Необыкновенное лето - Федин Константин Александрович (читать книги онлайн полностью без регистрации TXT) 📗
В четыре голоса взлетели кличи:
– Есть! Есть!
Кричали Витя, Павлик, Кирилл и бегавший кругом них Арсений Романович. Сак оттащили дальше от воды, и Кирилл вытянул на поводке в воздух извивающуюся белобрюхую с иссиня-рыжим хребтом щуку. Он подержал её, вытер рукавом потное лицо, проговорил с благоговением:
– Фунтов семь.
Рагозин взял у него поводок, прикинул, сказал:
– Пять, не больше.
За ними то же проделал Матвей.
– Три фунта, от сил с половиной, – окончательно решил он.
После чего мальчики стали дёргать щуку за хвост, и Арсений Романович начал читать наставление о том, почему нельзя класть палец щуке в рот, даже если она сонная.
Пока все были захвачены ловлей, шум мотора приблизился, и первым обратил на него внимание старик.
– Похоже, сюда заворачивает.
– А нам что? – ответил Рагозин.
– Катер-то чей? – загадочно прищурился старик.
– А нам не всё равно? – ещё раз отговорился Пётр Петрович.
Опять занялись щукой. Конечно, уха должна была получиться не наваристой. Но, – во-первых, солнце только что село и клёв ещё впереди, а во-вторых, рыболовы были людьми тёртыми и всегда брали из дома на охоту мешки полнее, чем привозили с охоты домой.
– Подваливает катер-то, – опять сказал Матвей.
– Да ты что? Боишься – рыбу распугают?
– Нас бы не распугали…
Все стали глядеть на катер. Он летел напрямик к тому месту, где стояли закидные. Отваливая вздёрнутым носом два радужных вала с высокими белыми гребнями, волоча следом угольник исчезающих вдали волн, он вдруг оборвал треск мотора. Донеслось шипение рассекаемой воды, потом оно стихло, и катер врезался в песок, когда где-то далеко ещё отзывался эхом его умолкший шум.
На берег выпрыгнул ловкий человек в щеголеватой гимнастёрке. Он подбежал прямо к Извекову, и только песок помешал ему щёлкнуть каблуками.
– Зубинский, для поручений городского военкома. Имею приказание доставить в город вас, товарищ Извеков, и товарища Рагозина.
– По какому поводу?
– Имею вручить пакет.
Кирилл сломал печать на конверте, развернул повестку. Губернский комитет вызывал его с Петром Петровичем немедленно явиться на экстренное партийное собрание.
Извеков дал прочитать бумагу Рагозину. Они переглянулись и пошли к костру – обуваться. Когда оба были готовы, Рагозин тронул Матвея по плечу с тем выражением, что, мол, прощай, старик, – такое вышло дело.
– Понятно, – проворчал Матвей, – меня, в случае чего, и в воду можно.
– Не брюзжи, – сказал Рагозин и хотел пожать ему руку, но тут самого его затормошили за локоть.
Арсений Романович, крайне всполошённый, отвёл его чуть в сторону и, озираясь на Зубинского, шепнул с неудержимой поспешностью:
– Вы осторожно, Пётр Петрович, с этим человеком. Это, может быть, совершенно неприязненный вам человек.
– Бросьте, дорогой! Мы не маленькие. Помогите лучше старику с его лодкой да со снастями.
– А щуку-то! Щуку! – закричал Павлик.
Рагозин притянул мальчика к себе, нажал пальцем на его облупившийся, спалённый солнцем нос, заглянул в глаза.
– Щуку – тебе. Хочешь – дай её в общий котёл, хочешь – съешь один!
Он шутя оттолкнул Павлика.
Кирилл, Зубинский и моторист раскачивали засосанный песком катер, и Рагозин тоже навалился всем телом на борт. Столкнув лодку в воду, они повскакали в неё на ходу. Зубинский сейчас же усердно начал обмахивать замоченные ботинки.
Мотор сильно взял с места, оглушив пространство нетерпеливым грохотом. Никто не обернулся на пески, где оставались розовые от заката неподвижные фигуры мальчиков – у самой береговой кромки, и стариков – поодаль.
Шли все время молча. Слышно было, как поднятый нос хлопает по воде, словно огромная ладонь. Только на виду сумеречно-багрового города в первых несмелых огнях Кирилл нагнулся к уху Зубинского и прокричал:
– Что там случилось, вам известно?
– На Уральском опять казаки шевелятся.
– На каком направлении?
– Говорят – у Пугачёва.
