Приключения в Красном море. Книга 1 (Тайны красного моря. Морские приключения) - Монфрейд Анри де (читать полные книги онлайн бесплатно txt) 📗
Салиму Монти удается встретиться со мной как бы невзначай — его удивляет, что я вернулся. Прежде всего ему не терпится узнать, где находятся боеприпасы, бесспорно, приобретенные для турок, в надежде заполучить товар, инсценировав его похищение.
Я рассказываю ему, внося, правда, некоторые коррективы, об инцидентах у Рас-эль-Ары и Дубаба, стараясь не показывать, что я о чем-то догадываюсь. Свое появление здесь без груза я объясняю тем, что был вынужден сбросить патроны в море, удирая от английского крейсера. меня складывается впечатление, что он не попался на эту удочку, но делает вид, что верит мне, и подобное поведение должно было бы меня насторожить, будь я поопытнее.
Маконен отказывается сойти на берег, опасаясь встречи с то Жозефом. Жара усугубляет его страдания, к тому же возникает опасность нагноения раны.
Он давно не стригся и отпустил бородку, став почти неузнаваемым, поэтому может, ничем не рискуя, сесть на поезд, следующий в Абиссинию. Он доберется до горных плато Харэра, где я вновь увижусь с ним через десять лет.
Я ломаю голову над вопросом, куда отвезти товар. Из-за турецкой оккупации Аравия превратилась теперь во вражеское государство, что делает невозможным мое появление там.
На ум мне приходит мысль связаться с сомалийскими племенами на мысе Гвардафуй. В настоящее время они сражаются с Мальмуллахом и конечно же нуждаются в боеприпасах. Этот Мальмуллах является кем-то вроде религиозного вождя, во всяком случае, выдает себя за такового, и под видом насаждения истинной, очищенной от искажений веры терроризирует племена, учиняя резню и грабежи.
Варсангалийцы, занимающие весь район к северу от Гвардафуя, малочисленны и богаты.
Поэтому они-то и становятся жертвами разбойных набегов.
Мухаммед Муса знакомит меня с высоким светлокожим сомалийцем, который выдает себя за родственника султана из Бендер-Ласкорая. Он уверяет меня, что я могу продать боеприпасы ему, и в конечном счете я соглашаюсь выйти в море. Он хотел бы, чтобы я захватил весь товар, припрятанный на острове Маскали, но я счел более благоразумным отправиться вначале на разведку, чтобы договориться обо всем с султаном, которого я не знаю, и получить задаток. В качестве образца я погружаю на судно только два ящика с патронами.
«Фат-эль-Рахман» — так называется мое судно — стоит на якоре перед островом, готовый к отплытию.
После отъезда моего бедного Лавиня я чувствую печаль и одиночество. Любая оставленная им вещь напоминает о нем. Даже те предметы, что воскрешают в памяти его маленькие причуды, над которыми я обычно подтрунивал, теперь исторгают из моих глаз слезы. Только сейчас я понял, как мне дорог этот славный парень, преданный и нежный. Он хотел разделить, невзирая на презрение ко мне со стороны моих соотечественников и недоброжелательство чиновников, и избранную мной жизнь изгоя.
В домике, недавно покинутом моим единственным другом, я ощущаю всю тяжесть нравственного одиночества, охватывающего мою душу, когда я нахожусь в толпе себе подобных, среди соплеменников, не способных меня понять.
И напротив, меня неодолимо влечет дикая природа, где я ощущаю прилив сил, которым не дает прорваться наружу стадная жизнь.
Возможно, здесь кроется одна из причин того, что я живу среди чернокожих. Эти люди достаточно далеки от меня, чтобы быть всего лишь частью вечной природы, равнодушной и безжалостной, как море или пустыня.
Размышляя обо всем этом, я гляжу в ночную даль, где горят городские огоньки и сверкает неким созвездием пароход, стоящий на рейде. Он доставил почту из Европы, и я жду возвращения парусника, посланного взять письма от тех людей, которых я часто вспоминаю, — от жены и отца. Война рождает в душе тревожные чувства.
Наконец появляется парусник. Я с жадностью набрасываюсь на долгожданные письма. Благодаря им я мысленно переношусь во Францию, тогда как мое одинокое тело продолжает оставаться здесь, на мадрепоровом плато, в тишине густых испарений, подымающихся над поверхностью моря.
