Наполеон. Последняя любовь - Костейн Томас (электронную книгу бесплатно без регистрации .txt) 📗
— Бетси, должна признаться, что никогда тебя не понимала. Писать книгу! Такой молодой девушке? Разве это прилично? Мне так не кажется.
— Мама! Что тут дурного?
— И что же ты собираешься писать в своей книге? — спросил отец.
В его глазах плясали озорные огоньки.
— Папа, должна признаться, что я уже начала делать наброски. Мне долгое время не было чем особым заняться, поэтому я начала работать. Я написала не так много. Действительно, это пока только наброски, и, возможно, они не очень важны и я не смогу стать хорошим писателем.
— Зачем тогда пробовать? — спросила мать.
— Бетси, что ты собираешься сказать в этой книге о сэре Хадсоне Лоуве? — спросил ее отец.
— Если я вообще стану о нем писать, то всем станет ясно, что он у меня не вызывает симпатий. Папа, я постараюсь быть благоразумной и оставлю в стороне политику.
Глава вторая
1
Прошло несколько недель, во время которых суровый губернатор не сводил осуждающего взгляда с семейства, проживающего в «Брайарс». По прошествии некоторого времени Бертраны опять пригласили Бэлкумов на ужин. Им объяснили, что Наполеон не будет присутствовать. Джейн отправилась на очередной прием, и Бетси уговорила мать позволить ей надеть самый красивый костюм, который ей изготовила миссис Кристи Димкуззен. В костюме хорошо обыгрывались военные мотивы. Он был сшит из материала черного цвета, и пуговицы кончались высоко на шее, а на плечах прикрепили забавную имитацию военных эполет. Юбка по контрасту была удивительно женственной и пышной, как у танцовщицы.
— Мадемуазель, — сказал Бертран, целуя Бетси руку как взрослой. — Будем надеяться, что после ужина нас посетит император. Ему очень понравится военный мотив вашего наряда.
— Он придет, господин граф, — шепнула ему Бетси. — Когда мы ехали в этой ужасной повозке, я заметила солнечный зайчик, и мне кажется, что он следил за нами через подзорную трубу.
— У нас будет ранний ужин, — объявила мадам Бертран, беря под руку миссис Бэлкум.
За ужином хозяин извинился за поданное красное вино с резким вкусом.
— Его обожает император, и сегодня он пополнил запасы.
— Я обратил на это внимание, — сказал господин Бэлкум, — оно из Кадиса, не так ли?
Бертран кивнул головой.
— Он просто обожает это вино и приказывает сразу подавать на стол и отсылает несколько бутылок нам. Вам оно нравится?
Гость сделал глоток.
— Вообще-то я привык к портвейну…
— Правильно, — захохотал Бертран. Он говорил медленно, не совсем хорошо объясняясь по-английски. — Не стоит больше ничего говорить. После десерта мы выпьем портвейн.
Портвейн прибыл, и господин Бэлкум расслабился, но вдруг до них донесся шум из комнаты, где находились дамы. Младшие девочки Бертранов что-то воскликнули, потом — голос Бетси.
Ночь пришла нежданно, как это бывает только в тропиках, и звезды не могли осветить пространство между домом Бертранов и Лонгвудом. Из дома Лонгвуда вышла небольшая группа людей. Впереди — трое слуг с горящими факелами. За ними — Наполеон, а за ним Перрон со свертком, завернутым в бархат под рукой. Совсем недавно умер Киприани, и Перрон занял его место, прислуживая императору.
На Наполеоне был надет сюртук, который он только что получил от портного. В нем он казался выше, что, конечно, было результатом пылкого желания похудеть. Он выглядел весьма подтянутым. При свете факелов его лоб казался выше и белее. Походка была быстрой, и в ней не осталось тяжести и неторопливости, когда он с ленцой прохаживался по территории Лонгвуда.
Бетси почувствовала, как у нее сжалось сердце. Никогда прежде он не выглядел таким внушительным и… романтичным. В первый раз она поняла, почему женщины не могли противостоять ему и почему он очаровывал людей даже в покоренных странах. Она решила, что таким был Наполеон, когда мимо него проходила гвардия и солдаты восклицали. «Идущие на смерть, приветствуют тебя!»