Ботинки Зубинского просохли, он чистил носок правого башмака, натирая его об обмотку левой ноги. Лицо его было сосредоточенно.
– Как вы нас разыскали? – опять крикнул Кирилл.
– В гараже сказали, что вы уехали на стрежень. Вам подадут на берег машину.
Втроём, кроме моториста, они стояли на носу, когда катер пробирался между причаленных лодок. С нетерпением ожидая толчка, они всё-таки чуть не повалились друг на друга и, перепрыгнув через борт, выскочили на землю и пробежали несколько шагов вперёд.
Никакой машины на берегу не было.
– Кто обещал автомобиль?
– Механик гаража Шубников, – раздосадованно ответил Зубинский. – Запоздал, дьявол. Я сбегаю в гараж, товарищи, а вы пока тихонько поднимайтесь.
Он бросился бегом, прижав согнутые локти к бокам, как спортсмен.
Рагозин и Кирилл шли вверх по взвозу солдатским шагом. Уже стемнело. Навстречу, дробно постукивая по мосткам, спускались к огням Приволжского вокзала гуляющие пары. Заиграл духовой оркестр, и гулкий барабан ретиво начал отсчитывать такты.
– Черт-те зачем держат в гараже какого-то купчишку, – сказал Кирилл.
– Специалист, – небрежно буркнул Рагозин.
– Мы тоже хороши, – продолжал Извеков, будто говоря сам с собой и не заботясь о связи. – Если бы прошлый год не пропустили казаков за Волгу, может, не знали бы никакого Уральского фронта…
– Забыл, что за время было? – спросил Рагозин. – Их пришло три полка, вооружённых по-фронтовому. А что мы могли выставить прошлый год в феврале месяце? Какое время – такая политика… А драться с казаками было не миновать.
Они остановились перевести дух: взвоз был взят одним махом. Наверху, в старинных улицах города, было малолюднее и душнее. Жизнь угадывалась только в отголосках сокрытых темнотою дворов и за приотворёнными ставнями тихих флигелей.
Рагозин обнял одной рукой Кирилла.
– Может, этим летом нас ждёт ещё не самое тяжёлое. Но, наверно, тяжелее всего, что осталось позади. Осилим?
– Обязаны, – сказал Кирилл.
Он с лаской потеребил сжимавшую его руку Петра Петровича.
Они двинулись дальше в ногу, ускоряя шаг и больше не говоря ни слова.
17
I
ПРОЛОГ
К ВОЕННЫМ КАРТИНАМ
Если взглянуть на карту старой России, то казачьи земли начертаны на ней растянутой подковой от Дона на юг, к Азовскому и Чёрному морям, через прикавказскую сторону на восток, к морю Каспийскому и к северу от него, вверх по Уралу. Донские, кубанские, терские, астраханские, уральские, оренбургские казаки своими землями держались друг за друга, словно солдаты руками в цепном строю.
В гражданскую войну белоказачьи фронты простёрлись из конца в конец подковы. Но фронты не были непрерывны – их резала надвое Волга своим ниспадающим в глубину этой подковы нижним плёсом с Царицыном и Саратовом.
Занять сплошь все пространство, лежащее внутри подковы, ставил себе задачей раньше всех один из первых генералов контрреволюции – Каледин. Он взывал в письме к оренбургскому атаману Дутову: «Мы должны иметь Волгу во что бы то ни стало. Только тогда мы сорганизуемся и поведём общее наступление на Москву. Мешает Саратов. Представляется безусловно необходимым приложить все старания к наибыстрейшему его занятию. Вам это легче сделать…»
Дутов пробовал приложить старания. Ещё в первые дни после Октябрьской революции он решил опрокинуть на Саратов свою расположенную неподалёку Оренбургскую дивизию и приказал ей в двадцать четыре часа взять «столицу Поволжья». Атаманский приказ остался на бумаге. Он не мог быть выполнен не только в сутки, но на протяжении двух месяцев, пока оренбуржцы пытались сломить выставленные городом красные войска. Это был первый белоказачий фронт под Саратовом.
Новый, девятьсот восемнадцатый год начался с мятежа на юге: астраханские казаки, взяв в осаду Астрахань, перерезали железную дорогу на Саратов. Это был второй белоказачий фронт, потребовавший от саратовцев борьбы в Заволжье. Они послали на помощь Астрахани испытанные сражениями части бойцов, получившие в Саратове громкое название «Восточной армии». Линия дороги была очищена от мятежников, Астрахань – воссоединена с Севером.