Пора отправляться в путь. Я еще раз инструктирую Абди, повторяя свои распоряжения: в отсутствие Лавиня ему придется охранять остров и плантации искусственно выращиваемого жемчуга.
Конечно, роль сторожа, предполагающая оседлый образ жизни, ему не по душе. Я вижу, с какой печалью он глядит на «Фат-эль-Рахман», который выйдет в море без него.
В качестве компаньона я оставляю вместе с ним Ахмеда, сына старого Бакеля, который пробудет в больнице еще, несколько недель, так как ему ампутировали руку.
В тот момент, когда я собираюсь сесть на судно, Абди отводит меня в сторону и говорит с озабоченным видом:
— Никогда не принимай пищу из рук незнакомых людей, ибо, будучи митганом, я знаю, на что способны «благородные».
Это предупреждение Абди вызывает у меня некоторое беспокойство, но вместе с тем делает еще более заманчивым предстоящее приключение…
Моя команда представлена в первую очередь Али Омаром, арабом с примесью сомалийской крови. Это красивый двадцатилетний парень, широкоплечий, умный и храбрый до безрассудства.
Потом следуют Мухаммед Али, исса с острыми зубами; Джамма, варсангалиец, утверждающий, что он родственник султана. Теперь я вспоминаю, что он когда-то служил у меня матросом. Джамма превосходный моряк, а когда мы окажемся среди представителей его племени, он будет выполнять функции проводника. Однако его угодливые манеры всегда вызывали у меня неприязнь.
Далее Авад, наполовину суахилец, наполовину суданец, в прошлом раб, бежавший из Аравии. Это настоящий атлет, но на редкость трусливый.
Наконец два других сомалийца, выполняющие обязанности чернорабочих и нанятые перед самым отплытием, их знает Мухаммед Муса; я чуть не забыл о юнге, юном Фиране (что означает «мышь»), десятилетнем данакильце, тщедушном, молчаливом, хитром и проворном. Он говорит на всех языках этого района и с наивным видом сообщает мне обо всем происходящем на борту судна или же о том, о чем говорят в мое отсутствие. Я никогда не видел, как он смеется, и его огромные глаза, когда он пристально глядит на вас, напоминают глаза ящерицы. Два горизонтальных надреза, сделанные при помощи ножа на каждой его скуле, придают юнге с его прямоугольной мордочкой удивительное сходство с нашим судовым котом, его единственным другом. Они вместе спят, а в часы досуга мальчишка играет с ним, поднося к его носу привязанных к веревочке тараканов. Если возникает какая-нибудь опасность, Фиран забивается вместе с котом в самые труднодоступные уголки судна, иначе говоря, это происходит тогда, когда он в чем-то провинился и ожидает наказания линьком.
За два дня капризной погоды, когда штили сменялись морским ветром, я по диагонали пересек Аденский залив. Я плыву мимо высоких сомалийских берегов. Позади равнины возвышаются пологие, поросшие густыми кустами мимоз склоны внушительных, напоминающих крепостную стену гор. Идя курсом как можно ближе к ветру, почти параллельно берегу, я могу довольно долго созерцать этот величественный ландшафт.
Базальтовые плато, образующие вдали подобие стен, покрыты высокой растительностью. Силуэты деревьев, вырисовывающиеся на фоне неба, бегут краем пропасти, которая как бы внезапно остановила стремительное распространение леса.
Глубокие трещины в этих вулканических антаблементах образуют крутые и мрачные впадины, наполненные фиолетовым сумраком. Лес, растущий на горных плато, спускается вниз, как бы выступая из брешей сомалийской крепости и покрывая всю равнину до самого моря.
Мы меняем галс всего в двух кабельтовых от прибрежного рифа, напротив Кор-Сореха.
Вперед выдается горный контрфорс — вертикальная скала в виде базальтовой призмы, окружающая цирк, заполненный морской водой. Прибрежный риф был прорван в результате эрозии, обусловленной действием приливов, проникающих внутрь этого маленького озерка, или отливов, когда вода его покидает. Изумрудно-зеленая прозрачная вода озера кажется светящейся — такой разительный контраст создает ее светлый оттенок в сравнении с коричневыми базальтами и темно-синим цветом моря.
