Гарольд, последний король Англосаксонский - Бульвер-Литтон Эдвард Джордж (читаем книги онлайн бесплатно txt) 📗
Граф сделал над собою большое усилие, чтобы не изменить решению, принятому им прошедшей ночью, и сказал:
– Все, что ты мне предлагаешь, превосходит самые смелые ожидания и превышает мои заслуги... Но я могу только сказать тебе, что ни Эдуард не может самовольно передавать английский трон по наследству, ни я не могу содействовать тебе, потому что трон зависит от Витана.
– А Витан зависит от тебя! – произнес Вильгельм резко. – Я не требую невозможного, так как знаю, что ты имеешь громадное влияние в Англии, а если я ошибаюсь в этом, то теряю только сам! Что ты раздумываешь? Я вовсе не желаю угрожать тебе, но ты ведь, стал бы сам смеяться надо мною, если б я теперь, когда ты узнал мои планы, отпустил бы тебя, не взяв слова, что ты не изменишь мне... Ты любишь Англию, люблю ли я ее? Ты считаешь меня чужестранцем, так вспомни, что нормандцы и датчане одноплеменники. Тебе, конечно, известно, что Кнут очень любил английский народ, почему же Вильгельм не мог бы стать популярным? Кнут завоевал себе английский трон мечем, а я сделаюсь королем твоей родины в силу своего родства с Эдуардом, его обещания, данные мне, а также согласия Витана, добытого через тебя, отсутствия других достойных наследников, и, наконец, в силу родства моей супруги с Альфредом и присутствия моих детей на английском троне будет восстановлена саксонская линия во всей чистоте. Учтя все это, скажешь ли ты, что я недостоин английского престола? – Гарольд молчал, и увлекшийся герцог продолжал убеждать графа: – Может быть, мои условия недостаточно заманчивы для моего пленника – сына великого Годвина, которого вся Европа ошибочно, считает убийцей моего родственника Альфреда и всех, сопровождавших его нормандских рыцарей? Или ты сам добиваешься английского трона, и я открыл мою тайну сопернику?
– Нет, – проговорил Гарольд, скрепя сердце, – ты убедил меня, и я весь к твоим услугам!
Герцог радостно воскликнул и начал повторять все доводы для достижения своей цели, на что Гарольд отвечал ему только наклоном головы. Потом они обнялись и вернулись к ожидавшим их спутникам.
Пока подводили коней, Вильгельм оттащил Одо в сторону и шепнул ему что-то, из-за чего прелат поспешил доехать до Байе раньше всех.
Целые сутки скакали гонцы во все знаменитые церкви и монастыри Нормандии; им приказано было привести все необходимое для предстоящей церемонии.
ГЛАВА 6
Вечером был дан великолепный пир, который превратился для Гарольда в адскую оргию. Ему казалось, будто на всех лицах написано торжество, что герцогу удалось купить душу Англии; смех присутствующих, вызванный просто естественной веселостью, звучал в его ушах подобно демоническому хохоту. Так как все его чувства были напряжены до той степени, когда человек не столько слышит и видит, сколько догадывается о том, что происходит вокруг него, то малейший короткий и тихий диалог Вильгельма с Одо действовал на Гарольда как самый громкий разговор, а чуть заметный обмен взглядами разжигал его фантазию. Вообще он находился в лихорадочном состоянии, чему немало способствовала его рана, к которой он относился небрежно.
После пира его повели в комнату, где сидела герцогиня с Аделаидой и своим вторым сыном Вильгельмом. У него были рыжие волосы и свежий цвет лица; подобно своим предкам датчанам он обладал какой-то особенной красотой и был всегда одет в самые фантастические костюмы, украшенные драгоценными камнями и богатой вышивкой. Впоследствии страсть к роскоши и причудливым нарядам дошли до того, что он сделался просто посмешищем народа.
Гарольд был формально представлен Аделаиде, потом последовала церемония, на которую Гарольд смотрел как на карикатуру обручения между мужчиной средних лет и маленькой девочкой. Мимо ушей его пронеслись бесчисленные поздравления, потом пред его почти помутившимся взором мелькнул яркий свет факелов, и он опомнился только в коридоре, по которому шел сам не зная куда за герцогом и Одо.
