Моя война. Чеченский дневник окопного генерала - Трошев Геннадий (читать книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Владимир Булгаков. ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ
Владимир Васильевич — человек удивительный и в высшей степени достойный уважения. Его мощная, крепкая фигура, громовой голос, преждевременная седина, характерные морщины на лице (словно высеченном из камня) создают образ старого рубаки-генерала, прошедшего через множество военных испытаний.
Помню, во время боев в горах он носил обычную брезентовую штормовку без знаков различий. Случалось, не успевал побриться. И если бы не бинокль на груди и деревянная кобура «стечкина» на боку — можно было подумать, что перед тобой не генерал, а какой-то лесник или колхозный бригадир… Однажды дошло до курьеза. В его группировку приехали тележурналисты. Увидев командующего в своем «традиционном боевом виде», один из телевизионщиков спросил у офицера из пресс-центра ОГВ:
— А вон тот мужик — он кто?
— Генерал Булгаков, — последовал ответ.
— Как?! Тот самый Булгаков, который Грозный взял и Шатой?
— Тот самый, — кивнул с улыбкой офицер.
— Немедленно включай камеру! — тут же дал команду телевизионщик своему оператору. — Иначе уйдет…
Журналист знал, что Владимир Васильевич — человек скромный, в «кадр» никогда не лезет, с прессой общаться не привык, да и вид свой окопный лишний раз не хочет демонстрировать публично. Зачем? Он всегда молча и упорно делал свое дело — бил врага по правилам суворовской науки, не думая о славе. Может быть, именно поэтому о нем мало знают в российском обществе. Он далеко не так популярен, как, например, генерал Шаманов. Но это совсем не значит, что военные заслуги Булгакова меньше, чем у Владимира Анатольевича. А то и больше, смотря как оценивать.
Да, на войне, да и вне ее, Булгаков начисто лишен генеральского, парадного лоска. Он действительно напоминает обычного работягу, «пахаря». Впрочем, он и есть «пахарь» войны. По поводу этой чисто внешней атрибутики я даже повздорил как-то с несколькими столичными генералами. Случилось это в тот момент, когда кандидатура Булгакова рассматривалась на должность начальника штаба СКВО.
— Ну, разве он штабник? — иронично заметил кто-то из москвичей. — У него и послужной список чисто командирский, и весь облик какой-то… нештабной…
Меня это просто взбесило. Тем более что именно я рекомендовал назначить Булгакова на эту должность — был уверен, что он справится с новыми обязанностями.
— Что это еще за штабной облик?! — вскипел я. — Умение на паркетах каблуками щелкать? Булгаков полжизни в окопах провел. В Афганистане, в Дагестане, в «первую Чечню», во «вторую»… Был тяжело ранен. Достойно выполнял все планы вышестоящих штабов. Пора ему уже и самому во главе штаба встать.
Короче говоря, моя взяла. Убедил я сомневающихся. Это, к сожалению, не единственный случай, когда Булгакова недооценивали. Нечто подобное случилось и в декабре 99-го, в самом начале Грозненской операции.
Вокруг этой операции было много «военно-политической суеты». Москве хотелось поскорее услышать доклад о захвате чеченской столицы.
— Нельзя долго держать город в блокаде! — бомбили нас по телефонам. — На вас вся страна смотрит, весь мир… Уже начались политические спекуляции… Не тяните со штурмом!.. Грозный — ключ ко всей чеченской кампании…
В общем, нас толкали в спину. Булгакова, как руководителя операцией, просто задергали. Не успев толком перегруппировать силы, он все-таки вынужден был начать штурм. И естественно, ожидаемого успеха не добился. В одной из глав я уже кратко упоминал о возникшей тогда коллизии, когда стали искать «стрелочника»: не нашли лучшего варианта, как отстранение Булгакова от руководства операцией.
— Да любой другой не справился бы при такой постановке вопроса, — вступились мы с Казанцевым. — Дайте время! Будет вам и белка, будет и свисток, и Грозный со всеми его бандитами…
Признаюсь, больших трудов стоило доказать, что вины Булгакова в неудачном начале операции нет, что этот как раз тот человек, который способен без особых потерь взять город.
В конце концов сошлись на таком варианте: мне командующий поручил внешнее окаймление Грозного, а Булгакову — все, что внутри «кольца», то есть собственно штурм (взятие города). При этом Казанцев предупредил всех начальников «сверху»: «Не торопите!»
