Кромвель - Павлова Татьяна Александровна (читать книги онлайн бесплатно полностью без txt) 📗

Молодой принц обладал лживостью, изворотливостью, вероломством своего отца, но был лишен его благочестия и достоинства. Пока имелась надежда на успех в католической Ирландии, он морочил шотландцам головы, не говоря ни да ни нет, а когда жестокий меч Кромвеля разбил его надежды, он сделал ставку на Шотландию. 1 мая 1650 года в голландском городе Бреда, куда он вернулся с острова Джерси, подписали соглашение: Карл принимал Ковенант и обязывался установить государственную пресвитерианскую церковь во всех трех королевствах, давал Шотландии относительное самоуправление и отказывался от всяких сношений со своими прежними союзниками — графом Ормондом и маркизом Монхрозом. 10 июня он отплыл в Шотландию. Англии стало угрожать вторжение с севера.

Правительство республики вынуждено было действовать спешно и решительно. Генералу Фэрфаксу предложили, как и прежде, быть главнокомандующим новой экспедиции, Кромвелю — его заместителем. Но Фэрфакс вдруг отказался. Видимо, впечатление от суда и казни, а может быть, уговоры жены и единомышленников-пресвитериан поколебали его верность.

Кромвеля это озадачило. Он привык быть блистательной движущей пружиной войска за спиной почтенного, всеми уважаемого генерала. Считаться номинально вторым лицом в армии, на деле являясь ее главным командиром, — так было удобнее. Вместе с Ламбертом, Гаррисоном, Сент-Джоном и Уайтлоком он попробовал уговорить Фэрфакса. Тот держался вежливо, с достоинством, уверял в своей преданности парламенту и офицерам, но командовать шотландским походом отказался наотрез. Вторжение в Шотландию? Он не видел к этому достаточных оснований.

— Мы связаны с шотландцами Национальной лигой и Ковенантом, — сказал он. — Вопреки ему и без веской причины с их стороны вторгнуться к ним с войсками и навязать им войну — я не могу найти этому оправданий ни перед богом, ни перед людьми.

— Я согласен, милорд, — убеждал Кромвель, — что, если бы они не дали нам повода к вторжению, мы были бы не вправе делать это. Но, милорд, они ведь вторглись к нам, как вашему превосходительству хорошо известно, после подписания Ковенанта и вопреки его условиям. А теперь они дают нам много оснований подозревать, что замышляется второе вторжение вместе с их королем, с которым они заключили союз… Они уже собирают для этого войска и деньги. Война с ними, боюсь, неизбежна: так пусть лучше мы первые начнем ее.

Фэрфакс не уступал; он говорил, что Гамильтон уже наказан, что новый шотландский парламент не признал этого акта, что достоверных сведений о вторжении нет. Кромвель умолял подумать об армии, льстил, вспоминая заслуги генерала, указывал на опасности, в которые он ввергает республику своим отказом. Но все было тщетно.

— Я отвечаю только перед своей совестью, — сказал Фэрфакс. — Я не должен делать того, что кажется мне сомнительным.

Комиссары ушли от него ни с чем, и главнокомандующим всех вооруженных сил английской республики был назначен Кромвель. Вместе с ним в качестве полковых командиров должны были отправиться в Шотландию испытанный в боях генерал Ламберт, Роберт Лилберн, брат «свободнорожденного Джона», и Чарльз Флитвуд, младший сын джентльмена-землевладельца, способный воин, который в сорок седьмом году сочувствовал агитаторам и был, как говорили, тесно связан с армейскими сектантами. На одно из вакантных мест Кромвель пригласил уволенного со службы полковника Джорджа Монка.

Перед отъездом Кромвель успел сделать несколько важных дел: добился назначения в Ирландию своего бывшего друга, а теперь почти врага Эдмунда Ледло. Честный республиканец, он не мог простить Кромвелю переговоров с королем осенью 48-го года; демократ и гуманист — осуждал его за расстрел Ричарда Арнольда и подавление левеллерского движения. Кромвель вызвал его на откровенный разговор, объяснил, что иначе поступить не мог, и обещал в будущем содействовать реформам, особенно реформе права. Он просил Ледло принять назначение в Ирландию — именно такие честные, трезвые, деловые люди нужны там. Ледло уступил, согласился — и вскоре этот опасный оппозиционер был далеко от Лондона. Туда же, в Ирландию, Кромвель отправил бывшего агитатора Сексби.

В последний вечер перед отъездом Кромвель ужинал вместе с Лилберном. После громкого суда и блестящей своей защиты осенью прошлого года Лилберн несколько присмирел; он уже не клеймил Кромвеля именем предателя, не обрушивался на республиканские власти с лавиной обвинений; но он все еще был опасен. Прощальный разговор получился, однако, мирным. Расставаясь, они обнялись, и Кромвель сказал торжественные слова:

— Всю свою силу и влияние, которые я имею в этом мире, я употреблю на то, чтобы дать возможность Англии наслаждаться реальными плодами всех обещаний и деклараций армии.

Сердце Лилберна загорелось надеждой: это означало, как он думал, что Кромвель по возвращении из Шотландии установит в Англии власть последовательно сменяемых парламентов, избранных всем народом на основе равного избирательного права. Позднее он приведет эти слова в одном из своих памфлетов.

22 июля 1650 года Кромвель со своими войсками подошел к шотландской границе. Ему предстояло еще раз пройти с боями по неласковой горной стране, испытать все трудности, все лишения завоевательного похода. Он знал, что Карл Стюарт уже здесь. Шотландцы держали его под строгим надзором, прежние приближенные к нему не допускались, но само его присутствие было страшной угрозой для английской республики. Эту угрозу следовало ликвидировать — и чем скорее, тем лучше. В глубине души Кромвель надеялся на быструю победоносную войну. С ним было больше десяти тысяч пехоты и пять с половиной тысяч кавалерии — вымуштрованное, хорошо экипированное, опытное в сражениях войско. У шотландцев было 26 тысяч человек, но Оливер помнил Престон и мечтал закончить кампанию до наступления холодов. Одно-два сражения — и вся страна будет у его ног.

Он не горел к шотландцам такой ненавистью, как к ирландцам. Шотландцы — единоверцы-кальвинисты; они верят в того же самого бога, только в чем-то заблуждаются. Шотландские скалы и глубокие лесистые овраги непригодны для освоения, их нельзя сделать, подобно «Зеленому острову», английской колонией. Поэтому местное население не следует истреблять или прогонять в отдаленные районы: им надо показать силу своего меча, а потом заключить с ними мирный договор.

Шотландская кампания оказалась тяжелее, чем он думал. Хитрые пресвитериане поставили во главе своего войска Дэвида Лесли — того самого Лесли, который когда-то сражался бок о бок с Кромвелем при Марстон-Муре. Тогда они были соратниками, товарищами, почти друзьями. Они советовались друг с другом, делились планами, они знали достоинства и недостатки своих армий, своей тактики. Теперь Лесли был врагом, и надо сказать, врагом умелым, способным. Он понимал, чего хочет Кромвель, — решающей битвы. И отказывал ему в этой битве. С самого начала, как только Кромвель пересек Твид, Лесли, казалось, заманивал его в глубь страны, изматывал его войско, обманывал мелкими фланговыми ударами, но армию свою против него не ставил, большого сражения избегал.