Дневник Жеребцовой Полины - Жеребцова Полина Викторовна (список книг TXT) 📗
Резван бил свою сестру Малику! А она — его! Билась и летала посуда.
— Я тебя зарежу!
— И я тебя зарежу! — кричали они друг на друга.
Мы боялись, вдруг они серьезно покалечатся. Им обоим давно за двадцать.
Я с мамой вышли во двор, хотели позвать на помощь, чтоб их разняли. Но остальные соседи слушали визг, смеялись и даже вскрикивали от радости! Как же — бесплатное представление! Подняться на второй этаж, развести враждующих, никто не пожелал.
Пришлось мне покричать им снизу:
— Прекратите! Не позорьтесь! Вспомните о Боге!
Теперь верхние жильцы с нами не разговаривают и не здороваются.
Друг Золины Джим выкопал кабель и унес его продавать.
Ему, питаться хочется.
Царевна Будур.
27 июня 2001
Соседи изменились. Нас ненавидят! Хотя мы редко видим их «дела».
Я устала. Бегаю за помощью туда-сюда: а нас из всех списков убрали. За неделю я не смогла в них восстановиться! А причина такая несуразная, что диву даюсь: «Вы не подходите под категорию». Кто эти «категории» выдумал? Мне сказали:
- Вам не положено. Ваша мама не пенсионер!
- Тем более! — возмущалась я. — Значит, нам совсем жить не на что! Пенсионеры хоть пенсию получают. А мне 15 лет, но все продукты, одежду дают детям до 14 лет. Мне что, бросать школу и торговать собой? Кто выдумал это?! Мое воспитание не позволяет унизить себя! Значит, мне придется голодать? Собирать бутылки из-под водки. Их теперь по улицам много! Жить в непригодном для жизни холодном жилье? Это чтобы элементарно закончить школу? Что за идиотские правила? И кто сумеет продержаться, имея одно детское пособие 116 р. в месяц? Кто пробовал? Кто?!
Но сытым взрослым было на меня наплевать.
И ушла я из этой конторки ни с чем.
К сожалению, у нас ничего не переменилось.
Один сосед дает 1 картофелину; второй сосед 1 соленый помидор.
Сливочное масло? Его я не вижу. Уже не помню вкус!
Борзовы дали булку хлеба. Хлеб кажется необыкновенным, словно вкушаешь какое-то изысканное лакомство!
Где все, кто должны в этих обстоятельствах поддерживать людей? Государство?! Гуманитарные, действительно работающие организации?
Те, которым ничего не нужно взамен, кроме милости Бога?
Помогают нам другие — те, кто не богат.
Например, моя учительница Луиза Тагировна из школы № 11. Она подарила мне из личной милости 10 р. и банку фасоли.
Мы счастливы!
Едим!
Наш кот Борзик, еле держится на лапах, кормиться ему нечем.
Я ненавижу тех, кто сделал окружающий мир таким безысходным. Я ненавижу их, за мою поломанную юность! За невозможность все забыть и в нормальных условиях жить дальше. Да будут прокляты все сволочи в моей жизни! Те, кто разбил мой дом. Те, кто подло врет. Кто уничтожил меня. Предал! Обманул! Ограбил!
Чтобы проклял их сам Бог! Да не простится им ничего в судный день!
И если сердца негодяев не трепещут — это зря! Они камень!
Но и камень задрожит от гнева Всевышнего!
Потому что Он — справедлив!
Аминь. Аминь. Аминь!
Будур.
3 июля 2001
Вчера ругались с Маликой, сестрой Резвана. Ей около тридцати. Не была замужем.
Стала некрасивой уродливой толстухой. Но я помню ее школьницей! Славная девушка, чудная коса! Теперь это совсем другой человек. Злой, завистливый, нервный!
Последние годы душами управляет война. Но я считаю: наглеть даже война права не дает!
Молодой соседке стало очень плохо, когда она узнала, что мы продали свои стеклянные баллоны: 10 штук за 50 р.
Сама она со своей матерью натаскала в чужую квартиру, как раз над нами, стеклотары столько, что грузовик заполнился с верхом! Скупщик отсчитал им 7000 р.! На сегодня соседи опять с ним договорились, сообщили: «У нас есть еще»!
Хорошо, удобно, весь подъезд пустой. Мы да они.
На третий этаж, в квартиру № 39, заносили ночью мебель. Сами замки ставят. Сами их меняют. В бывшем магазине на углу нашего дома расположился их мебельный склад!
Склад лестниц, паласов, чужой посуды. И наша квартира на первом этаже тоже под хранилище подошла бы! Выровнить полы досками, троим мужчинам этой семьи, не составит труда. Заносить, и выносить на погрузку чужое имущество было бы удобней!
А, нет! Мы тут. Не уходим, как на грех.
Какие же гадости Малика нам кричала! О том, что мы забыли, где живем.
Что «русских» всех резать надо! Каждого русского мало убить, его надо мучить. И так далее! Особенно нас с мамой, оттого что мы, «русские сволочи», много видели.
А ведь совсем недавно она учила меня печь хлеб. Что с нею? Я помню: эта девушка несколько лет назад плакала на плече у моей мамы, когда умер ее отец.
Чтобы сильно не вмешиваться в сегодняшний бред, я крикнула:
— Хватит! Вы явно переели и с жиру беситесь!— и увела свою маму в квартиру. Но мама успела прокричать о воровстве и подлых душах:
— Даже своих сирот не жалеют и воруют детские куртки. Притворы и лжецы, — бормотала мама.
Я же приготовила напильник весом килограмма в два-три, остро заточенный. Сунутся милые соседи нас убивать — получат!
Помню, был случай, когда именно Малика не давала русским старушкам и моей матери набрать воды из общего пожарного колодца. Кричала: «Вода только наша! А вы хоть подохните, вам не дам!»
Тогда моя мама подошла к ней с пустым ведром и сказала: «Я тебе не уступлю. Вода от Бога. Хочешь драться? Будем. Но знай, хоть ты моложе и сильнее меня, я утащу тебя за собой в колодец!»
В тот момент Малику уговорил уйти брат Рамзес, чтобы избежать позора: ведь моя мама не уступила бы.
Успокаивая маму, я случайно в разговоре, назвала крикливую соседку Малику — Миланьей. Чем рассмешила маму. Оказалось, в зоопарке Ростова-на-Дону, в мамином детстве, была слониха с таким прозвищем! С этого дня Малика в наших домашних беседах станет носить новое имя — «Миланья». Сестру увел младший брат Резван. Тот, что, по словам Марьям, «особенный врун»! Он приказал, чтобы сестра «заткнулась». Добавил, что знает, как нужно с нами поступить.