Согласился с таким «раскладом» и начальник Генштаба А. Квашнин, а от его мнения очень многое зависело.
Генерал Булгаков в те дни, конечно, сильно переживал, хотя виду не показывал. Только курил много — до хрипящего свиста в груди. А когда вопрос о его отстранении был снят с повестки дня, тоже особых эмоций не выказал. Решение воспринял спокойно. И сразу же приступил к работе.
В том, что операция по взятию чеченской столицы прошла «на ура», — во многом его личная заслуга. Он действовал без суеты, по-военному грамотно.
Очень необычно выглядел применявшийся им способ захвата мостов через Сунжу. Он ни разу не пошел в лобовую, подвергая своих людей опасности. Всегда делал несколько отвлекающих маневров, сковывал боевиков на ложных участках штурма, а в это время переправлял подразделения в самых неожиданных для бандитов местах и с нескольких направлений захватывал мост. Оборона боевиков рассыпалась, как карточный домик, у полевых командиров голова шла кругом от таких булгаковских «тактических штучек»…
Я знаю Владимира Васильевича с зимы 1985 года. Мы познакомились на курсах усовершенствования при Академии бронетанковых войск. Уже тогда на штабных играх он проявлял оригинальность мышления: терпеть не мог шаблонов.
Мало кто знает, что еще в первую чеченскую войну он удивил всех тем, что поставил в боевое охранение позиций своих войск… гусей. Да-да, тех самых гусей, которые в свое время Рим спасли. Не секрет, что гуси бурно реагируют на появление чужих и чуют их издалека. Тысячи лет назад благодаря этому римляне отбились от варваров. И вот теперь в окрестностях Грозного один из наших полков, «усиленный» гусями, сумел вовремя отбить атаку боевиков.
Уже во вторую войну Булгаков, побродив по горам Чечни в поисках неизвестно где спрятавшихся боевиков, придумал очередной трюк с использованием фауны. Он попросил у МВД следовых собак. Собралась целая свора — несколько десятков «голов». Скучковавшись, собаки подняли невообразимый лай. Вот тут-то Булгаков и растянул их с проводниками в цепь и пустил по горному лесу, где предположительно прятались бандиты. Многоголосое эхо металось между лесистыми склонами, создавая ощущение конца света. Бандиты, до этого спокойно отсиживавшиеся в землянках, не выдержали «псовой атаки», дрогнули и бросились наутек, попадая под огонь наших стрелков. Собачья облава имела стопроцентный успех!
После всего этого повернется у кого-нибудь язык упрекнуть Булгакова в догматизме, неумении воевать?!
Но есть у этого доблестного генерала и своя слабость: он страстный книголюб. У Булгакова богатейшая библиотека. При первой же возможности старался бывать на книжном базаре и никогда не уходил оттуда с пустыми руками. Из книг черпает мудрость опыта (применению в боевой обстановке гусей или собак не учат в военных академиях), хотя и все нужные по службе «школы» он успешно окончил.
Он хорошо знает историю вообще и военную в частности, он не пропускает новинок мемуарной литературы, особенно тех, где речь идет о войне (где бы и когда бы она не произошла). Владимир Васильевич давно мог бы преподавать в академии, стать ученым. Ему есть что рассказать молодым офицерам. Кстати, и о том, что полтора века назад здесь на Кавказе достойно воевал царский генерал Булгаков. Любители исторических паралелий и аналогий с удивлением узнали бы, что оба Булгакова (и царский, и нынешний) действовали порой в одних и тех же районах Чечни. И тот, и другой стяжали себе военную славу. Я надеюсь, что имя нынешнего генерала Булгакова тоже войдет в славную историю России. По заслугам и честь.
И наконец, последнее. Не хотелось, чтобы у читателя сложилось превратное мнение о генерале как о человеке войны. Ему она так же чужда, как и его соотечественникам. Он слишком хорошо знает цену мира, чтобы не думать о войне как злейшем изобретении человечества. Он видел многие исковерканные судьбы солдат и офицеров, которых гражданское общество еще не готово достойно принять и адаптировать к мирной жизни. И тогда он решил создать под Ростовом-на-Дону что-то вроде реабилитационного психологического центра для тех, кто увольняется в запас, кто уже отвоевался или завоевался (такие ребята тоже есть). Надеюсь, вскоре Владимир Васильевич доведет начатое дело до конца. А значит, благодарны ему будут родные и близкие не только тех солдат, которых он уберег от гибели, но и тех, чьи израненные души он залечит.
