуменьи, и перед мысленным взором Лаши явилось прекрасное лицо молодой монахини. Да, сначала она вот так же стояла в хоре, потом покорно лежала на его руках и, наконец, обесчещенная, покинула его шатер, награжденная этим образком.
Лаша медленно отступил.
— Ты опять пришел похищать Христовых дев, чтобы утолить похоть свою! — Иринэ наступала на царя, подняв в руке образок.
— Не похищать дев пришел я сюда. Царица заперта в монастыре вашем, я должен увезти ее отсюда… — нерешительно заговорил наконец Георгий.
Голос царя срывался. Бесследно исчез его гнев, он поник головой.
— По воле собственной и внушению господа в эту обитель пришла наложница царя, в миру именуемая Лилэ, а ныне постриженная в монахини. Изыди из жилища господнего, подстрекаемый сатаной грешник! Отступи перед всемогуществом господним! — неистово выкликала распаленная гневом, твердо уверенная в своей силе и правоте игуменья вдогонку Лаше, который тихо шел к воротам, придавленный тяжестью обвинений.
Он с трудом взобрался на коня и, опустив поводья, выехал из монастырских ворот.
Иринэ сурово глядела ему вслед, пока он не скрылся из глаз. И когда она отвернулась, тяжкий вздох вырвался из ее груди, крупные слезы потекли по лицу, стирая следы ярости и исступления. Самообладание покинуло ее, она глухо зарыдала и опустилась на колени. Никто не знал, что оплакивала игуменья — разбитое счастье Лаши и Лилэ или свою заживо схороненную молодость.