Наконец он оказался в своей комнате, обитой дорогими обоями; пол усыпан цветами, в нишах стоят изображения различных святых. Пробило полночь. Гарольд задыхался. Он отдал бы свое графство, чтобы вдохнуть чистый, ароматный воздух родины. Узкое окно комнаты было так высоко в массивной стене, что он не мог дотянуться до него. В это окно проникал с трудом не только воздух, но и свет, потому что оно заслонялось громадной колокольней соседнего монастыря. Гарольд подбежал к двери и отворил ее. На свинцовом потолке коридора качался фонарь; под ним стоял очень высокий, сильный часовой, строго охраняя железную решетку, преграждавшую выход из коридора.
Граф запер свою дверь и упал на кровать, закрыв лицо руками. Кровь кипела в его жилах, и все тело горело лихорадочным огнем. Ему вспомнились пророческие слова Хильды, из-за которых он пренебрег мольбами Гурта, опасениями Эдит, предостережениями Эдуарда. Вся ночная сцена на холме неотвязчиво стояла перед глазами, путала и сбивала его мысли, как только он хотел сосредоточиться на чем-нибудь разумном. Он злился на себя из-за того, что так глупо поддался суеверию, но потом вспоминал о блестящем будущем, предсказанном ему, и успокаивался; особенно сильно врезались в память следующие слова Хильды: «С хитрым будь хитер!», они беспрестанно звучали в его ушах, как будто желая напомнить ему единственный выход из его ужасного положения. Долго просидел он так, не думая раздеваться, не прислоняясь ни к чему, пока его не одолел беспокойный сон, от которого он очнулся только около шести часов утра, когда раздался благовест в монастыре и в замке засуетились люди.
В это время к Гарольду вошли Годри и Хакон. Первый осведомился, действительно ли граф назначил свой отъезд с герцогом на этот день.
– Сейчас приходил ко мне главный конюший герцога, – рассказал он, – чтобы уведомить меня, что герцог намерен сегодня вечером проводить тебя с блестящей свитою до Арфлера, где уже готов корабль для твоего переезда в Англию. В настоящую минуту постельничий герцога разносит нашим танам подарки: соколов, золотые цепи, вышитые наряды и многое другое.
– Все это верно, – подтвердил Хакон, заметив выразительный взгляд Гарольда.
– Так ступай же, Годри, и постарайся привести все в порядок, чтобы мы были готовы к отъезду при первом звуке сигнальной трубы! – воскликнул Гарольд, вскочив с живостью на ноги. – Этот сигнал, возвещающий о моем возвращении на родину, прозвучит для меня приятнее самой роскошной музыки... Поторопись, Годри, поторопись!
Годри удалился, от души сочувствуя восторгу Гарольда, хотя продолжительное пребывание в блестящем нормандском обществе вовсе не казалось этому простодушному рыцарю ужасным.
– Ты последовал моему совету, дорогой дядя? – спросил Хакон.
– О, не спрашивай об этом, Хакон! Да будет проклято воспоминание обо всем, что здесь происходило со мною!
– Не увлекайся, дядя! – предостерег Хакон серьезно. – Всего несколько минут назад я, стоя незаметно в углу двора, слышал голос герцога; он говорил Роже Биготу, начальнику темничной стражи: «Около полудня собери всю стражу в коридоре, который находится под залой совета, как только я топну ногой, то спеши ко мне наверх и не удивляйся, когда я вручу тебе нового пленника, а постарайся дать ему приличное помещение». Тут герцог замолк, а Бигот спросил: «Куда же прикажешь поместить его, повелитель?». На это герцог ответил вспыльчиво: «Куда? Да в ту самую башню, где Мальвуазен испустил последний вздох!» Видишь, дядя, тебе еще рано забывать о хитрости и коварстве Вильгельма!
Вся веселость Гарольда моментально исчезла.
– «С хитрым будь хитер!» – пробормотал Гарольд чуть слышно.
Он задумался, потом вздрогнул, как будто под влиянием какой-то ужасной мысли, сжал кулаки и улыбнулся.
Немного спустя к нему пришла целая толпа придворных, и он был снова лишен возможности разговаривать с Хаконом.
Утро прошло по обыкновению за завтраком, после которого Гарольд пошел к Матильде. Она тоже сообщила ему, что все готово к его отъезду, и поручила передать Эдит, королеве Английской, различные подарки, состоявшие большей частью из ее знаменитых вышивок. Время близилось уже к обеду, а Вильгельм и Одо еще не видели Гарольда.