«Как он чудесно выглядит, — подумала девушка. — Он мне совсем не кажется старым!»
В этот момент она вспомнила, о чем ей говорила Леди в Вуали:
«Вы по уши влюблены в Героя».
Сейчас она понимала, что ее чувства по отношению к императору были несколько иными. Возможно, она им увлеклась. Об этом ее тоже предупреждала Леди в Вуали.
«Я не должна этого делать, — решила девушка. — Я должна быть разумной, и мои чувства не могут взять верх надо мною».
Когда группа повернула к воротам, Наполеон взял у слуги один из факелов и описал над головой красивую широкую огненную арку. Он даже изобразил балетное па. Но в этот раз движение было легким и изящным.
«Что случилось? — подумала девушка, приближаясь к окну. — У него чудесное настроение. Я никогда не видела его таким».
Такое настроение было также и у маршала. Если бы кто-то попытался за ним понаблюдать, то заметил, как на лице Бертрана отражались чувства императора. Но никому это и в голову не пришло сделать. Дамы столпились у окна, а Вильям Бэлкум отнес бокал в столовую и поставил его на стол.
«Ни на кого не может так хорошо повлиять это ужасное испанское вино», — подумал он про себя.
Войдя в небольшую гостиную, Наполеон поцеловал руку хозяйке дома.
— Дорогая, вы очень добры и тактичны и позвали к себе только приятных мне людей.
Он задержал руку на плече Бертрана. Бетси внимательно наблюдала за ними, и ей стало ясно, что у них была какая-то общая приятная тайна. Глаза у них блестели. Она сама начала волноваться, не понимая, в чем тут дело. Почему вдруг разгорелись пухлые щечки Бертрана?
Наполеон позвал Перрона и взял из его рук сверток. Это оказался футляр из розового дерева. В нем находилась шестиструнная гитара. Наполеон вынул инструмент и показал его всем присутствующим.
— Эта гитара принадлежала моей сестре, и она прислала ее мне до того… как я покинул Париж. Господи, как же хорошо она играла! Она была в этот момент прелестна. Моя прекрасная Полина не была хорошей музыкантшей. Тоже самое относилось к императрице. Жозефина играла на арфе лишь одну мелодию, да и ту — весьма плохо.
Надеюсь, что сегодня вечером, все будет наоборот, — продолжал император, — Бетси-и, я слышал, как вы играли у себя дома, и мне кажется, что у вас это неплохо получалось. Вы сможете что-либо исполнить на этом инструменте?
Бетси взяла в руки гитару, коснулась струн и провела рукой по гладкой поверхности. Она прикасалась к инструменту бережно и ласково.
— Какая чудесная гитара. Боюсь, что она слишком хороша для моих весьма средних способностей. Джейн играет лучше меня.
— Джейн здесь нет, — император повернулся к мадам Бертран. — Я слышал, что вы собирались играть в вист. Вас как раз четверо, и вы все играете лучше меня. Мне хочется послушать, как Бетси-и попробует сыграть на гитаре.
Все действительно собирались играть в вист, а Бетси с императором отправились в полумрак маленького садика. Ее твердой рукой направлял туда император. Они уселись под деревом. Юбка девушки раскинулась у ее ног широким веером и скрыла кресло полностью. В полумраке казалось, что Бетси парит в воздухе.
— Я волнуюсь, сир. Я действительно не очень хорошо играю на гитаре, а это — чудесный инструмент.
Наполеон не сводил взгляда с лунного лучика, волшебно расцвечивающего ее волосы, скрепленные узкой темной бархатной ленточкой.
— Этому инструменту повезло. Его всегда ласкают руки прекрасных женщин. Бетси-и, вам не стоит быть слишком скромной. Я хочу вас послушать.
Бетси начала перебирать струны и заиграла знакомую мелодию.
— Это французская песня, — заявил Наполеон.
— Песня Дюнуа, вам она должна быть хорошо знакома. По-моему, ваша племянница королева Гортензия Голландская помогала написать эту вещь.
Наполеон попытался вспомнить, а потом кивнул головой.
— Да, вы правы. Гортензия придумала мелодию. Она была более музыкальной, чем ее мать. Но почему-то эту мелодию начали использовать роялисты, и мне было неприятно ее слушать. Но мелодия вполне хороша. Спойте для меня.
